Ушел он без боя, не отягчая своей вины сопротивлением. Гибсон утащил его за ухо. Эксперты окружили растение и, к всеобщей радости, установили, что потери не смертельны.
Это незамысловатое происшествие и послужило толчком к одной из самых блестящих и плодотворных идей Мартина Гибсона.
Теперь его жизнь стала очень сложной и поразительно интересной. Он одним из первых видел Хэдфилда после появления нового светила. Главный послал за ним, хотя и мог уделить лишь несколько минут. Однако за эти минуты изменилось будущее Мартина.
— Простите, что заставил вас ждать, — сказал Хэдфилд. — Я получил ответ перед самым вылетом. Они разрешают вам остаться, если, как говорится на деловом жаргоне, мы сумеем включить вас в нашу систему.
Поскольку эта система во многом зависела от проекта «Заря», я счел за лучшее отложить наш разговор до возвращения домой.
— Какую же работу вы мне подыскали? — не без волнения спросил Гибсон.
— Я решил узаконить ваше неофициальное положение, — сказал Хэдфилд и улыбнулся.
— Что вы имеете в виду?
— Мне было очень интересно узнать, — продолжал тот, — что дали ваши статьи и передачи. Вы, вероятно, не думали, что у нас есть очень точный критерий.
— Какой? — удивился Гибсон.
— Не догадываетесь? Каждую неделю около десяти тысяч человек решают отправиться сюда, а испытания проходят примерно три процента. С тех пор как ваши статьи появляются регулярно, число дошло до пятнадцати тысяч и непрерывно растет.
— Вот как... — очень медленно сказал Гибсон; потом усмехнулся:
— Помню, вы, кажется, не хотели, чтобы я являлся сюда.
— Все мы ошибаемся, но я по крайней мере извлек из своей ошибки пользу, — улыбнулся Хэдфилд. — Другими словами, я хочу, чтобы вы вели тут у нас маленький отдел, честно говоря — бюро рекламы. Конечно, мы придумаем более пристойное название. Ваше дело — торговать Марсом.
Если к нам будет проситься очень много людей, Земле придется дать место в космолетах. А чем скорее это будет, тем скорее мы сможем обещать ей, что станем на собственные ноги. Ну как?..
***
Земля нанесла удар на четыре дня позже. Гибсон узнал о нем, увидев шапку на первой полосе местной газеты. Эти два слова так поразили его, что он уставился на них и не сразу стал читать дальше.
"Хэдфилд отозван.
Нам только что сообщили, что Отдел межпланетных исследований обязал Главного управляющего вернуться на Землю «Аресом», который вскоре покинет Деймос. Объяснений нет".
Но объяснений и не требовалось. Каждый знал, почему Земля хочет видеть Уоррена Хэдфилда.
***
Об этих новостях и думал Гибсон, направляясь к биолаборатории. Он два дня не навещал своего юного друга, и совесть грызла его. Медленно шагая по Реджент-стрит, он пытался угадать, какой способ защиты выберет Хэдфилд. Теперь он понимал фразу, подслушанную Джимми.
Действительно ли не судят победителей? Победа — далеко впереди. Сам Хэдфилд говорил, что проект «Заря» будет выполнен целиком лет через пятьдесят, да и то при максимальной поддержке Земли. Эту поддержку надо обеспечить, и Хэдфилд, должно быть, постарается не рассориться с родной планетой. Ну а Гибсон прикроет его дальнобойным огнем пропаганды.
Сквик очень обрадовался ему, но Мартин не слишком отвечал на порывы зверька, хотя, как всегда, угостил марсианина его любимым лакомством из лабораторных запасов. А пока тот ел, что-то сработало в мозгу Гибсона, и он очнулся.
— Мне пришла в голову великолепная мысль, — сказал он, оборачиваясь к главному биологу. — Помните, вы говорили, что вам удалось научить Сквика всяким штукам?
— Научить! Теперь мы не знаем, как его удержать, — он так и рвется к знаниям.
— И еще вы говорили, что марсиане, кажется, могут объясняться друг с другом?
— Ну, экспедиция убедилась, что они обмениваются простыми мыслями и даже отвлеченными понятиями — цвета, например. Ничего особенного в этом нет. Пчелы могут не меньше.
— Тогда скажите, как вы смотрите на такую мысль. Давайте научим их разводить эти растения. У них ведь огромные преимущества — они могут разгуливать где угодно. Конечно, они совсем не обязаны понимать, что делают. Получат саженцы — так, кажется? — научатся простым действиям, а мы их будем опекать.
— Постойте! Мысль прекрасная, только все ли вы учли? Научить их мы можем — мы достаточно разобрались в их психике, — но не забывайте, их только десять штук, включая Сквика!
— Я не забываю, — нетерпеливо сказал Гибсон. — Я просто не верю, что моя находка единственная. Не может быть такого совпадения. Их мало, конечно, но сотня наберется, если даже не тысяча. Я хочу предложить аэрофотосъемку всех съедобных зарослей — нетрудно будет обнаружить полянки. А если и нет, подумаем о будущем. У них улучшились условия, они начнут быстро размножаться. Стали же быстрее размножаться эти растения. По вашим собственным подсчетам, за четыреста лет они сплошь покроют экваториальные районы. Если мы с марсианами им поможем, мы на много лет приблизим осуществление «Зари».
Биолог покачал головой.
— Да... — сказал он. — Я не могу сказать, что все это невозможно.
Но слишком много неизвестных факторов... Самый главный — темп их размножения. Надеюсь, вы знаете, что они сумчатые?
— Вроде кенгуру?
— Да. Детеныш живет в сумке, пока не вырастет настолько, чтобы пуститься одному в неприютный мир. На это уходит год. Мы не нашли ни одного детеныша, кроме Сквика. Это означает, что у них чудовищная детская смертность, — и не удивительно в таком климате!
— Теперь им будет легче! — воскликнул Гибсон.
— Вы растения хотите разводить или марсиан?
— И растения, и марсиан, — улыбнулся Гибсон. — Они неразделимы, как яйца и ветчина.
— Не надо! — застонал биолог, и Гибсон тут же раскаялся.
Он забыл, что здесь, на Марсе, много лет не пробовали ни яиц, ни ветчины.
На вопросы, поднятые открытием марсиан, до сих пор никто не ответил. Кто они — выродившиеся представители некогда цивилизованных существ? Так думали романтики. Ученые же — все, как один, — утверждали, что на Марсе никогда не было мало-мальски развитого общества. Но ученые уже ошиблись однажды, почему же они не могут ошибиться и на этот раз? Во всяком случае, необычайно интересно посмотреть, как высоко вскарабкаются марсиане по лестнице эволюции, когда их мир расцветет снова.
Да, это их мир, а не наш. Как бы ни менял его человек для своих нужд, наш долг — охранять интересы тех, кому он принадлежит по праву.
Никто не может сказать, какую роль сыграют они в истории Вселенной. А когда сам человек встретится с высшими существами, может быть, о нем будут судить по тому, как вел он себя здесь, на Марсе.
Глава 17
— Жаль, что вы с нами не летите, Мартин, — сказал Норден. — Но вы поступили правильно, и мы все уважаем вас за это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Это незамысловатое происшествие и послужило толчком к одной из самых блестящих и плодотворных идей Мартина Гибсона.
Теперь его жизнь стала очень сложной и поразительно интересной. Он одним из первых видел Хэдфилда после появления нового светила. Главный послал за ним, хотя и мог уделить лишь несколько минут. Однако за эти минуты изменилось будущее Мартина.
— Простите, что заставил вас ждать, — сказал Хэдфилд. — Я получил ответ перед самым вылетом. Они разрешают вам остаться, если, как говорится на деловом жаргоне, мы сумеем включить вас в нашу систему.
Поскольку эта система во многом зависела от проекта «Заря», я счел за лучшее отложить наш разговор до возвращения домой.
— Какую же работу вы мне подыскали? — не без волнения спросил Гибсон.
— Я решил узаконить ваше неофициальное положение, — сказал Хэдфилд и улыбнулся.
— Что вы имеете в виду?
— Мне было очень интересно узнать, — продолжал тот, — что дали ваши статьи и передачи. Вы, вероятно, не думали, что у нас есть очень точный критерий.
— Какой? — удивился Гибсон.
— Не догадываетесь? Каждую неделю около десяти тысяч человек решают отправиться сюда, а испытания проходят примерно три процента. С тех пор как ваши статьи появляются регулярно, число дошло до пятнадцати тысяч и непрерывно растет.
— Вот как... — очень медленно сказал Гибсон; потом усмехнулся:
— Помню, вы, кажется, не хотели, чтобы я являлся сюда.
— Все мы ошибаемся, но я по крайней мере извлек из своей ошибки пользу, — улыбнулся Хэдфилд. — Другими словами, я хочу, чтобы вы вели тут у нас маленький отдел, честно говоря — бюро рекламы. Конечно, мы придумаем более пристойное название. Ваше дело — торговать Марсом.
Если к нам будет проситься очень много людей, Земле придется дать место в космолетах. А чем скорее это будет, тем скорее мы сможем обещать ей, что станем на собственные ноги. Ну как?..
***
Земля нанесла удар на четыре дня позже. Гибсон узнал о нем, увидев шапку на первой полосе местной газеты. Эти два слова так поразили его, что он уставился на них и не сразу стал читать дальше.
"Хэдфилд отозван.
Нам только что сообщили, что Отдел межпланетных исследований обязал Главного управляющего вернуться на Землю «Аресом», который вскоре покинет Деймос. Объяснений нет".
Но объяснений и не требовалось. Каждый знал, почему Земля хочет видеть Уоррена Хэдфилда.
***
Об этих новостях и думал Гибсон, направляясь к биолаборатории. Он два дня не навещал своего юного друга, и совесть грызла его. Медленно шагая по Реджент-стрит, он пытался угадать, какой способ защиты выберет Хэдфилд. Теперь он понимал фразу, подслушанную Джимми.
Действительно ли не судят победителей? Победа — далеко впереди. Сам Хэдфилд говорил, что проект «Заря» будет выполнен целиком лет через пятьдесят, да и то при максимальной поддержке Земли. Эту поддержку надо обеспечить, и Хэдфилд, должно быть, постарается не рассориться с родной планетой. Ну а Гибсон прикроет его дальнобойным огнем пропаганды.
Сквик очень обрадовался ему, но Мартин не слишком отвечал на порывы зверька, хотя, как всегда, угостил марсианина его любимым лакомством из лабораторных запасов. А пока тот ел, что-то сработало в мозгу Гибсона, и он очнулся.
— Мне пришла в голову великолепная мысль, — сказал он, оборачиваясь к главному биологу. — Помните, вы говорили, что вам удалось научить Сквика всяким штукам?
— Научить! Теперь мы не знаем, как его удержать, — он так и рвется к знаниям.
— И еще вы говорили, что марсиане, кажется, могут объясняться друг с другом?
— Ну, экспедиция убедилась, что они обмениваются простыми мыслями и даже отвлеченными понятиями — цвета, например. Ничего особенного в этом нет. Пчелы могут не меньше.
— Тогда скажите, как вы смотрите на такую мысль. Давайте научим их разводить эти растения. У них ведь огромные преимущества — они могут разгуливать где угодно. Конечно, они совсем не обязаны понимать, что делают. Получат саженцы — так, кажется? — научатся простым действиям, а мы их будем опекать.
— Постойте! Мысль прекрасная, только все ли вы учли? Научить их мы можем — мы достаточно разобрались в их психике, — но не забывайте, их только десять штук, включая Сквика!
— Я не забываю, — нетерпеливо сказал Гибсон. — Я просто не верю, что моя находка единственная. Не может быть такого совпадения. Их мало, конечно, но сотня наберется, если даже не тысяча. Я хочу предложить аэрофотосъемку всех съедобных зарослей — нетрудно будет обнаружить полянки. А если и нет, подумаем о будущем. У них улучшились условия, они начнут быстро размножаться. Стали же быстрее размножаться эти растения. По вашим собственным подсчетам, за четыреста лет они сплошь покроют экваториальные районы. Если мы с марсианами им поможем, мы на много лет приблизим осуществление «Зари».
Биолог покачал головой.
— Да... — сказал он. — Я не могу сказать, что все это невозможно.
Но слишком много неизвестных факторов... Самый главный — темп их размножения. Надеюсь, вы знаете, что они сумчатые?
— Вроде кенгуру?
— Да. Детеныш живет в сумке, пока не вырастет настолько, чтобы пуститься одному в неприютный мир. На это уходит год. Мы не нашли ни одного детеныша, кроме Сквика. Это означает, что у них чудовищная детская смертность, — и не удивительно в таком климате!
— Теперь им будет легче! — воскликнул Гибсон.
— Вы растения хотите разводить или марсиан?
— И растения, и марсиан, — улыбнулся Гибсон. — Они неразделимы, как яйца и ветчина.
— Не надо! — застонал биолог, и Гибсон тут же раскаялся.
Он забыл, что здесь, на Марсе, много лет не пробовали ни яиц, ни ветчины.
На вопросы, поднятые открытием марсиан, до сих пор никто не ответил. Кто они — выродившиеся представители некогда цивилизованных существ? Так думали романтики. Ученые же — все, как один, — утверждали, что на Марсе никогда не было мало-мальски развитого общества. Но ученые уже ошиблись однажды, почему же они не могут ошибиться и на этот раз? Во всяком случае, необычайно интересно посмотреть, как высоко вскарабкаются марсиане по лестнице эволюции, когда их мир расцветет снова.
Да, это их мир, а не наш. Как бы ни менял его человек для своих нужд, наш долг — охранять интересы тех, кому он принадлежит по праву.
Никто не может сказать, какую роль сыграют они в истории Вселенной. А когда сам человек встретится с высшими существами, может быть, о нем будут судить по тому, как вел он себя здесь, на Марсе.
Глава 17
— Жаль, что вы с нами не летите, Мартин, — сказал Норден. — Но вы поступили правильно, и мы все уважаем вас за это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40