Он прибыл спустя… да, ровно через год после этих событий.
Я почувствовал, что почва уходит у меня из-под ног. Ясный и четкий след вел в никуда.
— О, это был совсем другой человек! — продолжал Сандерс. Видно было, что о Путинцеве ему рассказывать гораздо приятнее, чем о Крафте. — Странно, что вы их ставите вместе и даже предполагаете, что… Это были антагонисты! Если Крафт был человек, совершенно чуждый идее нашей Обители, то в случае с Путинцевым она идеально выполнила свое назначение, просто идеально! Это место было именно тем, что ему требовалось. Это был большой и сильный и вместе с тем какой-то очень тихий человек; человек, до краев наполненный новым знанием. Ему нужны были несколько лет покоя, чтобы глубина этого знания прояснилась. Он поселился в самой труднодоступной пещере, и первые полгода я его вообще не видел. Потом он пришел сюда и спросил, не может ли он чем-то помочь Обители, ее постояльцам. Я объяснил ему нашу систему доставки продуктов, и с тех пор он каждое утро спускался к площадке и, нагрузившись мешками, поднимался обратно.
Как-то он случайно стал свидетелем моей беседы с одним из постояльцев — тому требовались утешение и поддержка. Максим осторожно дал понять, что он, пожалуй, мог бы тоже помочь в таких случаях. Я ничего не сказал на это. Однако спустя какое-то время к нам прибыл один человек, находившийся в глубокой депрессии. Вообще-то я не должен был допускать его в Обитель, у нее иные задачи, но у меня не хватило духу отказать. Я пригласил Путинцева. С каким тактом, с какой силой убеждения провел он первую беседу с этим постояльцем! А спустя некоторое время я заметил, что к нему за советом и утешением стали обращаться и другие — постояльцы, рабочие, обслуживающие Обитель, стали приходить люди из таежных поселков… Поначалу я радовался за него и за Обитель, но как-то, проходя по роще свиданий, увидел целую толпу, человек, наверное, двадцать, которые сидели в ожидании Путинцева. Я понял, что срок его пребывания в Обители подошел к концу, о чем и сказал ему. Подумав, он согласился со мной, попросил прощения за невольный выход за рамки нашего Устава и незаметно удалился. А вскоре я узнал о создании «Дома Гармонии» и строительстве Нового Китежа. Я искренне порадовался за него. Он точно нашел свое место; это жизнерадостное учение, которое он создал, было так на него похоже! Так вы говорите, он погиб, и этот Крафт…
— Может быть, — сказал я, — хотя я не уверен, что это тот же человек. Так это точно, что они не встречались здесь?
— Говорю вам, Путинцев прибыл год спустя.
— А он никогда в разговорах не упоминал Крафта или похожего на него человека?
— Он вообще никогда не говорил о своем прошлом.
— А вы не рассказывали о том, что здесь случилось до него?
— Нет.
Спрашивать было больше не о чем. Я поднялся, но не уходил. Опять, как и с отцом Афанасием, в рассказе Сандерса было какое-то противоречие, которое я чувствовал, но не мог сформулировать. Я уже взялся за ручку двери, но обернулся.
— Путинцев прибыл к вам из Тибета, из буддийского монастыря. Это как-то сказалось на нем?
— Тибет? — удивился Сандерс. — Никогда бы не подумал. Никакого стремления к нирване в нем не было. Он все время говорил о творчестве, созидании, был убежден, что человек обречен на творение и себя, и мира, что он может все изменить. Это был какой-то титанизм, но, знаете, такой светлый, без желания сокрушать богов и вообще кого-то. Надеюсь, я вам помог?
Я поблагодарил философа, ставшего привратником, и направился к флайеру. Я уже достиг арки, когда услышал сзади крик и, обернувшись, увидел, что Сандерс спешит ко мне.
— Чуть не забыл, — сказал он, тяжело дыша, — ведь я хотел… Вот, возьмите…
Глава 7
СПРЯТАННЫЕ ГОДЫ
Флайер летел на юг. Неровным пятнистым ковром проплывала внизу тайга. Вскоре это великолепие кончится, пойдут безжизненные просторы Гоби, а затем Тибет. Я взглянул на рисунок, который вручил мне Сандерс. Философ оказался хорошим художником. На его рисунке ночной гость Путинцева был меньше похож на демона из преисподней. Такого, пожалуй, легче узнать. И еще у него появилось имя — пусть ложное, придуманное, но это все же лучше, чем ничего. А главное — возникли словечки, какие-то характерные черты, образ действий. Зловещий контур наполнялся содержанием, я начал ощущать того, за кем охотился, — непременное условие успеха. Самое время взяться за другое направление, указанное Риманом, и поискать эпизоды, схожие с китежским. Этим можно заняться прямо сейчас. Лишь на минуту отвлекусь от расследования — можно? — и займусь.
Я повернул к себе визор и вызвал Янину. Мы не виделись почти двое суток, и сейчас, когда возникла небольшая пауза, я сразу ощутил давление этой разлуки. Она говорила, что отправляется куда-то в здешние места, значит, разница во времени будет не очень большой, во всяком случае, я ее не разбужу, чего она не любит.
Экран мигнул, и на нем возник печальный человечек. С видом крайнего сожаления он развел руками и покачал головой. Он извинялся. Кажется, он готов был зарыдать оттого, что вынужден сообщить мне неприятную новость. Появление этого трогательного персонажа (плод нашей с Яниной фантазии) означало, что абонент в настоящий момент занят и к разговору не расположен. Я продиктовал доктору Богемиусу (так мы назвали нашего секретаря) короткое послание, в общей форме сообщив, чем я занимаюсь и как соскучился, и отключился. Спустя какое-то время можно будет попробовать еще раз. Я настроил вычислитель и запросил цетральный архив.
Видимо, мой первый запрос был составлен недостаточно четко: по экрану непрерывным потоком поползли даты, имена, названия… Выходило, что случаев, аналогичных Китежу, десятки, если не сотни. Тогда я сузил запрос и попросил выделить лишь те эпизоды, в которых галлюцинации не просто имели место, но и 1) носили массовый характер; 2) вызвавшая их причина так и не была установлена или же гипотеза о причине представлялась сомнительной. Вычислитель задумался и выдал список значительно короче — всего шесть случаев. После изучения всех обстоятельств я оставил три.
В Индии, в Сринагаре, во время традиционного шествия перед толпой паломников явился необычайных размеров белый слон. Животное бросилось на процессию. Люди начали разбегаться, а некоторые верующие, напротив, кидались слону под ноги, желая встретить там свою смерть. Десятки людей погибли в возникшей давке, сотни получили увечья, прежде чем выяснилось, что чудовищное животное само по себе не может причинить никакого вреда. Те, кто попался на пути слона, если только не умерли от испуга, могли убедиться, что животное ничего не весит, что его попросту нет. Все наблюдали, как слон прошествовал по главной улице к реке, затем, ступая по поверхности воды, перебрался на другой берег и исчез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Я почувствовал, что почва уходит у меня из-под ног. Ясный и четкий след вел в никуда.
— О, это был совсем другой человек! — продолжал Сандерс. Видно было, что о Путинцеве ему рассказывать гораздо приятнее, чем о Крафте. — Странно, что вы их ставите вместе и даже предполагаете, что… Это были антагонисты! Если Крафт был человек, совершенно чуждый идее нашей Обители, то в случае с Путинцевым она идеально выполнила свое назначение, просто идеально! Это место было именно тем, что ему требовалось. Это был большой и сильный и вместе с тем какой-то очень тихий человек; человек, до краев наполненный новым знанием. Ему нужны были несколько лет покоя, чтобы глубина этого знания прояснилась. Он поселился в самой труднодоступной пещере, и первые полгода я его вообще не видел. Потом он пришел сюда и спросил, не может ли он чем-то помочь Обители, ее постояльцам. Я объяснил ему нашу систему доставки продуктов, и с тех пор он каждое утро спускался к площадке и, нагрузившись мешками, поднимался обратно.
Как-то он случайно стал свидетелем моей беседы с одним из постояльцев — тому требовались утешение и поддержка. Максим осторожно дал понять, что он, пожалуй, мог бы тоже помочь в таких случаях. Я ничего не сказал на это. Однако спустя какое-то время к нам прибыл один человек, находившийся в глубокой депрессии. Вообще-то я не должен был допускать его в Обитель, у нее иные задачи, но у меня не хватило духу отказать. Я пригласил Путинцева. С каким тактом, с какой силой убеждения провел он первую беседу с этим постояльцем! А спустя некоторое время я заметил, что к нему за советом и утешением стали обращаться и другие — постояльцы, рабочие, обслуживающие Обитель, стали приходить люди из таежных поселков… Поначалу я радовался за него и за Обитель, но как-то, проходя по роще свиданий, увидел целую толпу, человек, наверное, двадцать, которые сидели в ожидании Путинцева. Я понял, что срок его пребывания в Обители подошел к концу, о чем и сказал ему. Подумав, он согласился со мной, попросил прощения за невольный выход за рамки нашего Устава и незаметно удалился. А вскоре я узнал о создании «Дома Гармонии» и строительстве Нового Китежа. Я искренне порадовался за него. Он точно нашел свое место; это жизнерадостное учение, которое он создал, было так на него похоже! Так вы говорите, он погиб, и этот Крафт…
— Может быть, — сказал я, — хотя я не уверен, что это тот же человек. Так это точно, что они не встречались здесь?
— Говорю вам, Путинцев прибыл год спустя.
— А он никогда в разговорах не упоминал Крафта или похожего на него человека?
— Он вообще никогда не говорил о своем прошлом.
— А вы не рассказывали о том, что здесь случилось до него?
— Нет.
Спрашивать было больше не о чем. Я поднялся, но не уходил. Опять, как и с отцом Афанасием, в рассказе Сандерса было какое-то противоречие, которое я чувствовал, но не мог сформулировать. Я уже взялся за ручку двери, но обернулся.
— Путинцев прибыл к вам из Тибета, из буддийского монастыря. Это как-то сказалось на нем?
— Тибет? — удивился Сандерс. — Никогда бы не подумал. Никакого стремления к нирване в нем не было. Он все время говорил о творчестве, созидании, был убежден, что человек обречен на творение и себя, и мира, что он может все изменить. Это был какой-то титанизм, но, знаете, такой светлый, без желания сокрушать богов и вообще кого-то. Надеюсь, я вам помог?
Я поблагодарил философа, ставшего привратником, и направился к флайеру. Я уже достиг арки, когда услышал сзади крик и, обернувшись, увидел, что Сандерс спешит ко мне.
— Чуть не забыл, — сказал он, тяжело дыша, — ведь я хотел… Вот, возьмите…
Глава 7
СПРЯТАННЫЕ ГОДЫ
Флайер летел на юг. Неровным пятнистым ковром проплывала внизу тайга. Вскоре это великолепие кончится, пойдут безжизненные просторы Гоби, а затем Тибет. Я взглянул на рисунок, который вручил мне Сандерс. Философ оказался хорошим художником. На его рисунке ночной гость Путинцева был меньше похож на демона из преисподней. Такого, пожалуй, легче узнать. И еще у него появилось имя — пусть ложное, придуманное, но это все же лучше, чем ничего. А главное — возникли словечки, какие-то характерные черты, образ действий. Зловещий контур наполнялся содержанием, я начал ощущать того, за кем охотился, — непременное условие успеха. Самое время взяться за другое направление, указанное Риманом, и поискать эпизоды, схожие с китежским. Этим можно заняться прямо сейчас. Лишь на минуту отвлекусь от расследования — можно? — и займусь.
Я повернул к себе визор и вызвал Янину. Мы не виделись почти двое суток, и сейчас, когда возникла небольшая пауза, я сразу ощутил давление этой разлуки. Она говорила, что отправляется куда-то в здешние места, значит, разница во времени будет не очень большой, во всяком случае, я ее не разбужу, чего она не любит.
Экран мигнул, и на нем возник печальный человечек. С видом крайнего сожаления он развел руками и покачал головой. Он извинялся. Кажется, он готов был зарыдать оттого, что вынужден сообщить мне неприятную новость. Появление этого трогательного персонажа (плод нашей с Яниной фантазии) означало, что абонент в настоящий момент занят и к разговору не расположен. Я продиктовал доктору Богемиусу (так мы назвали нашего секретаря) короткое послание, в общей форме сообщив, чем я занимаюсь и как соскучился, и отключился. Спустя какое-то время можно будет попробовать еще раз. Я настроил вычислитель и запросил цетральный архив.
Видимо, мой первый запрос был составлен недостаточно четко: по экрану непрерывным потоком поползли даты, имена, названия… Выходило, что случаев, аналогичных Китежу, десятки, если не сотни. Тогда я сузил запрос и попросил выделить лишь те эпизоды, в которых галлюцинации не просто имели место, но и 1) носили массовый характер; 2) вызвавшая их причина так и не была установлена или же гипотеза о причине представлялась сомнительной. Вычислитель задумался и выдал список значительно короче — всего шесть случаев. После изучения всех обстоятельств я оставил три.
В Индии, в Сринагаре, во время традиционного шествия перед толпой паломников явился необычайных размеров белый слон. Животное бросилось на процессию. Люди начали разбегаться, а некоторые верующие, напротив, кидались слону под ноги, желая встретить там свою смерть. Десятки людей погибли в возникшей давке, сотни получили увечья, прежде чем выяснилось, что чудовищное животное само по себе не может причинить никакого вреда. Те, кто попался на пути слона, если только не умерли от испуга, могли убедиться, что животное ничего не весит, что его попросту нет. Все наблюдали, как слон прошествовал по главной улице к реке, затем, ступая по поверхности воды, перебрался на другой берег и исчез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69