Что ты выдумываешь? Это просто нелепо! Разве, отправляясь в Нью-Йорк, ты могла знать, что опоздаешь на самолет?
– И это можно спланировать.
– Нет, нельзя! – крикнула Эбби и вскочила на ноги. Оливер встал между ними, но Эбби его будто не замечала. – Я ни за что не поверю, что ты включила в своей план и меня, Джесс. Сознательно ты меня во все это впутывать ни за что не стала бы. И вообще, если бы ты знала, что встретишь Уильяма Уэббера там, в Нью-Йорке, разве ты стала бы звонить мне и просить, чтобы я приготовила для него ужин и встретила его в нашем лондонском доме? Это абсурд, и я…
– И тем не менее я знала, что он в Нью-Йорке, а потому, позвонив тебе, не думала, что у тебя возникнут неприятности, что появится кто-то еще вместо Уильяма. – Джесс помолчала, будто ища новых аргументов, потом заговорила опять: – Как ты думаешь, почему я сменила отель? Да потому, что знала, где остановился Уильям.
– Даже я не знал, где остановился мой брат, – внезапно вмешался Оливер, не понимая, на чьей стороне он в этот момент.
Глупости! – вспылила Джесс, подавляя его гневным взглядом. – Дайте мне выйти в Интернет, и я скажу, чем в эту минуту занимается наша королева!
– Разве Интернет добрался уже и до светской хроники? А я и не знал, – насмешливо проговорил Оливер.
– Молчите, Оливер! – в унисон воскликнули сестры.
Оливер возмущенно фыркнул, сбежал по лестнице с веранды и с независимым видом, посвистывая, направился в сторону сада. Наверняка решил присоединиться к братцу, который находился на пристани, готовясь к скорому их отплытию с острова.
Эбби дождалась, пока он скроется из виду, потом села и сосредоточила все свое внимание на сестре.
– Зачем ты сделала это, Джесс? Я знаю, ты обожаешь откалывать всякие дурацкие номера, но то, о чем идет речь сейчас, это уж слишком. Не имеет значения, что ты говоришь, я не верю ни одному твоему слову. Ты оговариваешь себя. Зачем?
Джесс бросила на сестру холодный, отдающий металлом взгляд.
– Выходит, ты просто не понимаешь меня, вот и все.
– Ты моя сестра, я знаю тебя так же хорошо, как себя, потому и говорю, что ты органически не способна на такое.
– Посмотрела бы я, что бы ты делала и говорила, если бы тебя приперли к стенке, – пробормотала Джесс.
Ты имеешь в виду наше теперешнее финансовое положение? Если ты поступаешь так из-за временной нехватки денег, это слабое оправдание. Я поеду в Париж, наймусь на круизы, там хорошо платят. Мы быстро поправим свои дела. Но нет, мне кажется, ты не из-за денег… Тут, я думаю, что-то еще. Наверное, все это из-за Уильяма. Он так затерзал тебя подозрениями, что ты просто от усталости, отчаяния и досады созналась в том, в чем совсем невиновата, и еще в том, что страшно для него. Ты ведь сделала это, чтобы ему отомстить, я уверена.
Джесс ничего не ответила, ни слова не проронила в свое оправдание. Да и что она могла? Пусть Эбби верит в то, о чем говорит, но правды ей не узнать никогда.
– Я вижу, ты не хочешь оправдываться даже передо мной, ведь так? – сказала Эбби, потеряв всякую надежду добиться от сестры хоть каких-то объяснений. – Хорошо, это можно отложить. Ты объяснишь мне все после. Но в одном мне признайся: я ведь попала в точку, предположив, что все это ты делаешь из мести.
Джесс подняла голову и пристально посмотрела на сестру.
– Хорошо, ты угадала, но не надейся, что тебе, удастся что-нибудь изменить и поправить. Я бы никогда не признала своей вины, если бы Уильям не был так груби жесток со мной. Я могла бы держать рот на замке, но что сделано, то сделано. Из мести я сказала ему то, что он добивался от меня услышать, и, надеюсь, он досыта теперь этим сыт.
– Но какой в этом смысл, Джесс?
– Полагаю, что никакого, – устало ответила та, с тоской. глядя в пространство, будто желая раствориться в нем, уплыв куда-то, где никто не сможет ее найти. – Давай оставим все это… Поверь, у меня была адская ночь.
– И ты заполучишь адскую жизнь, если будешь продолжать в том же духе. Тебе осталось только признаться, что ты британская шпионка. – Эбби вздохнула и отвела с лица сестры упавшие пряди волос. Я пойду собирать вещи. Очевидно, мы скоро отплываем. Ох, сколько времени потрачено зря, страшно подумать…
Она покинула Джесс, стараясь понять, что так изменило ее сестру в последнее время. Всегда была необузданной и бесшабашной, но сейчас ее поведение похоже на временное помешательство. Безумное существо, бросающееся из крайности в крайность…
– Ну, приятель, кто же за тобой смотрит, когда братцев здесь нет? – спросила Эбби у Пинки, заметив, что он глядит на нее сверху, с крышки гардероба.
– Пиастр-р-ры! Пиастр-р-ры! На аборр-рдаж!
Эбби слегка улыбнулась.
– Ах ты, старый разбойник! Сдается мне, это Оливер научил тебя всем этим пиратским словечкам. Очень на него похоже.
Вдруг глаза ее наполнились слезами, и она, упав на постель, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она не собиралась больше из-за него плакать, но это нахлынуло независимо от ее воли, и она никак не могла остановиться. Все, все безнадежно, и все безнадежны. Оливер, Уильям, ее сестра – все безнадежны, и она сама тоже безнадежна, потому что ничего не может изменить, ничего не может сделать, ничем помочь…
Ох, этот старый нелепый мир! Все любят друг друга, но каждый слишком уязвлен и разгневан, чтобы простить и забыть. Почему жизнь так не похожа на этот остров, на этот пышный, роскошный, прекрасный рай?
Сама она уже простила Оливера. В который раз перебирая в памяти все случившееся, все то, за что порицала его, она искала и находила в своей прозревающей душе оправдание ему. Можно было бы и догадаться, что он не шофер. Какой шофер заблудится в трех соснах? Можно было понять, что он делает это с какой-то определенной целью. Так ведь оно и вышло, он ее намеренно уволок в Кент, не дав улететь в Париж. Даже Мелани он не сказал, кто она на самом деле, и садовнику, как она теперь поняла, запретил разговаривать с ней, а всему виной эта дискета, третья, несуществующая дискета с игрой, которую она якобы везла в Париж. Оливер не хотел упустить ее. Да, теперь она понимала, почему он обманывал ее. Обстоятельства сложились таким образом, что у него просто не было другого выхода. Единственное, что реально, – их любовь. Большую часть времени Оливер выглядел весьма огорченным, и хотя сначала она думала, что его огорчают неприятности, грозящие фирме, на самом деле он расстраивался из-за нее. Из-за них двоих.
Да, так оно и было. Джесс тоже полюбила, полюбила Уильяма, и Эбби казалось, что он отвечает ее сестре взаимностью, но его высокомерие не позволяет ему признаться в этом.
Эбби вытерла слезы и посмотрела на Пинки, который удивленно глазел на нее сверху, склонив набок ярко-розовую головку.
– И что же мне делать, старый мудрец? – задумчиво спросила она у него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– И это можно спланировать.
– Нет, нельзя! – крикнула Эбби и вскочила на ноги. Оливер встал между ними, но Эбби его будто не замечала. – Я ни за что не поверю, что ты включила в своей план и меня, Джесс. Сознательно ты меня во все это впутывать ни за что не стала бы. И вообще, если бы ты знала, что встретишь Уильяма Уэббера там, в Нью-Йорке, разве ты стала бы звонить мне и просить, чтобы я приготовила для него ужин и встретила его в нашем лондонском доме? Это абсурд, и я…
– И тем не менее я знала, что он в Нью-Йорке, а потому, позвонив тебе, не думала, что у тебя возникнут неприятности, что появится кто-то еще вместо Уильяма. – Джесс помолчала, будто ища новых аргументов, потом заговорила опять: – Как ты думаешь, почему я сменила отель? Да потому, что знала, где остановился Уильям.
– Даже я не знал, где остановился мой брат, – внезапно вмешался Оливер, не понимая, на чьей стороне он в этот момент.
Глупости! – вспылила Джесс, подавляя его гневным взглядом. – Дайте мне выйти в Интернет, и я скажу, чем в эту минуту занимается наша королева!
– Разве Интернет добрался уже и до светской хроники? А я и не знал, – насмешливо проговорил Оливер.
– Молчите, Оливер! – в унисон воскликнули сестры.
Оливер возмущенно фыркнул, сбежал по лестнице с веранды и с независимым видом, посвистывая, направился в сторону сада. Наверняка решил присоединиться к братцу, который находился на пристани, готовясь к скорому их отплытию с острова.
Эбби дождалась, пока он скроется из виду, потом села и сосредоточила все свое внимание на сестре.
– Зачем ты сделала это, Джесс? Я знаю, ты обожаешь откалывать всякие дурацкие номера, но то, о чем идет речь сейчас, это уж слишком. Не имеет значения, что ты говоришь, я не верю ни одному твоему слову. Ты оговариваешь себя. Зачем?
Джесс бросила на сестру холодный, отдающий металлом взгляд.
– Выходит, ты просто не понимаешь меня, вот и все.
– Ты моя сестра, я знаю тебя так же хорошо, как себя, потому и говорю, что ты органически не способна на такое.
– Посмотрела бы я, что бы ты делала и говорила, если бы тебя приперли к стенке, – пробормотала Джесс.
Ты имеешь в виду наше теперешнее финансовое положение? Если ты поступаешь так из-за временной нехватки денег, это слабое оправдание. Я поеду в Париж, наймусь на круизы, там хорошо платят. Мы быстро поправим свои дела. Но нет, мне кажется, ты не из-за денег… Тут, я думаю, что-то еще. Наверное, все это из-за Уильяма. Он так затерзал тебя подозрениями, что ты просто от усталости, отчаяния и досады созналась в том, в чем совсем невиновата, и еще в том, что страшно для него. Ты ведь сделала это, чтобы ему отомстить, я уверена.
Джесс ничего не ответила, ни слова не проронила в свое оправдание. Да и что она могла? Пусть Эбби верит в то, о чем говорит, но правды ей не узнать никогда.
– Я вижу, ты не хочешь оправдываться даже передо мной, ведь так? – сказала Эбби, потеряв всякую надежду добиться от сестры хоть каких-то объяснений. – Хорошо, это можно отложить. Ты объяснишь мне все после. Но в одном мне признайся: я ведь попала в точку, предположив, что все это ты делаешь из мести.
Джесс подняла голову и пристально посмотрела на сестру.
– Хорошо, ты угадала, но не надейся, что тебе, удастся что-нибудь изменить и поправить. Я бы никогда не признала своей вины, если бы Уильям не был так груби жесток со мной. Я могла бы держать рот на замке, но что сделано, то сделано. Из мести я сказала ему то, что он добивался от меня услышать, и, надеюсь, он досыта теперь этим сыт.
– Но какой в этом смысл, Джесс?
– Полагаю, что никакого, – устало ответила та, с тоской. глядя в пространство, будто желая раствориться в нем, уплыв куда-то, где никто не сможет ее найти. – Давай оставим все это… Поверь, у меня была адская ночь.
– И ты заполучишь адскую жизнь, если будешь продолжать в том же духе. Тебе осталось только признаться, что ты британская шпионка. – Эбби вздохнула и отвела с лица сестры упавшие пряди волос. Я пойду собирать вещи. Очевидно, мы скоро отплываем. Ох, сколько времени потрачено зря, страшно подумать…
Она покинула Джесс, стараясь понять, что так изменило ее сестру в последнее время. Всегда была необузданной и бесшабашной, но сейчас ее поведение похоже на временное помешательство. Безумное существо, бросающееся из крайности в крайность…
– Ну, приятель, кто же за тобой смотрит, когда братцев здесь нет? – спросила Эбби у Пинки, заметив, что он глядит на нее сверху, с крышки гардероба.
– Пиастр-р-ры! Пиастр-р-ры! На аборр-рдаж!
Эбби слегка улыбнулась.
– Ах ты, старый разбойник! Сдается мне, это Оливер научил тебя всем этим пиратским словечкам. Очень на него похоже.
Вдруг глаза ее наполнились слезами, и она, упав на постель, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она не собиралась больше из-за него плакать, но это нахлынуло независимо от ее воли, и она никак не могла остановиться. Все, все безнадежно, и все безнадежны. Оливер, Уильям, ее сестра – все безнадежны, и она сама тоже безнадежна, потому что ничего не может изменить, ничего не может сделать, ничем помочь…
Ох, этот старый нелепый мир! Все любят друг друга, но каждый слишком уязвлен и разгневан, чтобы простить и забыть. Почему жизнь так не похожа на этот остров, на этот пышный, роскошный, прекрасный рай?
Сама она уже простила Оливера. В который раз перебирая в памяти все случившееся, все то, за что порицала его, она искала и находила в своей прозревающей душе оправдание ему. Можно было бы и догадаться, что он не шофер. Какой шофер заблудится в трех соснах? Можно было понять, что он делает это с какой-то определенной целью. Так ведь оно и вышло, он ее намеренно уволок в Кент, не дав улететь в Париж. Даже Мелани он не сказал, кто она на самом деле, и садовнику, как она теперь поняла, запретил разговаривать с ней, а всему виной эта дискета, третья, несуществующая дискета с игрой, которую она якобы везла в Париж. Оливер не хотел упустить ее. Да, теперь она понимала, почему он обманывал ее. Обстоятельства сложились таким образом, что у него просто не было другого выхода. Единственное, что реально, – их любовь. Большую часть времени Оливер выглядел весьма огорченным, и хотя сначала она думала, что его огорчают неприятности, грозящие фирме, на самом деле он расстраивался из-за нее. Из-за них двоих.
Да, так оно и было. Джесс тоже полюбила, полюбила Уильяма, и Эбби казалось, что он отвечает ее сестре взаимностью, но его высокомерие не позволяет ему признаться в этом.
Эбби вытерла слезы и посмотрела на Пинки, который удивленно глазел на нее сверху, склонив набок ярко-розовую головку.
– И что же мне делать, старый мудрец? – задумчиво спросила она у него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91