как они выйдут из этой неприятной ситуации?
Брук слегка пожала плечами.
— Неужели ты романтик? А может, отчаянный? робко предположила она, все еще выискивая причины, по которым Мэтт отказался ее целовать.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что ты отчаянно выискивал причины, по которым меня можно было бы не целовать. — Брук не стала задавать прямой вопрос, почему Мэтт не воспользовался удобным случаем. Ей должно было быть все равно. Но не было.
— А ты не знала, что отчаяние — это основа всех изобретений?
Брук совсем приуныла из-за его уклончивых ответов. Но нерешенные вопросы продолжали терзать еще больше.
Кем ей приходится Мэтт Каттер? Неужто он всего лишь человек с большими деньгами, выразивший желание облагодетельствовать сирот на миллион долларов? Почему она не может спокойно доиграть свою роль, взять деньги и исчезнуть из его жизни?
Внезапно ее пронзила мысль, что говорить «до свидания» Мэтту совсем не хочется. По крайней мере, не сейчас. Он значит гораздо больше, чем щедрый даритель, и уж тем более человек, который заставит Фелицию на время забросить работу свахи.
Так. Кажется, Брук начинает вести себя как девочка, которая не может справиться со своими гормонами: в течение дня все ее мысли крутились вокруг единственного объекта. Она просто не может быть влюблена. Мэтт ее заинтриговал, и все. И он никогда не будет вести себя, как герой ее грез. Да, он добр к своей бабушке. Заботлив. В глубине души романтик.
Более того, он сексуален, загадочен. А ей интересны такие люди — это издержки профессии. Но Брук не влюблена в Мэтта!
Интересно, сколько еще продлится этот спектакль. Брук надеялась на скорейшее его завершение: ведь так она сможет побыстрее вычеркнуть из своей памяти Мэтта Каттера и его полные страсти поцелуи (хотя подозревала, что такое возможно только при полной амнезии).
Наклонившись вперед, Мэтт кончиками пальцев дотронулся до руки Брук.
— Я понял, что ты не хочешь моих поцелуев. Я прислушивался к твоим желаниям.
— Ох…
Конечно. Вот черт!
— Ты когда-нибудь сможешь изменить свое мнение? — спросил Мэтт, ив его глазах читалось разочарование.
— Изменить мнение? — эхом откликнулась Брук, завороженная его прикосновениями и мечтающая о крепких объятиях и страстных поцелуях.
— О моих поцелуях. — Его губы скривились в вызывающей усмешке. — Ты же сейчас хочешь моих поцелуев, ведь так?
Брук как будто опрокинули на голову ведро холодной воды.
— Что? Я? Конечно нет!
Она заставила себя отодвинуться, открыла дверцу машины и уселась на раскаленное сиденье, показавшееся куском льда по сравнению с чувствами, бушевавшими у нее в груди.
— Я должна ехать.
— Вперед, док, — кивнул Мэтт. — Обещаю поцеловать тебя позже. Потому что ты сама этого хочешь.
Его усмешка исчезла, как только машина Брук скрылась за поворотом. Создается впечатление, будто его тянут за язык, заставляя поддразнивать Брук. И все бы ничего, но разговоры на определенные темы и самому Мэтту причиняют по сути физическую боль.
Ни одна женщина ранее не вызывала у него таких противоречивых чувств. И, наверное, больше никакая не вызовет. Он должен вычеркнуть Брук из своей жизни, а мысли о ней — из своей головы. Поэтому нужно как можно быстрее заканчивать этот маленький спектакль, пока не стало слишком поздно.
Еще неделю назад он владел ситуацией: поговорил с лечащим врачом Элизы, ошарашенным таким внезапным выздоровлением и всплеском энергии. Правда, врачи предупредили, что возможен рецидив. Такое состояние может быть просто временным улучшением, за которым последует стремительное ухудшение и — тут сердце Мэтта болезненно сжималось — конец.
Что же ему делать? Мэтт размышлял, закидывая ноги на стол и попивая свой утренний кофе. Он начал приходить в офис раньше обычного, потому что только в офисе мог контролировать себя и не думать о Брук, ее поцелуях, ее стройном теле.
Венчаться они не могут. Разойтись — тоже. Так что же делать?
Мэтт даже не способен заставить себя держаться от нее подальше. Они, правда, не разговаривали с того дня, когда ездили смотреть церковь. Брук ему не звонила. Она наверняка надеется, что Мэтт забыл о ее существовании. А это вовсе не так!
И Элиза каждый день преследует его, напоминая о встречах с поставщиками провизии, цветов, фотографами. Милый любительский спектакль уже обошелся Мэтту в небольшое состояние, и это еще не предел. Но если это сделает бабушку счастливой — ради бога. Он готов отдать последнее пенни, чтобы скрасить все то время, что она еще проведет на земле.
В приемной раздались голоса. Мэтт взглянул на часы — так и есть, начался рабочий день, офис уже заполнился служащими. Ему тоже хорошо бы сосредоточиться на работе, но что-то не получается.
Мозг отказывается повиноваться.
— Это должно прекратиться, — раздался за спиной голос Брук.
Его сердце совершило головокружительный кульбит, но Мэтт приписал его внезапному появлению Брук в офисе. Конечно же, он не скучал последние дни. И остался совершенно равнодушным к тому, как бирюзовый костюм подчеркивает мягкие изгибы ее тела.
— Прости, ты о чем?
Брук швырнула ему на стол газету, затем другую, третью… Сначала внимание Мэтта привлекли заголовки. Потом он увидел черно-белые фотографии, на которых они целуются на стоянке возле ее машины. Трясущимися руками развернув одну из газет, Брук продемонстрировала ему статью о помолвке.
— Неужели тебя волнуют сплетни?
Девушка нахмурилась, ее губы задрожали. Мэтт почувствовал необъяснимое желание сгрести ее в охапку и целовать до тех пор, пока не исчезнут эти маленькие сердитые морщинки на лбу. Хотя Брук может разозлиться еще больше.
— Я хочу прекратить этот балаган. — Ее голос был тверд.
— Мы не можем, — заявил Мэтт, думая о здоровье бабушки, а вовсе не о зовущих губах Брук. — Не сейчас.
— Послушай! — вскричала она. — Я не изъявляла готовности на брак с тобой. Я лишь согласилась сыграть роль невесты. На короткое время. Подумай, сколько времени уже прошло.
— Отлично. Бросай меня. — Мэтт рывком встал из-за стола. — Давай. Сделай это прямо сейчас.
— Сейчас? — растерянно заморгала Брук.
— Но ты же этого хочешь?
— Да. Но в свое время.
— Почему? — напрягся Мэтт, приготовившись выслушать причины, побуждающие Брук к разрыву их договора.
— Думаю, лучше сделать это при свидетелях.
Тогда это будет выглядеть более правдоподобно.
Мэтт кивнул.
— Пожалуй. И бабушка должна присутствовать.
Тогда она сможет сделать напрашивающиеся выводы — что мы на самом деле не можем быть парой.
— Отлично, значит, вопрос решен. И когда мы встретимся с твоей бабушкой?
— В субботу. — Мэтт скрестил руки на груди, мучаясь от боли предстоящего разрыва и волнений за здоровье бабушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Брук слегка пожала плечами.
— Неужели ты романтик? А может, отчаянный? робко предположила она, все еще выискивая причины, по которым Мэтт отказался ее целовать.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что ты отчаянно выискивал причины, по которым меня можно было бы не целовать. — Брук не стала задавать прямой вопрос, почему Мэтт не воспользовался удобным случаем. Ей должно было быть все равно. Но не было.
— А ты не знала, что отчаяние — это основа всех изобретений?
Брук совсем приуныла из-за его уклончивых ответов. Но нерешенные вопросы продолжали терзать еще больше.
Кем ей приходится Мэтт Каттер? Неужто он всего лишь человек с большими деньгами, выразивший желание облагодетельствовать сирот на миллион долларов? Почему она не может спокойно доиграть свою роль, взять деньги и исчезнуть из его жизни?
Внезапно ее пронзила мысль, что говорить «до свидания» Мэтту совсем не хочется. По крайней мере, не сейчас. Он значит гораздо больше, чем щедрый даритель, и уж тем более человек, который заставит Фелицию на время забросить работу свахи.
Так. Кажется, Брук начинает вести себя как девочка, которая не может справиться со своими гормонами: в течение дня все ее мысли крутились вокруг единственного объекта. Она просто не может быть влюблена. Мэтт ее заинтриговал, и все. И он никогда не будет вести себя, как герой ее грез. Да, он добр к своей бабушке. Заботлив. В глубине души романтик.
Более того, он сексуален, загадочен. А ей интересны такие люди — это издержки профессии. Но Брук не влюблена в Мэтта!
Интересно, сколько еще продлится этот спектакль. Брук надеялась на скорейшее его завершение: ведь так она сможет побыстрее вычеркнуть из своей памяти Мэтта Каттера и его полные страсти поцелуи (хотя подозревала, что такое возможно только при полной амнезии).
Наклонившись вперед, Мэтт кончиками пальцев дотронулся до руки Брук.
— Я понял, что ты не хочешь моих поцелуев. Я прислушивался к твоим желаниям.
— Ох…
Конечно. Вот черт!
— Ты когда-нибудь сможешь изменить свое мнение? — спросил Мэтт, ив его глазах читалось разочарование.
— Изменить мнение? — эхом откликнулась Брук, завороженная его прикосновениями и мечтающая о крепких объятиях и страстных поцелуях.
— О моих поцелуях. — Его губы скривились в вызывающей усмешке. — Ты же сейчас хочешь моих поцелуев, ведь так?
Брук как будто опрокинули на голову ведро холодной воды.
— Что? Я? Конечно нет!
Она заставила себя отодвинуться, открыла дверцу машины и уселась на раскаленное сиденье, показавшееся куском льда по сравнению с чувствами, бушевавшими у нее в груди.
— Я должна ехать.
— Вперед, док, — кивнул Мэтт. — Обещаю поцеловать тебя позже. Потому что ты сама этого хочешь.
Его усмешка исчезла, как только машина Брук скрылась за поворотом. Создается впечатление, будто его тянут за язык, заставляя поддразнивать Брук. И все бы ничего, но разговоры на определенные темы и самому Мэтту причиняют по сути физическую боль.
Ни одна женщина ранее не вызывала у него таких противоречивых чувств. И, наверное, больше никакая не вызовет. Он должен вычеркнуть Брук из своей жизни, а мысли о ней — из своей головы. Поэтому нужно как можно быстрее заканчивать этот маленький спектакль, пока не стало слишком поздно.
Еще неделю назад он владел ситуацией: поговорил с лечащим врачом Элизы, ошарашенным таким внезапным выздоровлением и всплеском энергии. Правда, врачи предупредили, что возможен рецидив. Такое состояние может быть просто временным улучшением, за которым последует стремительное ухудшение и — тут сердце Мэтта болезненно сжималось — конец.
Что же ему делать? Мэтт размышлял, закидывая ноги на стол и попивая свой утренний кофе. Он начал приходить в офис раньше обычного, потому что только в офисе мог контролировать себя и не думать о Брук, ее поцелуях, ее стройном теле.
Венчаться они не могут. Разойтись — тоже. Так что же делать?
Мэтт даже не способен заставить себя держаться от нее подальше. Они, правда, не разговаривали с того дня, когда ездили смотреть церковь. Брук ему не звонила. Она наверняка надеется, что Мэтт забыл о ее существовании. А это вовсе не так!
И Элиза каждый день преследует его, напоминая о встречах с поставщиками провизии, цветов, фотографами. Милый любительский спектакль уже обошелся Мэтту в небольшое состояние, и это еще не предел. Но если это сделает бабушку счастливой — ради бога. Он готов отдать последнее пенни, чтобы скрасить все то время, что она еще проведет на земле.
В приемной раздались голоса. Мэтт взглянул на часы — так и есть, начался рабочий день, офис уже заполнился служащими. Ему тоже хорошо бы сосредоточиться на работе, но что-то не получается.
Мозг отказывается повиноваться.
— Это должно прекратиться, — раздался за спиной голос Брук.
Его сердце совершило головокружительный кульбит, но Мэтт приписал его внезапному появлению Брук в офисе. Конечно же, он не скучал последние дни. И остался совершенно равнодушным к тому, как бирюзовый костюм подчеркивает мягкие изгибы ее тела.
— Прости, ты о чем?
Брук швырнула ему на стол газету, затем другую, третью… Сначала внимание Мэтта привлекли заголовки. Потом он увидел черно-белые фотографии, на которых они целуются на стоянке возле ее машины. Трясущимися руками развернув одну из газет, Брук продемонстрировала ему статью о помолвке.
— Неужели тебя волнуют сплетни?
Девушка нахмурилась, ее губы задрожали. Мэтт почувствовал необъяснимое желание сгрести ее в охапку и целовать до тех пор, пока не исчезнут эти маленькие сердитые морщинки на лбу. Хотя Брук может разозлиться еще больше.
— Я хочу прекратить этот балаган. — Ее голос был тверд.
— Мы не можем, — заявил Мэтт, думая о здоровье бабушки, а вовсе не о зовущих губах Брук. — Не сейчас.
— Послушай! — вскричала она. — Я не изъявляла готовности на брак с тобой. Я лишь согласилась сыграть роль невесты. На короткое время. Подумай, сколько времени уже прошло.
— Отлично. Бросай меня. — Мэтт рывком встал из-за стола. — Давай. Сделай это прямо сейчас.
— Сейчас? — растерянно заморгала Брук.
— Но ты же этого хочешь?
— Да. Но в свое время.
— Почему? — напрягся Мэтт, приготовившись выслушать причины, побуждающие Брук к разрыву их договора.
— Думаю, лучше сделать это при свидетелях.
Тогда это будет выглядеть более правдоподобно.
Мэтт кивнул.
— Пожалуй. И бабушка должна присутствовать.
Тогда она сможет сделать напрашивающиеся выводы — что мы на самом деле не можем быть парой.
— Отлично, значит, вопрос решен. И когда мы встретимся с твоей бабушкой?
— В субботу. — Мэтт скрестил руки на груди, мучаясь от боли предстоящего разрыва и волнений за здоровье бабушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35