Казалось, несколько человек поняли его, ибо при звуках его речи в их непроницаемых глазах промелькнул слабый огонек. Один из них на ломаном языке Йороса ответил, что это остров Уккастрог. Потом с какой-то неуловимо жестокой улыбкой он добавил, что все потерпевшие крушение мореплаватели получат радушный прием во дворце Ильдрака, короля острова.
При этих словах у Фульбры упало сердце: ему приходилось слышать многочисленные истории об острове Уккастроге, и истории эти отнюдь не могли ободрить попавшего в беду путешественника. Уккастрог, лежавший далеко к востоку от Синтрома, был также известен как Остров Мучителей. Рассказывали, что ничего не подозревающих гостей, опрометчиво приставших к его берегам или выброшенных на них волей волн, островитяне заключали в тюрьму. Позже их подвергали бесконечным пыткам, что составляло основное развлечение этих жестоких созданий. Ходили слухи, что ни один человек не сумел сбежать с Уккастрога, но многие становились обитателями его темниц и адских пыточных камер на долгие годы, и их существование поддерживалось только затем, чтобы доставить удовольствие королю и его безжалостным придворным. Кроме того, некоторые верили, что Мучители были искусными волшебниками, способными своими заклинаниями вызвать жестокий шторм и заставить волны сначала унести корабль далеко от его курса, а потом выбросить на берега Уккастрога.
Желтолицые островитяне окружили галеру, и побег стал невозможен, поэтому Фульбра попросил немедленно отвести его к Ильдраку: только ему он назовет свое имя и происхождение. Наивный юноша думал, что даже самый жестокосердный король не станет пытать другого короля и держать его в плену. Кроме того, путешественники в своих рассказах могли и оклеветать жителей Уккастрога.
Так Фульбра со своими рабами последовал к скалам в сопровождении нескольких островитян. Высокие остроконечные башни дворца венчали дальние утесы, возвышаясь над скученными жилищами, в которых обитали подданные Ильдрака. Они взбирались по вырубленным в скале ступеням, когда сзади послышались неистовые крики и звон стали. Оглянувшись, юноша увидел, что команда купеческой галеры вытащила свои мечи и набросилась на желтолицых. Но сопротивление быстро подавили многочисленные Мучители, причем большинство мореплавателей захватили живыми. При виде этой картины сердце Фульбры больно сжалось, а его доверие к островитянам стало стремительно таять.
Вскоре он оказался во дворце и предстал перед Ильдраком, восседавшим в высоком бронзовом кресле. Король был на полголовы выше самого высокого из своих придворных, а его лицо походило на маску Зла, выкованную из какого-то бледного позолоченного металла. Королевское облачение тоже имело очень странный оттенок, словно пурпурную морскую воду смешали со свежей алой кровью.
Множество вооруженных стражников охраняло тронный зал. Между огромными базальтовыми колоннами угрюмо расхаживали узкоглазые придворные дамы в алых юбках и голубых корсетах. Повсюду стояли деревянные, каменные и металлические механизмы, каких Фульбра никогда раньше не видел. Эти механизмы походили на орудия пыток и представляли собой ужасающее зрелище: тяжелые цепи, веревки из рыбьей кожи, кресла, утыканные стальными иглами.
Молодой король Йороса мужественно вышел вперед и с истинно королевским достоинством обратился к Ильдраку, неподвижно сидевшему с равнодушным, немигающим взглядом. Юноша назвал свое имя и положение, рассказал, какое бедствие заставило его покинуть Йорос, и упомянул также, что ему необходимо как можно скорее достичь острова Синтром.
— Путь до Синтрома далек, — промолвил Ильдрак с едва заметной улыбкой. — Кроме того, не в наших привычках отпускать гостей, не дав им насладиться гостеприимством острова Уккастрог. Поэтому, король Фульбра, я прошу тебя умерить свое нетерпение. Мы можем очень многое показать тебе и предложить интереснейшие развлечения. Слуги отведут тебя в комнату, подобающую твоему королевскому достоинству. Но сначала я попросил бы тебя отдать меч, который ты носишь на боку, ибо мечи часто бывают очень острыми, а я не хочу, чтобы мой гость невзначай пострадал от собственной руки.
Один из дворцовых стражников забрал у Фульбры меч, а также кинжал с рубиновым эфесом, который тот носил за поясом. Несколько вооруженных слуг окружили его и повели из зала по длинным коридорам и лестничным пролетам в глубь скалы, на которой стоял дворец. Юноша не знал, куда забрали троих его рабов и какие распоряжения сделаны относительно экипажа купеческой галеры. Вскоре дневной свет сменился коптящими огоньками бронзовых светильников, и они вошли в огромный подземный зал. Отовсюду доносились гнетущие стоны и громкие, нечеловеческие вопли, раздававшиеся и вновь замиравшие за несокрушимыми дверями скрытых камер.
Путь вел вниз, и в одном из залов Фульбра заметил юную девушку, более красивую, чем остальные островитянки, и не столь угрюмую. Пленнику показалось, что на ее губах мелькнула сочувственная улыбка. Неожиданно она еле слышно прошептала на языке Йороса.
— Мужайся, король Фульбра, ибо здесь есть кто-то, кто поможет тебе.
Очевидно, охранники не обратили внимания на эти слова или просто не поняли их, потому что знали только грубый, шипящий язык Уккастрога.
Спустившись вниз по нескончаемым ступеням, они подошли к массивной медной двери, один из стражников открыл ее и заставил юношу войти. Со зловещим стуком дверь захлопнулась за спиной короля.
Крепкие стены камеры с трех сторон были из темного камня, а четвертая — из толстого, непробиваемого стекла. За этой стеной плескались сине-зеленые, мерцающие воды моря, и настенные фонари освещали копошащегося гигантского спрута, чьи щупальца змеились в непосредственной близости от стекла. Огромные змееподобные чудовища свивались в ошеломительные золотистые кольца в подводном полумраке, а покачивающиеся в волнах человеческие трупы смотрели на пленника мертвыми глазами.
В углу темницы стояло убогое ложе, а в деревянных мисках оказались еда и вода. Король прилег, не отведав ни крошки, так как был слишком изнурен и доведен до отчаяния. Лежа с крепко зажмуренными глазами, чтобы не смотреть на утопленников и морских чудищ, он пытался забыть свои несчастья и злой рок, нависший над ним. Скорбь и ужас овладели его сердцем, но сквозь них вдруг пробился миловидный образ той девушки, что сочувственно улыбнулась ему. Она единственная из всех на Уккастроге обратилась к нему с добрым словом и вселила надежду. Ее лицо всплывало в памяти снова и снова, с мягкой настойчивостью, словно доброе колдовство. И Фульбра впервые за многие дни почувствовал робкое желание жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69