Работники службы сидят за пультами, и каждый наблюдает за своим сектором.
— Клим! Вся надежда теперь на тебя.
— Сам вижу, — ворчит Клим. — Командор, если они начнут лупить сразу все, сосредоточенным огнем, то у меня энергии не хватит.
— Все будет нормально, Клим. Сразу от тебя я иду в энергоцентр. Всю мощность реакторов отдаем огневикам и тебе, пусть даже в ущерб скорости и маневру.
— Ну, если так, — Клим заметно приободряется, — тогда я попробую станцевать с ними. — Он кивает в сторону экрана.
— Да уж, ты попробуй!
В энергоцентре меня встречает главный инженер крейсера — Тибальд.
— Командор! Как там?
— Плохо, Тибальд, очень плохо.
— Даже так?
— Еще хуже, чем ты думаешь. Давай присядем, выпьем наскоро по чашечке кухи и поговорим. Точнее, — продолжаю я, приняв от Тибальда чашку горячего ароматного напитка, — говорить буду я, а ты слушай, запоминай и делай выводы. Короче, бой мы уже проиграли. Их слишком много, и они извлекли урок из той трепки, которую мы им задали. Сейчас они начнут трепать нас. Все, что нам остается, это погибнуть с честью и захватить их с собой побольше. Пусть запомнят навсегда: с землянами шутить нельзя. “Кугуаров” с Досом мы, считай, уже потеряли. Они отрезаны от нас. Сейчас ты отдашь распоряжение: всю энергию, без резерва, без малейшего резерва, ты понимаешь, — на огневые батареи и в службу защиты. А сам лично сделаешь вот что…
Я допиваю куху, молчу еще с минуту, собираясь с духом, и говорю тихо, но твердо:
— Ты снимешь все блокировки в цепях питания камер с антиазотом.
— Командор! Но ведь там его почти двести тонн! Если по цепи пройдет сбой, а когда вся энергия пойдет на защиту и на батареи, это будет почти наверняка, то…
— Мы превратимся в маленькое, но достаточно яркое солнышко.
— Командор, неужели все настолько серьезно?
В этот момент тяжелый вздох прокатывается по крейсеру, и, словно в ответ, слышится свист генераторов защитных полей.
— Вот тебе и ответ на твой вопрос, Тибальд. Готовь “Конго” к взрыву. Ни один из них не должен ступить на палубу крейсера. Они не должны узнать путь в нашу систему. Иначе… Ты понял?
— Понял, командор, — шепчет Тибальд.
— Ты все сделаешь сам.
— Сделаю, командор.
Я встаю, крепко обнимаю инженера и выхожу.
“Конго” вибрирует. Гул стоит непрерывный. Крейсер мотает от резких маневров. Даже на меня накатывают приступы тошноты и головокружения, и пол уходит из-под ног, когда за доли секунды махина крейсера изменяет курс и скорость. Я хочу еще раз заглянуть на орудийные палубы, но по громкой связи звучит голос Хеллы:
— Командор! Ты срочно нужен в центральном посту, тебя вызывает Дос Кубено!
Изображение Доса на экране нечеткое и бесцветное, но голос звучит отчетливо:
— Командор! У меня осталось три корабля. Сам я лишен хода, больше половины команды погибло. Орудия вышли из строя. Мы полностью окружены. По пять-шесть кораблей противника уже готовы взять нас на абордаж. Ты помнишь наш последний разговор? Так вот… Я вызываю огонь на себя. Другого выхода нет.
— Я понял тебя, Дос. Прощай!
— Прощай! Похоже, что у тебя тоже нет другого пути…
— Батареи главного калибра! Цель: скопление кораблей на правом фланге в секторе семнадцать. Удаление пятнадцать тысяч…
— Командор! Но там же…
— Знаю, Роджерс! Так надо. Дос здесь, у меня на связи. Так что исполняй!
— Есть, командор!
— До встречи, Андрэ!
— Огонь!
Изображение Доса гаснет. Вместе с ним гаснет и большое скопление “гробов” на правом фланге. Звука залпа вспышки на общем фоне сражения никто не замечает. Хелла сидит перед экраном, обхватив голову руками, бледная как полотно. Она медленно оборачивается.
— Берто! Что же это? — шепчет она.
— Это война, Хелла, — отвечаю я, подходя к экрану обзора, чтобы еще раз оценить обстановку для принятия окончательного решения.
Интересно, заметил кто-нибудь, как прощался со мной Дос? Почему Андрэ? И почему “до встречи”?
“Гробы” атакуют нас со всех сторон. Они уже непозволительно близко и ведут по нам огонь со всех направлений.
— Роджерс! Почему подпускаете их так близко?
— Командор! У меня действуют только шесть орудий главного калибра. Остальные вышли из строя, расчеты погибли.
— Понял. Клим! В чем дело? Они что, пробивают нашу защиту?
— Командор! Они ведут сосредоточенный огонь с разных направлений. Я не могу окружить крейсер сплошным полем высшей защиты, а на наиболее опасных направлениях… Смотри сам.
У меня на экране высвечиваются красным цветом четыре группы “гробов” по восемь-двенадцать кораблей. Они ближе всех к нам. Грани “гробов” в одной из групп начинают сиять сиреневыми переливами. Тотчас взвизгивают генераторы защиты, но сразу же к ним присоединяются звуки сирен тревоги. В крейсер проникло мощное излучение. А на экране, на том месте, где была эта группа “гробов”, опадает малиновая вспышка. Это сработал Роджерс.
— Клим! Объясни, почему вы опаздываете?
— Мы вынуждены перейти на ручное управление, компьютер выдает команды с опозданием.
— Виола! Что происходит? — запрашиваю я начальника Центрального Компьютера.
— Командор! Три четверти оперативной памяти и микросхем центрального процессора вышло из строя. Какое-то жесткое излучение выжигает p-n-переходы в кристаллах.
— Понятно, но не совсем…
— Сейчас объясню, — говорит Клим. — Броня крейсера выдерживает попадания противника с такого расстояния, но в ней возникает наведенная радиация. Излучение очень жесткое, по частоте близкое к тау-диапазону.
— Ничего себе! Хелла, каковы потери среди команды?
— Уже около половины экипажа, командор! Надо думать, как спасти оставшихся.
Продолжать бой бессмысленно. Через полчаса эти создания проникнут на “Конго” и узнают путь к нашему Солнцу. Осталось два пути: увести “Конго” на максимальном ускорении в бесконечность или…
Я задумчиво смотрю на экран. Если уходить вперед, прямо по курсу, то, пока мы наберем межзвездную скорость, мы пойдем как бы сквозь строй. Если я начну разворот, то “Конго” станет прекрасной мишенью. Надо попытаться прорваться вперед, вряд ли они ждут подобного решения.
— Тибальд! Приготовь двигатели к максимальному разгону!
— Командор! Это я, Стелла! — отвечает мне заместитель Тибальда. — Вряд ли возможно выполнить ваш приказ. Деформирован главный отражатель.
— Но это же исключено!
— Тем не менее это так. Тибальд пошел посмотреть, можно ли что-нибудь сделать.
— Тибальд покинул пост?
— Он сделал все, что ты приказал, и проинструктировал меня.
— Хорошо, Стелла. Оставайся на связи.
Я задумываюсь. С деформированным отражателем нечего и пытаться идти на прорыв сквозь строй “гробов”. Они расстреляют “Конго” через его дырявую защиту за считаные минуты. Значит… Значит, остается одно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Клим! Вся надежда теперь на тебя.
— Сам вижу, — ворчит Клим. — Командор, если они начнут лупить сразу все, сосредоточенным огнем, то у меня энергии не хватит.
— Все будет нормально, Клим. Сразу от тебя я иду в энергоцентр. Всю мощность реакторов отдаем огневикам и тебе, пусть даже в ущерб скорости и маневру.
— Ну, если так, — Клим заметно приободряется, — тогда я попробую станцевать с ними. — Он кивает в сторону экрана.
— Да уж, ты попробуй!
В энергоцентре меня встречает главный инженер крейсера — Тибальд.
— Командор! Как там?
— Плохо, Тибальд, очень плохо.
— Даже так?
— Еще хуже, чем ты думаешь. Давай присядем, выпьем наскоро по чашечке кухи и поговорим. Точнее, — продолжаю я, приняв от Тибальда чашку горячего ароматного напитка, — говорить буду я, а ты слушай, запоминай и делай выводы. Короче, бой мы уже проиграли. Их слишком много, и они извлекли урок из той трепки, которую мы им задали. Сейчас они начнут трепать нас. Все, что нам остается, это погибнуть с честью и захватить их с собой побольше. Пусть запомнят навсегда: с землянами шутить нельзя. “Кугуаров” с Досом мы, считай, уже потеряли. Они отрезаны от нас. Сейчас ты отдашь распоряжение: всю энергию, без резерва, без малейшего резерва, ты понимаешь, — на огневые батареи и в службу защиты. А сам лично сделаешь вот что…
Я допиваю куху, молчу еще с минуту, собираясь с духом, и говорю тихо, но твердо:
— Ты снимешь все блокировки в цепях питания камер с антиазотом.
— Командор! Но ведь там его почти двести тонн! Если по цепи пройдет сбой, а когда вся энергия пойдет на защиту и на батареи, это будет почти наверняка, то…
— Мы превратимся в маленькое, но достаточно яркое солнышко.
— Командор, неужели все настолько серьезно?
В этот момент тяжелый вздох прокатывается по крейсеру, и, словно в ответ, слышится свист генераторов защитных полей.
— Вот тебе и ответ на твой вопрос, Тибальд. Готовь “Конго” к взрыву. Ни один из них не должен ступить на палубу крейсера. Они не должны узнать путь в нашу систему. Иначе… Ты понял?
— Понял, командор, — шепчет Тибальд.
— Ты все сделаешь сам.
— Сделаю, командор.
Я встаю, крепко обнимаю инженера и выхожу.
“Конго” вибрирует. Гул стоит непрерывный. Крейсер мотает от резких маневров. Даже на меня накатывают приступы тошноты и головокружения, и пол уходит из-под ног, когда за доли секунды махина крейсера изменяет курс и скорость. Я хочу еще раз заглянуть на орудийные палубы, но по громкой связи звучит голос Хеллы:
— Командор! Ты срочно нужен в центральном посту, тебя вызывает Дос Кубено!
Изображение Доса на экране нечеткое и бесцветное, но голос звучит отчетливо:
— Командор! У меня осталось три корабля. Сам я лишен хода, больше половины команды погибло. Орудия вышли из строя. Мы полностью окружены. По пять-шесть кораблей противника уже готовы взять нас на абордаж. Ты помнишь наш последний разговор? Так вот… Я вызываю огонь на себя. Другого выхода нет.
— Я понял тебя, Дос. Прощай!
— Прощай! Похоже, что у тебя тоже нет другого пути…
— Батареи главного калибра! Цель: скопление кораблей на правом фланге в секторе семнадцать. Удаление пятнадцать тысяч…
— Командор! Но там же…
— Знаю, Роджерс! Так надо. Дос здесь, у меня на связи. Так что исполняй!
— Есть, командор!
— До встречи, Андрэ!
— Огонь!
Изображение Доса гаснет. Вместе с ним гаснет и большое скопление “гробов” на правом фланге. Звука залпа вспышки на общем фоне сражения никто не замечает. Хелла сидит перед экраном, обхватив голову руками, бледная как полотно. Она медленно оборачивается.
— Берто! Что же это? — шепчет она.
— Это война, Хелла, — отвечаю я, подходя к экрану обзора, чтобы еще раз оценить обстановку для принятия окончательного решения.
Интересно, заметил кто-нибудь, как прощался со мной Дос? Почему Андрэ? И почему “до встречи”?
“Гробы” атакуют нас со всех сторон. Они уже непозволительно близко и ведут по нам огонь со всех направлений.
— Роджерс! Почему подпускаете их так близко?
— Командор! У меня действуют только шесть орудий главного калибра. Остальные вышли из строя, расчеты погибли.
— Понял. Клим! В чем дело? Они что, пробивают нашу защиту?
— Командор! Они ведут сосредоточенный огонь с разных направлений. Я не могу окружить крейсер сплошным полем высшей защиты, а на наиболее опасных направлениях… Смотри сам.
У меня на экране высвечиваются красным цветом четыре группы “гробов” по восемь-двенадцать кораблей. Они ближе всех к нам. Грани “гробов” в одной из групп начинают сиять сиреневыми переливами. Тотчас взвизгивают генераторы защиты, но сразу же к ним присоединяются звуки сирен тревоги. В крейсер проникло мощное излучение. А на экране, на том месте, где была эта группа “гробов”, опадает малиновая вспышка. Это сработал Роджерс.
— Клим! Объясни, почему вы опаздываете?
— Мы вынуждены перейти на ручное управление, компьютер выдает команды с опозданием.
— Виола! Что происходит? — запрашиваю я начальника Центрального Компьютера.
— Командор! Три четверти оперативной памяти и микросхем центрального процессора вышло из строя. Какое-то жесткое излучение выжигает p-n-переходы в кристаллах.
— Понятно, но не совсем…
— Сейчас объясню, — говорит Клим. — Броня крейсера выдерживает попадания противника с такого расстояния, но в ней возникает наведенная радиация. Излучение очень жесткое, по частоте близкое к тау-диапазону.
— Ничего себе! Хелла, каковы потери среди команды?
— Уже около половины экипажа, командор! Надо думать, как спасти оставшихся.
Продолжать бой бессмысленно. Через полчаса эти создания проникнут на “Конго” и узнают путь к нашему Солнцу. Осталось два пути: увести “Конго” на максимальном ускорении в бесконечность или…
Я задумчиво смотрю на экран. Если уходить вперед, прямо по курсу, то, пока мы наберем межзвездную скорость, мы пойдем как бы сквозь строй. Если я начну разворот, то “Конго” станет прекрасной мишенью. Надо попытаться прорваться вперед, вряд ли они ждут подобного решения.
— Тибальд! Приготовь двигатели к максимальному разгону!
— Командор! Это я, Стелла! — отвечает мне заместитель Тибальда. — Вряд ли возможно выполнить ваш приказ. Деформирован главный отражатель.
— Но это же исключено!
— Тем не менее это так. Тибальд пошел посмотреть, можно ли что-нибудь сделать.
— Тибальд покинул пост?
— Он сделал все, что ты приказал, и проинструктировал меня.
— Хорошо, Стелла. Оставайся на связи.
Я задумываюсь. С деформированным отражателем нечего и пытаться идти на прорыв сквозь строй “гробов”. Они расстреляют “Конго” через его дырявую защиту за считаные минуты. Значит… Значит, остается одно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140