Я пошел.
Он натянул на глаза бейсболку и зашагал к выходу. У люка он
обернулся:
- Только если вместо Джонса я найду эту тварь, то нести ее за шиворот
сюда я не буду.
- О'кей, - улыбнулся Паркер.
- Давай быстро, - кивнула Рипли. - Мы сейчас здесь все уберем, а ты
лови его в темпе. Еще ведь полно работы.
40
Перехватывает горло, и пить страшно хочется. А еще больше хочется на
все плюнуть. Зачем рисковать собственной шкурой ради какой-то рыжей
хвостатой твари, когда другая, тоже имеющая хвост дрянь может прожрать в
тебе дыру любого калибра.
Каждый шаг по этим пустым темным коридорам дается с величайшим
трудом. Гул собственных шагов одновременно пугает и взводит до предела.
Тут и без того боишься собственной тени. Иногда даже оборачиваешься на
звук собственного дыхания, отраженный соседней переборкой. А этот
треклятый тоннель все тянется и тянется. И лезут, лезут какие-то дурацкие
мысли, видения. А может, этот проклятый червяк уже сожрал Джонси? Фу ты,
вечно какой-то бред. Не успел он его сожрать за две минуты! Бред!..
Сколько ни смотрел этих фильмов, ни читал этого дерьма с морем крови, -
всегда представлял себя главным героем. И всегда понимал, что облажаюсь. А
тут гораздо хуже! Когда башкой не думаешь, извилинами не шевелишь, то
ничего. Даже эти плохо покрашенные стены во мраке кажутся не такими
угрюмыми; а когда, не дай Бог, хоть четвертинкой извилины, хоть одной
клеточкой воспаленного мозга сообразишь... Хана! Господи! Что я делаю?!
Хочется забиться куда-то и просто ждать, когда все это кончится. Желание
вырваться из остохреневшего замкнутого пространства охватывает с такой
силой, что еле сдерживаешь себя, чтобы не заскулить и не побежать с воем
по этим чертовым коридорам. Кажется, это называется клаустрофобия... Ну да
начхать, как это называется, но штука это на редкость дерьмовая. Это уж
точно. Послать бы все ко всем чертям и укатить в горы. К горной реке, где
холодная родниковая вода, и среди покрытых мхом камней плещется во-о-от
такая вот форель. И чтобы Паркер от удовольствия хлопал лопуховыми
губищами: "Well!". А-а-а!...
Бретт махнул рукой и медленно переступил через порог отсека, где
хранились транспортные вертолеты и автопогрузчики. Дежурное освещение
могло лишь слабо разбавить густой мрак; голубой свет напоминал лунный.
Было тихо-тихо. Каждый шаг звучал, как удар колокола. Металлические стены
отражали звук, усиливали его и искажали до неузнаваемости.
- Джонси, кис-кис, где ты? - позвал он.
Голос был чужим и незнакомым. Липкая волна страха подкралась к Бретту
и набросилась на него, захлестнула, заполнила вязким холодом грудь.
- Кис-кис-кис, Джонси, ну, отзовись!
Он прошел в центр зала. Полумрак и страх преображали нагромождения
техники в диковинных спящих монстров. Бретт натянул бейсболку на глаза и
подошел к шлюзу, ведущему в следующий зал. Идиотское занятие. До чего же
идти не хочется! Дверь как бешеная взлетела вверх, освобождая проход.
Теплый песочный свет заливал тридцатифутовый тоннель. С переборок свисали
муфты кабелей и плоские сочленения переходных коробок с сигнальными
индикаторами.
- Джонси, сукин кот, куда же ты пропал?!
Приглушенное урчание раздалось из соседней рубки. Бретт быстро
побежал по коридору. Огромные стальные жалюзи витиеватого створа были
слегка приоткрыты. Это был зал обработки топливных элементов. С потолка
свисали цепи, на которых подвешивали контейнера. Здесь всегда темно и
холодно. Терморегулирующая обшивка в помещениях, прилегающих к
двигательному блоку, облегчена, и холод космоса конденсирует на
темно-каштановых переборках влагу в кристаллики льда. Посредине зала
возвышалось прямоугольное сооружение разгруженного топливного контейнера.
- Джонс... - Голос Бретта осекся.
Серое пятно с шипением метнулось из-под ног в сторону и исчезло в
боковом тоннеле.
- Черт! Джонси! Еще пара таких выходок, и я сам сверну тебе шею!
Он подбежал к черному провалу прохода.
- Слышишь меня, Джонси? Кис-кис-кис! Если ты собираешься поиграть в
догонялки и попутешествовать по кораблю, то ты выбрал не самое лучшее
время. У меня сегодня очень плохое настроение. Так и знай, оторву твою
дурную башку!
Бретт тщательно, дюйм за дюймом, стал ощупывать стену в поисках
выключателя. Здесь не было дежурных ламп, и зал освещался только тем
светом, который просачивался через окошко люка. Там, где находился Бретт,
было совсем темно. Рука коснулась чего-то липкого и холодного, как
студень. Ну и мерзость! Возись здесь, мать твою! Где ж этот проклятый
выключатель! Ага! Зажужжали дроссели, и проход осветился мерцающим светом
неоновых ламп. Бретт отдернул руку от стены и взглянул на нее. Прозрачное
желе гигантской амебой сползало с пальцев. Выключатель и часть обшивки
стены были забрызганы такой же дрянью.
- Черт! - он вытер руку о комбинезон. - Это что еще за дерьмо?
Он дошел до конца коридора и набрал код. Глухо вздохнула пневматика,
и пятилепестковая чаша люка открылась.
- Джонси, кис-кис, Джонси, где ты?
Бретт почесал затылок и поправил съехавшую на нос бейсболку.
Это был самый большой зал, находившийся в правом крыле корабля.
Некогда в нем размещался центральный холодильный комплекс. Но последние
шесть полетов его использовали как склад для списанной с рудников техники
и отработанных блоков самого корабля.
- Послушай, ты, - голос Бретта тонул в море наваленного металла и
прочего хлама и звучал глухо, - если ты сейчас же не выйдешь...
Мяуканье раздалось где-то совсем рядом.
- Мать твою, Джонси, выходи, кис-кис-кис!
Бретт подошел к встроенному в стену техническому модулю. Ручки
рубильника ушли в чрево станины. Ровный сиреневый свет наполнил
пространство. Рыжий кот сидел в проеме между колесами ржавого гусеничного
скрепера.
- Джонс, мне это уже порядком надоело! Еще немного - и я могу
плюнуть! Пусть тобой завтракает кто хочет, дерьмо кошачье!
Желтые глаза кота блеснули маленькими фонариками, он вытянулся,
пытаясь прошмыгнуть мимо. Бретт медленно протянул к нему руку. Кот замер с
поднятой лапой.
- Ну-ну, все хорошо, иди, дурашка!
Он склонился над котом, но тот отскочил на пару футов, сел и стал
умываться, усиленно работая языком. Бретт, чертыхаясь, встал на
четвереньки и начал ползти к нему. Еще "шаг" - и рука вляпалась во что-то
липкое и холодное. Бретт посмотрел вниз. На металлическом листе пола
лежало что-то отдаленно напоминавшее кожу змеи, только в несколько раз
больше и совершенно другой формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Он натянул на глаза бейсболку и зашагал к выходу. У люка он
обернулся:
- Только если вместо Джонса я найду эту тварь, то нести ее за шиворот
сюда я не буду.
- О'кей, - улыбнулся Паркер.
- Давай быстро, - кивнула Рипли. - Мы сейчас здесь все уберем, а ты
лови его в темпе. Еще ведь полно работы.
40
Перехватывает горло, и пить страшно хочется. А еще больше хочется на
все плюнуть. Зачем рисковать собственной шкурой ради какой-то рыжей
хвостатой твари, когда другая, тоже имеющая хвост дрянь может прожрать в
тебе дыру любого калибра.
Каждый шаг по этим пустым темным коридорам дается с величайшим
трудом. Гул собственных шагов одновременно пугает и взводит до предела.
Тут и без того боишься собственной тени. Иногда даже оборачиваешься на
звук собственного дыхания, отраженный соседней переборкой. А этот
треклятый тоннель все тянется и тянется. И лезут, лезут какие-то дурацкие
мысли, видения. А может, этот проклятый червяк уже сожрал Джонси? Фу ты,
вечно какой-то бред. Не успел он его сожрать за две минуты! Бред!..
Сколько ни смотрел этих фильмов, ни читал этого дерьма с морем крови, -
всегда представлял себя главным героем. И всегда понимал, что облажаюсь. А
тут гораздо хуже! Когда башкой не думаешь, извилинами не шевелишь, то
ничего. Даже эти плохо покрашенные стены во мраке кажутся не такими
угрюмыми; а когда, не дай Бог, хоть четвертинкой извилины, хоть одной
клеточкой воспаленного мозга сообразишь... Хана! Господи! Что я делаю?!
Хочется забиться куда-то и просто ждать, когда все это кончится. Желание
вырваться из остохреневшего замкнутого пространства охватывает с такой
силой, что еле сдерживаешь себя, чтобы не заскулить и не побежать с воем
по этим чертовым коридорам. Кажется, это называется клаустрофобия... Ну да
начхать, как это называется, но штука это на редкость дерьмовая. Это уж
точно. Послать бы все ко всем чертям и укатить в горы. К горной реке, где
холодная родниковая вода, и среди покрытых мхом камней плещется во-о-от
такая вот форель. И чтобы Паркер от удовольствия хлопал лопуховыми
губищами: "Well!". А-а-а!...
Бретт махнул рукой и медленно переступил через порог отсека, где
хранились транспортные вертолеты и автопогрузчики. Дежурное освещение
могло лишь слабо разбавить густой мрак; голубой свет напоминал лунный.
Было тихо-тихо. Каждый шаг звучал, как удар колокола. Металлические стены
отражали звук, усиливали его и искажали до неузнаваемости.
- Джонси, кис-кис, где ты? - позвал он.
Голос был чужим и незнакомым. Липкая волна страха подкралась к Бретту
и набросилась на него, захлестнула, заполнила вязким холодом грудь.
- Кис-кис-кис, Джонси, ну, отзовись!
Он прошел в центр зала. Полумрак и страх преображали нагромождения
техники в диковинных спящих монстров. Бретт натянул бейсболку на глаза и
подошел к шлюзу, ведущему в следующий зал. Идиотское занятие. До чего же
идти не хочется! Дверь как бешеная взлетела вверх, освобождая проход.
Теплый песочный свет заливал тридцатифутовый тоннель. С переборок свисали
муфты кабелей и плоские сочленения переходных коробок с сигнальными
индикаторами.
- Джонси, сукин кот, куда же ты пропал?!
Приглушенное урчание раздалось из соседней рубки. Бретт быстро
побежал по коридору. Огромные стальные жалюзи витиеватого створа были
слегка приоткрыты. Это был зал обработки топливных элементов. С потолка
свисали цепи, на которых подвешивали контейнера. Здесь всегда темно и
холодно. Терморегулирующая обшивка в помещениях, прилегающих к
двигательному блоку, облегчена, и холод космоса конденсирует на
темно-каштановых переборках влагу в кристаллики льда. Посредине зала
возвышалось прямоугольное сооружение разгруженного топливного контейнера.
- Джонс... - Голос Бретта осекся.
Серое пятно с шипением метнулось из-под ног в сторону и исчезло в
боковом тоннеле.
- Черт! Джонси! Еще пара таких выходок, и я сам сверну тебе шею!
Он подбежал к черному провалу прохода.
- Слышишь меня, Джонси? Кис-кис-кис! Если ты собираешься поиграть в
догонялки и попутешествовать по кораблю, то ты выбрал не самое лучшее
время. У меня сегодня очень плохое настроение. Так и знай, оторву твою
дурную башку!
Бретт тщательно, дюйм за дюймом, стал ощупывать стену в поисках
выключателя. Здесь не было дежурных ламп, и зал освещался только тем
светом, который просачивался через окошко люка. Там, где находился Бретт,
было совсем темно. Рука коснулась чего-то липкого и холодного, как
студень. Ну и мерзость! Возись здесь, мать твою! Где ж этот проклятый
выключатель! Ага! Зажужжали дроссели, и проход осветился мерцающим светом
неоновых ламп. Бретт отдернул руку от стены и взглянул на нее. Прозрачное
желе гигантской амебой сползало с пальцев. Выключатель и часть обшивки
стены были забрызганы такой же дрянью.
- Черт! - он вытер руку о комбинезон. - Это что еще за дерьмо?
Он дошел до конца коридора и набрал код. Глухо вздохнула пневматика,
и пятилепестковая чаша люка открылась.
- Джонси, кис-кис, Джонси, где ты?
Бретт почесал затылок и поправил съехавшую на нос бейсболку.
Это был самый большой зал, находившийся в правом крыле корабля.
Некогда в нем размещался центральный холодильный комплекс. Но последние
шесть полетов его использовали как склад для списанной с рудников техники
и отработанных блоков самого корабля.
- Послушай, ты, - голос Бретта тонул в море наваленного металла и
прочего хлама и звучал глухо, - если ты сейчас же не выйдешь...
Мяуканье раздалось где-то совсем рядом.
- Мать твою, Джонси, выходи, кис-кис-кис!
Бретт подошел к встроенному в стену техническому модулю. Ручки
рубильника ушли в чрево станины. Ровный сиреневый свет наполнил
пространство. Рыжий кот сидел в проеме между колесами ржавого гусеничного
скрепера.
- Джонс, мне это уже порядком надоело! Еще немного - и я могу
плюнуть! Пусть тобой завтракает кто хочет, дерьмо кошачье!
Желтые глаза кота блеснули маленькими фонариками, он вытянулся,
пытаясь прошмыгнуть мимо. Бретт медленно протянул к нему руку. Кот замер с
поднятой лапой.
- Ну-ну, все хорошо, иди, дурашка!
Он склонился над котом, но тот отскочил на пару футов, сел и стал
умываться, усиленно работая языком. Бретт, чертыхаясь, встал на
четвереньки и начал ползти к нему. Еще "шаг" - и рука вляпалась во что-то
липкое и холодное. Бретт посмотрел вниз. На металлическом листе пола
лежало что-то отдаленно напоминавшее кожу змеи, только в несколько раз
больше и совершенно другой формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47