Он вздрагивал, когда она сжимала его плоть, и учащал дыхание.
И она не могла понять, что чувствует — боль или наслаждение, однако не прекращала своих движений. Кожа его была такой горячей под ее ладонями, дыхание становилось все лихорадочнее…
Она изнемогала под ним от жара, стараясь схватить хоть глоток воздуха.
Наконец наступил момент, когда он сжал ее руки и, закинув их ей за голову, приподнял свое тело над ней. Сердце ее билось бешеными толчками.
В полумраке ей показалось, что он словно вырос и стал огромным, как изваяние. Волосы рассыпались по его плечам подобно черному облаку, глаза потемнели, как небо перед грозой.
Его глаза… возможно, в этом были виноваты отблески свечей, но в их черноте полыхали кроваво-красные огни.
Габриель уловил поднимавшийся в ней ужас, зная, что причиной тому он сам, он и его нечистая жажда человеческой крови. Ему понадобилась каждая унция его воли, чтобы не прокусить удлинившимися клыками ее нежную кожу, не погрузиться ими в ее нежную плоть, когда смешивались их тела.
Когда он снова накрыл ее тело своим, Сара издала низкий болезненный вскрик. Простонав, он замкнул ее губы страстным поцелуем восставшего из ада любовника, и ни одна мысль уже не тревожила ее, растворившуюся во взорвавшемся в ней экстазе, насыщающим удовольствием каждый дюйм ее изнемогающего тела.
«Теперь я его, — с ликованием думала она. — Только его. Он никогда не сможет оставить меня или отослать куда-то далеко!»
— Сара, с тобой все в порядке? — приглушенно спросил он, зарывшись лицом в ее плечо.
Она томно простонала-это был сладострастный женский стон, ясно говоривший о наслаждении.
Радость переливалась внутри Габриеля. Он сумел овладеть ее телом, не отняв завещанную Богу душу. Впервые за прожитые им века он ощутил в себе победу человека над можлром. Это было прекрасное ощущение, но слишком короткое: вслед за ним почти тут же явилось жестокое раскаяние, потому что в бездонных глубинах того, что было когда-то его сердцем, он знал, что лишил невинности чистое создание, принадлежавшее жизни и свету.
Почувствовав в нем перемену, его внезапную отстраненность, она обняла его и привлекла к себе.
— Сара, — простонал он, — что я наделал!
— Я люблю тебя, Габриель, — пылко прошептала она. — Пожалуйста, не отравляй моего счастья, умоляю, не говори, что ты сожалеешь о том, что случилось.
Сильная дрожь пробежала по его телу.
— Сара… поддержи меня!
Такая боль послышалась в его голосе, готовом наполниться слезами, что она немедленно прижала его к себе. Держа его так крепко, как только могла, Сара гадала, какой ужас в прошлом Габриеля мог оставить такой след в его душе, заставляя страшно страдать и теперь. Иногда ей казалось, что он так же страстно боится ее прикосновений, как желает их.
— Усни, Габриель, — прошептала она. — Я прогоню твои страхи.
— Ах, дорогая, — воскликнул он с болью-если бы ты только могла это сделать!
— Усни, мой ангел, — ворковала она, ощущая, как постепенно расслаблялось его тело, и слушая успокоенное, ровное дыхание, говорившее о том, что он засыпал.
Габриель пробудился внезапно, чувствуя кожей знакомое пощипывание, предвещавшее рассвет. Сара лежала рядом, ее голова покоилась на его плече.
Когда он встал с постели и начал натягивать одежду, она очнулась.
— Что ты делаешь? — сонно спросила она.
— Я должен идти.
— Почему?
— Никаких вопросов, дорогая, помнишь?
Он быстро коснулся ее губами, угодив в бровь, и вышел, спеша на улицу. Небо еще оставалось серым, но, пробегая по улицам, он ощущал наступление нового дня, расцветающего с первыми лучами солнца.
Память о полученных ожогах заставила его бежать к своему убежищу с нечеловеческой скоростью.
Он издал вздох облегчения, оказавшись наконец внутри своего коттеджа в целости и безопасности. Тяжело дыша, Габриель спустился в подземелье, не переставая думать о Саре, пока не оказался в узком длинном гробу, где обычно проводил дневные часы в сонном забвении.
Днем на репетиции Сара постоянно думала о Габриеле, удивляясь его внезапному исчезновению. Каждый раз, когда кто-то входил в зал, она надеялась, что это окажется Габриель.
Позже, у себя в квартире, она продолжала ждать его появления, но день угас, а он так и не появился.
«Возможно, что-то во мне не понравилось ему», — думала Сара.
Появившись вечером в театре, она была комком нервов, дважды во время разминки спутала свои па и впервые в жизни не чувствовала себя в танце.
Она неохотно вышла на сцену, зная, что ее выступление будет далеко от совершенства И вдруг увидела Габриеля, сидящего в первом ряду, и у нее словно выросли крылья.
Она танцевала только для Габриеля, но когда спектакль окончился, весь зал наградил ее громом оваций, хотя ей слышались только рукоплескания Габриеля, бывшие для нее сладчайшими звуками на свете.
Поспешив в уборную, Сара быстро переоделась. Она уже бежала к выходу, как вдруг ей поймал Морис.
— Сегодня ты была великолепна, — сказал он. — Но куда ты так торопишься?
— Габриель ждет меня. Шепча проклятия, Морис удержал ее и заставил остановиться.
— Я не желаю, чтобы ты виделась с ним сегодня, не желаю, чтобы ты виделась с ним вообще когда-либо.
Осторожно, но решительно Сара разжала его пальцы.
— Что такое?
— Ты слышала.
— Я стану встречаться с тем, с кем хочу Сейчас я хочу видеть Габриеля
— С этим человеком не все в порядке, — прошептал Морис
— Не понимаю. Что ты хочешь этим сказать?
— Я не уверен, но прошлым вечером, когда я заглянул в его глаза… я не могу объяснить… это невозможно…. но он дьявол Сара-Джейн, держись от него подальше!
— Дьявол! Что за вздор! С чего ты взял это? — воскликнула Сара, и в ожидании ответа в ее памяти всплыл образ Габриеля с глазами, сверкавшими кроваво-красным пламенем, когда он приподнимался над ней.
— Сара, послушай меня…
— Нет! Я люблю Габриеля, и он любит меня. Немедленно оставь меня в покое.
Морис молча смотрел вслед Саре, бежавшей по коридору к выходу. И все-таки он должен попытаться спасти ее от непоправимой ошибки, от самой страшной ошибки в ее жизни.
ГЛАВА XIV
Она была слишком возбуждена, чтобы есть, и они отправились в долгую прогулку под луной. Ей казалось, что рука его, которую она сжимала, принадлежит только ей.
Он помедлил, чтобы поцеловать ее в бровь, и ее руки немедленно обвились вокруг его шеи, а тело беззастенчиво прижалось к его телу.
— Габриель, я… — Сара прикусила нижнюю губу, не зная, как сказать ему, что она снова хочет его любви. Ее так возбуждали его прикосновения, но она слишком мало знала о любви и не была уверена, что его одолевает то же нетерпение, что и ее. Эта мысль заставила ее заторопиться, устремляясь в черноту ночи.
— Что-нибудь не так, дорогая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84