— улыбнулась ему Грейс. — Думаю, все мы будем заниматься поиском ответов на беспокоящие нас вопросы.
Какое-то время они ехали молча. Сумерки сгущались с каждой минутой.
— Скажите, Ваше величество, вы на самом деле колдунья? — неожиданно нарушил тишину Гредин.
— Мастер Гредин! — осуждающе воскликнул Орагиен.
Грейс жестом остановила его.
— Да. Это так. — Она подумала, что этот вопрос волнует скорее всего каждого воина ее войска. Что ж, видимо, пора положить конец всем слухам и домыслам. — Да, могу признаться, что я колдунья, хотя, наверное, и не самая могущественная.
— Сомневаюсь в этом, Ваше величество, — горячо возразил Гредин. — Ведь вы умеете колдовать, верно? Меня всегда занимало волшебство, подвластное колдуньям. Я часто задумывался над сходством колдовства и толкования рун. Знаете, я даже придумал теорию, в которой говорится о том…
— Достаточно, мастер Гредин, — сурово оборвал его гроссмейстер Орагиен. — Нам пора возвращаться к братьям. Благодарю вас, Ваше величество, за то, что так долго терпели наше присутствие.
Гроссмейстер многозначительно посмотрел на ученика и развернувшись, затрусил на своем муле к остальным Толкователям Рун. Гредин поклонился Грейс и поспешил за наставником. Ей было жаль расставаться с этими славными людьми. Юный Толкователь Рун ей понравился, да и положения его теории о сходстве рунной и колдовской магии было бы интересно услышать. Она подумала о том, что эти две разновидности волшебства несовместимы, но неожиданно вспомнила о событиях, происходивших в лагере короля Кела, когда старая колдунья Грисла воспользовалась для своих магических целей рунами.
— Клянусь Джорусом, я думал, эти двое уже никогда не отстанут от вас!
Грейс обернулась и посмотрела направо — туда, откуда донесся голос. В шести футах от нее ехал верхом Олдет. Масть его лошади была точно такой же, как и расцветка плаща, и поэтому в сумерках всадник был почти невидим. Все металлические части упряжи были обмотаны полосками ткани, и Олдет передвигался почти бесшумно. Под копытами лошади мягко пружинила поросшая лишайниками почва.
— Олдет, я не заметила, как ты ко мне приблизился.
— Так всегда и должно быть, Ваше величество.
— Ты мой шпион, Олдет! Ты не должен прятаться от меня, как и все остальные!
— И все-таки, Ваше величество, мне лучше всегда оставаться невидимым.
— Надеюсь, все в порядке, — смягчилась Грейс. — Нам ничего не угрожает?
— Напротив, Ваше величество. Я уже нашел место для ночлега, только мы, к сожалению, доберемся до него, когда станет уже совсем темно. Впрочем, мы уже совсем близко. Вон за тем поворотом находится поросшая деревьями лощина. Там протекает ручей и совсем нет ветра. Двое моих людей, Самата и Лерис, отправились на разведку, чтобы убедиться, безопасно ли это место.
Известие обрадовало Грейс — от продолжительной езды верхом у нее болели спина, ноги и руки, очень хотелось сменить позу и немного пройтись по земле.
— Спасибо, Олдет. Передай сэру Тарусу, что мы останавливаемся на ночлег.
Лощина оказалась довольно длинной и узкой, обе стороны ее густо поросли деревьями. Места было достаточно, чтобы разместить войско даже более многочисленное, чем отряд Грейс. Подошедший командор Палладус — начальник роты, прибывшей из Тарраса, одобрил выбор Олдета. Это был типичный уроженец Тарраса — низкорослый, мускулистый, с оливкового оттенка кожей и остроскулый. Взгляд его карих глаз свидетельствовал о смелости и решительности. Хотя Грейс была на полголовы выше Палладуса, который безропотно выполнял все ее приказания, он все равно почему-то внушал ей страх. Поскольку Эфезиан признал себя родственником Грейс, он, несомненно, приказал Палладусу беспрекословно повиноваться ей.
Грейс спешилась и, чувствуя себя довольно беспомощно, слушала, как Тарус громогласно отдает приказания, которые воины тут же принялись выполнять. Они стали ловко разгружать повозки, устанавливать палатки и разворачивать полевую кухню.
— Ваша палатка будет стоять здесь, — сообщил ей Дарж, Втыкая в землю малакорский штандарт между двумя стройными стволами деревьев, носящих названия вальсиндар.
Наступила ночь. Тарус сообщил Грейс, что ужин принесут ей в палатку. Несмотря на то что мысль о недолгом уединении была слишком соблазнительна, поскольку Грейс весь день оставалась на виду у своего воинства, как выставленная в витрине ювелирного магазина драгоценность, она все-таки решила поужинать вместе с воинами. Когда они с Тирой приблизились к полевой кухне, сразу же воцарилась тишина. Грейс решила, что немало мужчин немедленно прикусили языки, оставив на полуслове соленые шуточки.
— Не обращайте на меня внимания. Я пришла для того лишь, чтобы утолить жажду, — улыбнулась она.
Кто-то торопливо наполнил вином кубок и предложил ей, однако Грейс остановила свой выбор на деревянной кружке водянистого эля, которую почти полностью осушила одним долгим глотком. У собравшихся вокруг воинов это вызвало бурю восторга, и они отозвались на молодецкий поступок королевы криками одобрения. Не одна сотня кружек и кубков была поднята в ее честь. Прозвучали многоголосые тосты за здоровье и благополучие юной королевы.
Грейс ответно подняла вверх свою кружку и поинтересовалась у Таруса:
— Неужели они будут каждый вечер предаваться такому бурному веселью?
— Не волнуйтесь, Ваше величество. Запасы эля иссякнут через пару дней, и они успокоятся. Но позвольте им сегодня немного повеселиться. Впереди нас ждет трудная дорога.
С этим нельзя было не согласиться.
Ужин проходил следующим образом. У каждого воина имелся нож и кружка, но за порцией пищи нужно было встать в очередь. Трапеза была довольно скромной: солонина, сыр и хлеб. Ели, усевшись прямо на землю. Грейс устроилась на плоском камне. Дарж принес ей еду, и она съела ее в обществе своих воинов.
— Вы правильно поступили, Ваше величество, — негромко сказал эмбарец, забирая у нее пустую кружку. — Если до этого и были люди, не вполне преданные вам, то после ужина таких уже точно не осталось.
— Надеюсь, я достойна преданности, Дарж.
Грейс снова посмотрела на мужчин, распевающих песни и о чем-то весело переговаривающихся возле костров. Интересно, не утратят ли они свое жизнерадостное настроение, когда доберутся наконец до Неприступной Цитадели?
— Пойдемте, моя повелительница, я провожу вас до палатки. Уже пора ложиться спать.
В палатке Грейс свернулась калачиком, крепко прижав к себе Тиру, от которой исходило приятное ровное тепло. Было еще темно, когда чья-то рука легла на ее плечо. Грейс сразу привстала, но ничего не смогла разглядеть. Задвижка фонаря слегка отодвинулась, и палатку осветил лучик света. Над постелью Грейс склонилась какая-то женщина в наброшенном на плечи сером плаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Какое-то время они ехали молча. Сумерки сгущались с каждой минутой.
— Скажите, Ваше величество, вы на самом деле колдунья? — неожиданно нарушил тишину Гредин.
— Мастер Гредин! — осуждающе воскликнул Орагиен.
Грейс жестом остановила его.
— Да. Это так. — Она подумала, что этот вопрос волнует скорее всего каждого воина ее войска. Что ж, видимо, пора положить конец всем слухам и домыслам. — Да, могу признаться, что я колдунья, хотя, наверное, и не самая могущественная.
— Сомневаюсь в этом, Ваше величество, — горячо возразил Гредин. — Ведь вы умеете колдовать, верно? Меня всегда занимало волшебство, подвластное колдуньям. Я часто задумывался над сходством колдовства и толкования рун. Знаете, я даже придумал теорию, в которой говорится о том…
— Достаточно, мастер Гредин, — сурово оборвал его гроссмейстер Орагиен. — Нам пора возвращаться к братьям. Благодарю вас, Ваше величество, за то, что так долго терпели наше присутствие.
Гроссмейстер многозначительно посмотрел на ученика и развернувшись, затрусил на своем муле к остальным Толкователям Рун. Гредин поклонился Грейс и поспешил за наставником. Ей было жаль расставаться с этими славными людьми. Юный Толкователь Рун ей понравился, да и положения его теории о сходстве рунной и колдовской магии было бы интересно услышать. Она подумала о том, что эти две разновидности волшебства несовместимы, но неожиданно вспомнила о событиях, происходивших в лагере короля Кела, когда старая колдунья Грисла воспользовалась для своих магических целей рунами.
— Клянусь Джорусом, я думал, эти двое уже никогда не отстанут от вас!
Грейс обернулась и посмотрела направо — туда, откуда донесся голос. В шести футах от нее ехал верхом Олдет. Масть его лошади была точно такой же, как и расцветка плаща, и поэтому в сумерках всадник был почти невидим. Все металлические части упряжи были обмотаны полосками ткани, и Олдет передвигался почти бесшумно. Под копытами лошади мягко пружинила поросшая лишайниками почва.
— Олдет, я не заметила, как ты ко мне приблизился.
— Так всегда и должно быть, Ваше величество.
— Ты мой шпион, Олдет! Ты не должен прятаться от меня, как и все остальные!
— И все-таки, Ваше величество, мне лучше всегда оставаться невидимым.
— Надеюсь, все в порядке, — смягчилась Грейс. — Нам ничего не угрожает?
— Напротив, Ваше величество. Я уже нашел место для ночлега, только мы, к сожалению, доберемся до него, когда станет уже совсем темно. Впрочем, мы уже совсем близко. Вон за тем поворотом находится поросшая деревьями лощина. Там протекает ручей и совсем нет ветра. Двое моих людей, Самата и Лерис, отправились на разведку, чтобы убедиться, безопасно ли это место.
Известие обрадовало Грейс — от продолжительной езды верхом у нее болели спина, ноги и руки, очень хотелось сменить позу и немного пройтись по земле.
— Спасибо, Олдет. Передай сэру Тарусу, что мы останавливаемся на ночлег.
Лощина оказалась довольно длинной и узкой, обе стороны ее густо поросли деревьями. Места было достаточно, чтобы разместить войско даже более многочисленное, чем отряд Грейс. Подошедший командор Палладус — начальник роты, прибывшей из Тарраса, одобрил выбор Олдета. Это был типичный уроженец Тарраса — низкорослый, мускулистый, с оливкового оттенка кожей и остроскулый. Взгляд его карих глаз свидетельствовал о смелости и решительности. Хотя Грейс была на полголовы выше Палладуса, который безропотно выполнял все ее приказания, он все равно почему-то внушал ей страх. Поскольку Эфезиан признал себя родственником Грейс, он, несомненно, приказал Палладусу беспрекословно повиноваться ей.
Грейс спешилась и, чувствуя себя довольно беспомощно, слушала, как Тарус громогласно отдает приказания, которые воины тут же принялись выполнять. Они стали ловко разгружать повозки, устанавливать палатки и разворачивать полевую кухню.
— Ваша палатка будет стоять здесь, — сообщил ей Дарж, Втыкая в землю малакорский штандарт между двумя стройными стволами деревьев, носящих названия вальсиндар.
Наступила ночь. Тарус сообщил Грейс, что ужин принесут ей в палатку. Несмотря на то что мысль о недолгом уединении была слишком соблазнительна, поскольку Грейс весь день оставалась на виду у своего воинства, как выставленная в витрине ювелирного магазина драгоценность, она все-таки решила поужинать вместе с воинами. Когда они с Тирой приблизились к полевой кухне, сразу же воцарилась тишина. Грейс решила, что немало мужчин немедленно прикусили языки, оставив на полуслове соленые шуточки.
— Не обращайте на меня внимания. Я пришла для того лишь, чтобы утолить жажду, — улыбнулась она.
Кто-то торопливо наполнил вином кубок и предложил ей, однако Грейс остановила свой выбор на деревянной кружке водянистого эля, которую почти полностью осушила одним долгим глотком. У собравшихся вокруг воинов это вызвало бурю восторга, и они отозвались на молодецкий поступок королевы криками одобрения. Не одна сотня кружек и кубков была поднята в ее честь. Прозвучали многоголосые тосты за здоровье и благополучие юной королевы.
Грейс ответно подняла вверх свою кружку и поинтересовалась у Таруса:
— Неужели они будут каждый вечер предаваться такому бурному веселью?
— Не волнуйтесь, Ваше величество. Запасы эля иссякнут через пару дней, и они успокоятся. Но позвольте им сегодня немного повеселиться. Впереди нас ждет трудная дорога.
С этим нельзя было не согласиться.
Ужин проходил следующим образом. У каждого воина имелся нож и кружка, но за порцией пищи нужно было встать в очередь. Трапеза была довольно скромной: солонина, сыр и хлеб. Ели, усевшись прямо на землю. Грейс устроилась на плоском камне. Дарж принес ей еду, и она съела ее в обществе своих воинов.
— Вы правильно поступили, Ваше величество, — негромко сказал эмбарец, забирая у нее пустую кружку. — Если до этого и были люди, не вполне преданные вам, то после ужина таких уже точно не осталось.
— Надеюсь, я достойна преданности, Дарж.
Грейс снова посмотрела на мужчин, распевающих песни и о чем-то весело переговаривающихся возле костров. Интересно, не утратят ли они свое жизнерадостное настроение, когда доберутся наконец до Неприступной Цитадели?
— Пойдемте, моя повелительница, я провожу вас до палатки. Уже пора ложиться спать.
В палатке Грейс свернулась калачиком, крепко прижав к себе Тиру, от которой исходило приятное ровное тепло. Было еще темно, когда чья-то рука легла на ее плечо. Грейс сразу привстала, но ничего не смогла разглядеть. Задвижка фонаря слегка отодвинулась, и палатку осветил лучик света. Над постелью Грейс склонилась какая-то женщина в наброшенном на плечи сером плаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171