Что мой «макаров» против чудовищ, которые со скрипом и визгом ползут, замыкая дом в кольцо? Да что ж такое там лязгает, свистит, скрежещет? Встань да посмотри в окно. Нет, не хочу. Валяйте, убивайте.
Отчего ж непременно меня убирать или Маринку? Почему не его, моего черного короля, черную мою королеву? Аркадий, придурок, не говори красиво… Восторг любви нас ждет с тобою… На кой хрен я ему сдался, может, ничего и не… а Маринка друг. У меня ни сестер, ни братьев, ни родных, ни близких, только она. Не уходи, побудь со мной… Говорят, нельзя понять, о чем на самом деле думают другие. Как понять, чего я сам?то хочу? Вот я объявил: мол, забирайте меня, а не оттого ли, что глубоко в душе уверен в собственной неуязвимости? Сам перед собой чистеньким хочу показаться. Мол, если с ними случится что, так я не при чем, я не хотел. Или втихушку надеюсь, что форзи оценят мое благородство и пощадят нас всех? Как же, оценят они. Твоих лучей небесной силою… Как доказать – застрелиться, что ли?
Значит, я сдохну, а они оба останутся. Вдвоем! А меня не будет! Третий лишний, значит. С молодою женой мой соперник стоит… Так и знал, что появится эта дешевая мыслишка, да чего уж там, она изначально присутствовала. Умру ли я – ты над могилою гори, сияй… Думаешь, заплачут они по тебе, спасибо скажут? Как бы не так.
Ну а даже коли поплачут – так недолго. А если я от них избавлюсь и останусь один, да с таким даром… Буду мочить всех, кого сочту нужным, направо и налево. Или эта способность исчезнет, когда игра закончится? Что ж эта псина так воет, прямо волк какой?то. Верволк, верфольф. Опять самолет! Или не самолет – корабль марсианский? Пол вздрагивает или мне кажется? Нет, мировое господство не для таких, как я. Слабый я, трус, уставший, замученный, все мне надоело. Какая от меня польза?
Раздалось успокоительное бормотание телевизора у соседей сверху, ночное бормотание, за которое я раньше был готов их поубивать, а теперь, может, смогу заснуть под эти уютные, милые, домашние звуки. Я встал, пошел на кухню, взял сигарету, поглядел в окно: никаких ползущих чудовищ, никаких самолетов, ничего. Собака перестала выть, заткнулась.
Надо смотреть правде в глаза: будущего у меня нет, бабки скоро кончатся. Работать, служить больше не хочу: не переношу, когда мной командуют. По этой же причине и на содержание не пойду. Воровать не так легко, как кажется. В киллеры не гожусь: там не столь важны рука и глаз, как хорошие нервы, а с этим у меня явные проблемы. Да и зачем киллеру быть снайпером? Очередью с десяти шагов любой не промахнется, а еще проще взрывчаткой.
Может, все обойдется как?нибудь само собой? Рассосется? Проснусь – окажется, что ничего не было, никакого «Перекрестка». Или «они» будут столь милосердны, что убьют меня во сне. Я выбросил недокуренную сигарету, достал из тумбочки баян?пятерку, две ампулы реланиума, одну – промедола. Впоролся – рука не дрожала. Не стоит опять подсаживаться на всякую химию, да ведь теперь все равно, не успею привыкнуть?то.
… декабря 200… года, воскресенье
– Отдайте им Джулию! Не меня! Джулию! Мне все равно, что вы с ней сделаете. Разорвите ей лицо, обгрызите до костей. Не меня! Джулию! Не меня!
Джордж Оруэлл. «1984»
Часы показывали одиннадцать утра. Я пошарил в шкафу, достал «макарова» из?под стопки рубашек. Зачем, в кого стрелять?то собрался?
Письмо написать – кому? О чем? Никому я не нужен, и жертва моя напрасна. Мы собирались вечером втроем пойти в «Стоунхендж»… Никуда я с ними не пойду. Эй, форзи, убивайте скорей, что ли, а то и передумать могу…
Надо выйти на улицу – пусть там. Все легче, чем дома ждать. Так и не знаю: действительно я готов сдохнуть ради Лехи с Маринкой, и сознание мое согласно, и подсознание, или просто так сам перед собой выпендриваюсь.
Да не ради них, а просто чтоб не мучаться больше. Пойду гулять, и «макарова» не возьму, пусть стреляют, давят, взрывают, только бы скорей. Останется один… А как же, ведь их двое? Или с моей смертью игра закончится, чары разрушатся?
Ничего не знаю, пускай они сами между собой разбираются, только чтобы мне выбор не делать. Умру ли я – ты над могилою… Или все?таки прежде чем уйти – выбрать кого?то из них? Чтоб уж наверняка! Кого? С молодою женой мой соперник стоит… Алекс останется, будет жить?поживать, и про меня даже не вспомнит. Так не доставайся ты никому… Ладно. Стреляйте, гады.
Умылся – побрился – оделся. В царской армии надевали белые рубахи, когда шли на смерть. Ну, а я помру в новых джинсах и свитере под цвет глаз, да, вот такой я легкомысленный человек. Убрал пистолет на полку. Переложил паспорт из старых штанов в новые – господи, зачем? Неужто форзи меня без паспорта не узнают?
Вышел на улицу, и меня сразу охватило чувство нереальности происходящего, какое обычно бывало после выхода из запоя. Коробки домов показались декорациями, пустыми картонными игрушками, в которых никто никогда не жил; снующие туда?сюда фигурки людей – куклами. Здесь больше никого нет живых, кроме нас; все – игра, все – подстроено. Дошел до метро, спустился вниз: вот она, дверь в нормальную жизнь. Последнее воскресенье перед Новым годом, все с коробками, свертками. Все меня толкали, пихали, все куда?то спешили. А я не тороплюсь… Туда, куда я собрался, обычно не торопятся.
Турникет, ступеньки, вагон. Куда ехать? Наверное, «они» везде достанут. На уток, что ли, в последний раз поглядеть? Они зимуют в Коломенском…
Когда я подходил к воротам парка, в кармане запиликал телефон. С неохотой я достал его, взглянул на дисплей. Алекс. Живой. Пока. Слышно ужасно плохо, помехи, треск.
– …с тобой увидеться. Будешь дома часа через два?
– Буду, – сказал я. – Приходи. А ты слышал… – Но в трубке зашумело, затрещало еще сильней, и связь оборвалась.
Погодите, форзи, не надо, а? Нет?нет, я не передумал, я согласен, но не сейчас еще, погодите до вечера? Ну пожалуйста… В последний раз его увижу, тогда валяйте, делайте свое черное дело. Эх, зря «макара» не взял. Но ведь им все равно, они по?любому до меня доберутся, пистолет им не помеха. Да и что мне такого важного Леха скажет? Снова из пустого в порожнее переливать. Правды ему рассказать не смогу, не желаю, чтоб он на меня таращился как на чудовище. И все?таки два часа подождите, прошу. Нет, три. Не уходи, побудь со мною… Какой народ кругом веселый, праздничный. Солнышко, а я и не заметил. Умру ли я – ты над могилою гори, сияй… Люди, дети, собаки, санки, снегоходы, елки, конные милиционеры, автобусы с иностранцами. Подойти к менту и… Боже мой, подождите, подождите, не надо сейчас, не надо.
Я брел по центральной аллее парка. Громкие, веселые голоса гуляющих причиняли мне почти физическую боль. Кругом люди благополучные, радостные, думают, с ними никогда ничего ужасного не произойдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49