— К машинам! Бегом! — На ходу он бросает мне: — Черт страшный! Угораздило тебя найти эту дивизию. Даже пожрать толком некогда…
На стоянке он опять смотрит на часы и кричит:
— Запускай моторы! “Колышки” уже в воздухе!
Вместе с нами идет первая эскадрилья. Выруливаем и сразу видим, как над нами низко проходят боевые порядки штурмовиков. Их около тридцати, и идут они волна за волной. Как только они проходят, мы взлетаем и занимаем свое место.
Идем мы по тому же маршруту, которым я возвращался с разведки. На земле — большое движение. В сторону Птичи идут фашистские танки и пехота. Видимо, эта окруженная дивизия стала у немцев, как кость в горле, точнее, как заноза в заднице.
Впереди, над переправами, видим самолеты. Это “медведи” ведут бой с “мессерами”. Они прибыли сюда раньше нас, для расчистки воздуха. Обгоняем штурмовиков и с “горки” заходим в атаку. Немцы при нашем появлении рвут когти на форсаже, не пытаясь даже обороняться. “ЛаГГи”, сделав свое дело, уходят домой, а мы, рассредоточившись для прикрытия, наблюдаем работу “колышков”.
Плацдарм на левом берегу Птичи атакуют не меньше двух танковых полков. Фашисты уже развернулись в боевые порядки и предвкушают легкую победу. Еще бы! Им сейчас противостоят всего две противотанковые батареи. “Илы” разворачиваются для атаки и заходят вдоль боевой линии немецких танков. “Эрэсы”, бомбы, снаряды творят свое огненное дело, а вниз пикируют все новые и новые тройки “Илов”.
— “Сохатые”! Внимание! К нам идут гости!
Наша эскадрилья ближе всех к “мессерам”, атакующим “колышков”. В пикировании набираем скорость и стремительно атакуем непрошеных гостей, отжимая их наверх. А оттуда их уже атакует первая эскадрилья.
“Мессеры” отваливают и перестраиваются для новой атаки. Почему-то они не торопятся выйти из боя, а, наоборот, стремятся навязать нам его.
— Отжимаем их наверх! — слышу команду Волкова. — Там их должны ждать “тигры”.
Отражаем атаку и, перестроившись, одновременным ударом двух эскадрилий гоним немцев наверх. Они охотно уходят на высоту, полагая, что мы сейчас полезем за ними, а мы остаемся на пяти тысячах и наблюдаем, как на “мессеров” сверху обрушиваются “МиГи”.
— “Сохатые”! “Колышки” работу закончили, идем домой.
Мы не сбили ни одного “мессера”, но и сами никого не потеряли, а самое главное, не потеряли ни одного штурмовика. Навстречу нам попадается эскадрилья “ЛаГГов”, за ними идут новые волны штурмовиков, а над ними — еще одна эскадрилья “медведей”. Видимо, командование всерьез решило помочь смелым и инициативным ребятам, что крушат тылы у немцев, забыв, что сами находятся в окружении.
На стоянке Крошкин, выслушав мое “замечаний нет”, говорит, хитро улыбнувшись:
— А я знаю, командор, откуда ты письмо получил.
Я, не врубившись, говорю:
— Бог мой, все второй день знают, а ты только узнал. От Ольги!
— У тебя, Андрей, в школе с грамматикой, наверное, нелады были.
— С чего ты взял?
— Я сказал не “от кого”, а “откуда”. Почувствовал разницу? — спрашивает он, открывая горловины баков.
Вот теперь до меня доходит.
— И откуда же?
— Из Больших Журавлей!
Я сажусь на траву, где стоял, и закуриваю. Это же в двух километрах отсюда! Мы до войны “жили” в Малых Журавлях, а в Больших жили “тигры” из 130-го. Теперь понятно, почему ответ пришел так быстро.
— Как ты узнал?
— Гаси папиросу, командор, заправщик едет. А узнал сегодня утром, когда с нашим “помощником смерти” ездил туда медикаменты и спирт получать. Там теперь госпиталь фронтового подчинения…
— Ну а про Ольгу-то ты как узнал? Ты же ее в лицо не знаешь!
— А зачем знать? Ты говорил, что она — дочь комдива штурмовиков. А комдив у них — генерал Колышкин. Так вот, утром мы у них, то есть у медиков, получаем припасы, а какой-то длинный как жердь военврач второго ранга стоит под окном и орет во всю глотку: “Колышкина! Ольга! Вставай, так твою растак! Я тебе завтрак в постель подавать не собираюсь, не рассчитывай! Опоздаешь в столовую, сам все съем!” Вряд ли на одном фронте могут быть два военврача с одинаковыми именами и фамилиями.
— Хм! Это, конечно, маловероятно. А ты видел ее?
— Увы, нет. Этот длинный ее не дождался, пошел в столовую один, да и нам сидеть там нельзя было. Ты вот-вот должен был вернуться.
— Надо бы туда смотаться.
— Сегодня не выйдет, — сокрушенно говорит Иван.
— Почему?
— Забыл? Наша эскадрилья сегодня — ночная.
— В самом деле, из головы вон.
— Ну, потерпи, дольше терпел. Ох уж мне эти влюбленные…
На КП шумно. Лосев читает какие-то листки, которые ему дал майор Жучков, поднимает руку, успокаивая нас, и говорит:
— Поздравляю, орлы! Первая встреча с “Нибелунгами” — в нашу пользу. Знаете, с кем вы сегодня дело имели? С теми самыми “Нибелунгами”, которые, как вам комиссар рассказывал, полк английских асов расколошматили. Теперь Геринг их против нас бросил. Хотели и нас сожрать, да зубы обломали!
— Теперь понятно, — говорю я, — почему они так настырно лезли. Непонятно только, почему счет-то в нашу пользу? Скорее — ничья.
— Я говорю обо всей дивизии. Вы их наверх загнали, а там их “МиГи” приложили. Сбили троих, двое из них упали в расположении окруженной дивизии, оттуда и сведения.
— А у “медведей” как с ними дела? — интересуется Волков.
— “Медведи” с ними не встретились. У них там вообще небо чистое было.
В полночь нас поднимают на перехват “Хейнкелей”, летящих на Могилев. При нашем появлении ведущий “Хейнкелей” резко идет вверх, увлекая за собой всю группу.
— Спокойно, “сохатые”, не дергаться, — слышу команду Волкова, — сейчас их там “тигры” терзать начнут, готовьтесь подбирать огрызки.
Но огрызков нам не достается. Один за другим яркими факелами пролетают вниз три “Хейнкеля”. Спустя какое-то время далеко на западе вспыхивают в небе еще два костра и несутся вниз.
— Все. Идем домой. Ну, “тигры”, всех слопали и нам на рога поддеть никого не оставили.
Глава 10
Все лето кровь не сохла на руках.
С утра рубили, резали, сшивали.
Не сняв сапог, на куцых тюфяках
Дремали два часа, и то едва ли.
К. Симонов
С утра снова идем в район, где приковала к себе силы немцев 39-я дивизия.
Мы знаем, что дивизия постоянно пополняется выходящими на нее из окружения частями. Эти части отыскиваем и нацеливаем на 39-ю дивизию мы и другие летчики, постоянно летающие на разведку. Но известно нам и то, что в дивизии постоянная нехватка боеприпасов, горючего, продовольствия. К обеду на наш аэродром садится десяток “Ли-2”. Теперь наша задача сопровождать их в 39-ю со всем необходимым и на обратном пути — с ранеными. Раненых тут же увозят в Большие Журавли.
Над районом, где дерется дивизия, чуть ли не постоянно идет воздушный бой. Судя по тому, какие силы приковала к себе 39-я и как мы ее поддерживаем, ее действия явно мешают развитию наступления немцев на Минск и Бобруйск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140