!
— Да ладно вам, — вмешался Женя, — нашли, о чем горевать! Пьянству — бой! Что мы сюда за триста верст водку пить приехали?
— Ладно… — Кузьмич все же нашел одну бутылку с отбитым горлышком, в которой осталось немного водки. Это несколько успокоило его и примирило с потерей. — А!.. От вашей химии все одно только муть в башке и похмелье тяжкое. Это от моего напитка только в ногах слабость, глаз не двоит и голова прочная!
Баня уже давно поспела. Через полчаса, по нескольку раз побывав в раскаленной парилке, все сидели в предбаннике. Уже полностью умиротворенные и распаренные. На самодельном табурете был накрыт немудреный стол: водка, хлеб, соленые огурчики…
— Ну, за дружбу! — произнес очередной тост Михалыч.
Все дружно выпили.
Тут же, в предбаннике, сидел хозяйский пес по имени Филя и провожал глазами руки закусывающих мужиков: ждал щедрой подачки.
Беседа велась общая; говорили все сразу и, как обычно бывает в таких случаях, никто никого не слушал.
— Не понимаю, зачем на дальний кордон тащиться? Как мог зверь уйти? — все не мог успокоиться Сергей Олегович.
— Ногами ушел, вот как! — Кузьмич был серьезен. — Михалыч, ты меня уважаешь? Тогда помоги коровку на кордон переправить к свояку. Мне она вроде как и в обузу, а ему в самый раз будет…
— Так вот почему на дальний идем!.. — понял Сергей Олегович. — Корову ему надо к свояку везти! Мы что же, ее на лодке повезем?
Сама идея переправки коровы на лодке показалась Сергею Олеговичу очень смешной, и он мелко захихикал, заливая алым и без того пунцовые щеки.
— …я в милицию пошел, чтобы не думала, что, если еврей, то, значит, где-то там… а я в самую грязь, через участкового до опера… — вещал Лева Раймо. Тот внимательно слушал непонятные русские слова и кивал головой. — У нас, знаешь, как? Это тебе не Чикаго-Купчино! Я для нее это сделал, а она за другого вышла замуж… А я вот так и осел в ментах…
— …Михалыч, ты же генерал, у тебя ум и хитрость, — не унимался Кузьмич. — Как коровку к свояку забросить? Напряги ум…
— Как? Да на самолете!.. — ни секунды не думая выложил Михалыч.
— У нас же только военные… — не понял Кузьмич.
— Запихать в бомболюк и на малой высоте перевезти; у нас на Курилах так делали. Рядом с дальним кордоном аэродром подскока есть… — Генерал пустил в потолок густую струю сигарного дыма.
Его еще более раскрасневшееся от парилки лицо выражало незыблемую уверенность в том, что он предлагает.
— А ведь точно, есть!.. — задумался Кузьмич.
— Вот так и надо перевезти… — окончательно решил генерал. — Только я тебе в этом не помощник, сам договаривайся. Я только идею высказал… Ну, за братство!
Подняли стаканы за братство.
После пятого или шестого генеральского тоста снова вернулись в парилку. Распаренные, выбегали голышом из бани и плюхались в воду. Плескались там, как дети, дурачились. По берегу носился, отчаянно лая, Филя.
Его тоже затащили в воду.
Затем, озябшие, снова завалились всем скопом в баню. Попытались втянуть туда и Филю, но тот, уже опытный, не дался.
— Ой, хорошо!.. — простонал Лева.
Он обернулся в простыню и с наслаждением закурил сигаретку. Остальные опять пошли в парилку.
Кузьмич охаживал можжевеловым веником Раймо. Тот стойко сносил удары колючек.
Михалыч поддал еще жару — маленькое пространство бани до потолка заволокло белесой мутью пара. Посидели еще пару минут.
— Пошли в воду! — предложил генерал.
— Иди, мы потом… — сказал с пола разомлевший Сергей Олегович.
Михалыч выбрался из парилки. Его место занял появившийся Соловейчик.
— Раймо, ты жив? — спросил по-английски Качалов, смотря на то, как надсадно работает над ним Кузьмич.
— Такое чувство, что существую отдельно, по частям… — выдавил Раймо. — Отдельно руки, отдельно ноги, голова… отдельно… душа…
— Чего он говорит? — поинтересовался Кузьмич, окатывая финна водой.
— Все отлично… — пояснил Женя. В этот момент, неизвестно каким образом, в парную протиснулся Филя. Пса всего колотила крупная дрожь.
— И ты помыться пришел, маленький? — просюсюкал Лева.
Вдруг из предбанника раздался рев и неясный шум: там кто-то гремел бутылками и тяжело ворочался прямо за дверью в парилку. Все тут же замолчали. Филя испуганно прижался к ногам Кузьмича.
— Михалыч, наверное, дурит… — робко высказал предположение Сергей Олегович. — Пошутить решил…
— Тихо! — прикрикнул на него Кузьмич.
Все снова настороженно стали вслушиваться. Там кто-то продолжал тяжело ворочаться и ворчать.
— Водку жрет… — сказал Лева. — Из горла хлещет…
— Михалыч это! Под медведя работает! — уже увереннее высказался Сергей Олегович.
Он встал с пола и направился к двери. Взявшись за ручку, он на мгновение задержался, прислушиваясь к возне в предбаннике, затем резко приоткрыл дверь и выглянул в образовавшуюся щель — там на лавке сидел медведь и громко лакал водку.
Кузьмич оттолкнул застывшего Сергея Олеговича, закрыл дверь и навалился всем телом на нее. Женя бросился ему на помощь. Сергей Олегович стоял и смотрел, как они вжимаются голыми плечами в дверную створку, поскальзываясь на мокром полу. Затем, словно очнувшись, он бросился к оконцу, в которое и кошка с трудом пролезла бы.
— Сергей, вам не трудно окатить меня водой? — по-английски попросил лежащий на полке и ничего не понимающий Раймо. — Я начинаю рождаться снова…
— Михалыча зови! — захрипел в свою очередь Сергею Олеговичу Кузьмич. — Кричи в окно!
Сергей Олегович растерянно крутил головой, совершенно потеряв ориентацию.
— Это невозможно описать… — блаженно улыбаясь и истекая обильным потом, бормотал тем временем Раймо.
— Зови генерала, мать твою!.. — закричал на Сергея Олеговича враз осипшим от волнения голосом Кузьмич.
— Михалыч… — прохрипел Сергей Олегович в грязное окошко. Он откашлялся и снова позвал. Но, вероятно, и у него от волнения отказали голосовые связки.
— Ну что ты там?! — разозлился Женя. — Михалыч!!! — заорал он со всей мочи, задрав голову к потолку.
За дверью раздался неистовый рев медведя. Филя яростно залаял.
— Тихо! — тут же накинулся на него Кузьмич, зажимая псу пасть.
Только теперь Раймо понял, что происходит нечто неладное. Все стали говорить шепотом.
— Зверя нет, значит? — язвительно передразнил Женя Кузьмича. — Ушел, говоришь, на дальний кордон?
— Ладно тебе… — махнул рукой Кузьмич.
Он уже нашел осколок валяющегося в парилке полена и подпер им дверь, высвобождая руки.
— Что делать будем? — к двери осторожно приблизился Сергей Олегович. Тело его содрогалось от крупной дрожи.
— Подбрось воды на каменку, а то продрог весь… — посоветовал ему Кузьмич.
— Сейчас Михалыч придет и завалит эту тварь… — неуверенно сказал Женя.
— Если эта тварь уже не завалила Михалыча… — возразил Сергей Олегович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Да ладно вам, — вмешался Женя, — нашли, о чем горевать! Пьянству — бой! Что мы сюда за триста верст водку пить приехали?
— Ладно… — Кузьмич все же нашел одну бутылку с отбитым горлышком, в которой осталось немного водки. Это несколько успокоило его и примирило с потерей. — А!.. От вашей химии все одно только муть в башке и похмелье тяжкое. Это от моего напитка только в ногах слабость, глаз не двоит и голова прочная!
Баня уже давно поспела. Через полчаса, по нескольку раз побывав в раскаленной парилке, все сидели в предбаннике. Уже полностью умиротворенные и распаренные. На самодельном табурете был накрыт немудреный стол: водка, хлеб, соленые огурчики…
— Ну, за дружбу! — произнес очередной тост Михалыч.
Все дружно выпили.
Тут же, в предбаннике, сидел хозяйский пес по имени Филя и провожал глазами руки закусывающих мужиков: ждал щедрой подачки.
Беседа велась общая; говорили все сразу и, как обычно бывает в таких случаях, никто никого не слушал.
— Не понимаю, зачем на дальний кордон тащиться? Как мог зверь уйти? — все не мог успокоиться Сергей Олегович.
— Ногами ушел, вот как! — Кузьмич был серьезен. — Михалыч, ты меня уважаешь? Тогда помоги коровку на кордон переправить к свояку. Мне она вроде как и в обузу, а ему в самый раз будет…
— Так вот почему на дальний идем!.. — понял Сергей Олегович. — Корову ему надо к свояку везти! Мы что же, ее на лодке повезем?
Сама идея переправки коровы на лодке показалась Сергею Олеговичу очень смешной, и он мелко захихикал, заливая алым и без того пунцовые щеки.
— …я в милицию пошел, чтобы не думала, что, если еврей, то, значит, где-то там… а я в самую грязь, через участкового до опера… — вещал Лева Раймо. Тот внимательно слушал непонятные русские слова и кивал головой. — У нас, знаешь, как? Это тебе не Чикаго-Купчино! Я для нее это сделал, а она за другого вышла замуж… А я вот так и осел в ментах…
— …Михалыч, ты же генерал, у тебя ум и хитрость, — не унимался Кузьмич. — Как коровку к свояку забросить? Напряги ум…
— Как? Да на самолете!.. — ни секунды не думая выложил Михалыч.
— У нас же только военные… — не понял Кузьмич.
— Запихать в бомболюк и на малой высоте перевезти; у нас на Курилах так делали. Рядом с дальним кордоном аэродром подскока есть… — Генерал пустил в потолок густую струю сигарного дыма.
Его еще более раскрасневшееся от парилки лицо выражало незыблемую уверенность в том, что он предлагает.
— А ведь точно, есть!.. — задумался Кузьмич.
— Вот так и надо перевезти… — окончательно решил генерал. — Только я тебе в этом не помощник, сам договаривайся. Я только идею высказал… Ну, за братство!
Подняли стаканы за братство.
После пятого или шестого генеральского тоста снова вернулись в парилку. Распаренные, выбегали голышом из бани и плюхались в воду. Плескались там, как дети, дурачились. По берегу носился, отчаянно лая, Филя.
Его тоже затащили в воду.
Затем, озябшие, снова завалились всем скопом в баню. Попытались втянуть туда и Филю, но тот, уже опытный, не дался.
— Ой, хорошо!.. — простонал Лева.
Он обернулся в простыню и с наслаждением закурил сигаретку. Остальные опять пошли в парилку.
Кузьмич охаживал можжевеловым веником Раймо. Тот стойко сносил удары колючек.
Михалыч поддал еще жару — маленькое пространство бани до потолка заволокло белесой мутью пара. Посидели еще пару минут.
— Пошли в воду! — предложил генерал.
— Иди, мы потом… — сказал с пола разомлевший Сергей Олегович.
Михалыч выбрался из парилки. Его место занял появившийся Соловейчик.
— Раймо, ты жив? — спросил по-английски Качалов, смотря на то, как надсадно работает над ним Кузьмич.
— Такое чувство, что существую отдельно, по частям… — выдавил Раймо. — Отдельно руки, отдельно ноги, голова… отдельно… душа…
— Чего он говорит? — поинтересовался Кузьмич, окатывая финна водой.
— Все отлично… — пояснил Женя. В этот момент, неизвестно каким образом, в парную протиснулся Филя. Пса всего колотила крупная дрожь.
— И ты помыться пришел, маленький? — просюсюкал Лева.
Вдруг из предбанника раздался рев и неясный шум: там кто-то гремел бутылками и тяжело ворочался прямо за дверью в парилку. Все тут же замолчали. Филя испуганно прижался к ногам Кузьмича.
— Михалыч, наверное, дурит… — робко высказал предположение Сергей Олегович. — Пошутить решил…
— Тихо! — прикрикнул на него Кузьмич.
Все снова настороженно стали вслушиваться. Там кто-то продолжал тяжело ворочаться и ворчать.
— Водку жрет… — сказал Лева. — Из горла хлещет…
— Михалыч это! Под медведя работает! — уже увереннее высказался Сергей Олегович.
Он встал с пола и направился к двери. Взявшись за ручку, он на мгновение задержался, прислушиваясь к возне в предбаннике, затем резко приоткрыл дверь и выглянул в образовавшуюся щель — там на лавке сидел медведь и громко лакал водку.
Кузьмич оттолкнул застывшего Сергея Олеговича, закрыл дверь и навалился всем телом на нее. Женя бросился ему на помощь. Сергей Олегович стоял и смотрел, как они вжимаются голыми плечами в дверную створку, поскальзываясь на мокром полу. Затем, словно очнувшись, он бросился к оконцу, в которое и кошка с трудом пролезла бы.
— Сергей, вам не трудно окатить меня водой? — по-английски попросил лежащий на полке и ничего не понимающий Раймо. — Я начинаю рождаться снова…
— Михалыча зови! — захрипел в свою очередь Сергею Олеговичу Кузьмич. — Кричи в окно!
Сергей Олегович растерянно крутил головой, совершенно потеряв ориентацию.
— Это невозможно описать… — блаженно улыбаясь и истекая обильным потом, бормотал тем временем Раймо.
— Зови генерала, мать твою!.. — закричал на Сергея Олеговича враз осипшим от волнения голосом Кузьмич.
— Михалыч… — прохрипел Сергей Олегович в грязное окошко. Он откашлялся и снова позвал. Но, вероятно, и у него от волнения отказали голосовые связки.
— Ну что ты там?! — разозлился Женя. — Михалыч!!! — заорал он со всей мочи, задрав голову к потолку.
За дверью раздался неистовый рев медведя. Филя яростно залаял.
— Тихо! — тут же накинулся на него Кузьмич, зажимая псу пасть.
Только теперь Раймо понял, что происходит нечто неладное. Все стали говорить шепотом.
— Зверя нет, значит? — язвительно передразнил Женя Кузьмича. — Ушел, говоришь, на дальний кордон?
— Ладно тебе… — махнул рукой Кузьмич.
Он уже нашел осколок валяющегося в парилке полена и подпер им дверь, высвобождая руки.
— Что делать будем? — к двери осторожно приблизился Сергей Олегович. Тело его содрогалось от крупной дрожи.
— Подбрось воды на каменку, а то продрог весь… — посоветовал ему Кузьмич.
— Сейчас Михалыч придет и завалит эту тварь… — неуверенно сказал Женя.
— Если эта тварь уже не завалила Михалыча… — возразил Сергей Олегович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19