Сжав кулаки, я ринулась открывать.
На пороге стояла разодетая в пух и прах мадам. Ее сногсшибательная прическа едва не касалась потолка, шикарное платье переливалось всеми цветами радуги, а уж макияж, наверное, обошелся этой фифе в целое состояние. Словом, это была госпожа Уклюйко при полном параде.
— Я должна поговорить с вами, милочка, — вместо приветствия вымолвила она.
Я оробела от ее шика и нагловатой усмешки.
— Пройдемте в гостиную, — предложила она мне, но я-то знала, что в моей квартире ничего подобного нет, и потому повела незваную гостью прямо в кухню.
Аллочка скептически огляделась и осторожно присела за стол, стараясь не задеть рукавом своего богатого платья крошки и пролитый Горькой кофе.
— Милочка, я хочу сделать вам предложение. Я стояла как истукан в углу кухни и молчала.
— Вам, конечно, интересно, что за предложение, да? Я объясню. Сколько вам обещал мой муж за обмен квартиры?
— Это неэтичный вопрос, — хрипло отозвалась я, удивляясь, откуда мне известны подобные выражения.
Алла недоверчиво хмыкнула.
— Я гляжу, живете вы небогато, — констатировала она и замолкла, ожидая, должно быть, моего возражения.
Но я не стала демонстрировать болезненное самолюбие бедняка, а просто молчала, потупив взор.
— Ладно, перейдем к делу, — решилась госпожа Уклюйко, — я предлагаю вам двойную цену за то, чтобы вы оставили моего мужа в покое.
— Да он мне не нужен! — возмутилась я.
— Я не о том, — досадливо поморщилась она, — вы просто должны исчезнуть, не отзываться на звонки или даже, наоборот, заявить ему, что заниматься этим разменом не станете.
— Зачем? — удивилась я.
— Я не хочу этого! Мне моя квартира нравится.
— Да вы что, не понимаете? Допустим, я соглашусь, но есть ведь другие риелторы. И в конце концов, ваш муж может самостоятельно совершить этот обмен…
— Мой муж самостоятельно не может даже припарковать машину! — с гордостью произнесла она. — Он не от мира сего, и его наши обыденные заботы не волнуют.
Я не поверила, но снова промолчала.
— И потом, — продолжала Аллочка, — мой муж очень занятой человек, он известный продюсер, вы, наверное, знаете, — она кокетливо поправила вздыбленную челку, — так вот, ему просто некогда будет заниматься этим разменом. А что касается других агентов, то он просто не станет их искать. Я знаю Эдика, его вера в судьбу безгранична, и, если вы откажете ему, он решит, что так распорядилось само провидение. Он просто откажется от своей дурацкой затеи, и все, понимаете?
Я кивнула, хотя не улавливала в ее словах смысла. Уклюйко не станет разменивать квартиру только из-за того, что одна агентша по недвижимости откажет ему в помощи?! Бред!
— Так вы согласны?
Я, конечно, была не против получить от нее энную сумму. Да и подурить эту наивную дамочку казалось привлекательной и выгодной идеей. Но мой голос уже произнес:
— Нет!
— Но почему?
Я подумала о том, что могла бы взять у нее деньги, а уговор не выполнить да заработать еще на обмене. Почему я такая нерешительная? Что меня останавливает — совесть или страх? Хотя какая уж тут совесть — за всю свою риелторскую деятельность я столько раз обманывала и подставляла людей, что говорить о совести просто смешно.
Но на этот раз я отказалась. Быть может, из-за профессиональной гордости. Или мне просто стало жаль продюсера, за спиной которого его собственная жена делает подобные предложения. Ну не хочет мужик с ней жить, ну достала! И я его не виню, кстати. А что делает эта фифочка? Ведь насильно-то мил не будешь — это народная мудрость.
— Так почему же, милочка? — терпеливо переспросила Алла, уверенная в том, что я просто набиваю цену.
— Кстати, а как вы меня нашли? — вдруг призадумалась я.
— Да легко, — отмахнулась она, — отыскала у мужа в записной книжке ваш телефон, а дальше все просто.
— Нехорошо рыться в вещах супруга! — заявила я. Несколько мгновений Аллочка смотрела на меня не мигая. Наконец смысл моих слов дошел до нее полностью, и она подскочила на стуле:
— Ах какие мы правильные! Учить меня вздумала, рвань подзаборная? А я-то думала, мы с тобой по-хорошему договоримся. Ну теперь пеняй на себя!
Выпалив все это на одном дыхании, Уклюйко поскакала к входной двери. Ее прическа возмущенно колыхалась под потолком.
В прихожей еще раз взглянув на меня сверху вниз, Аллочка заявила:
— Дура ты, риелторша, самая настоящая дура! И за это поплатишься!
— Иди отсюда, каланча, — мирным голосом предложила я.
Ее лицо вспыхнуло, но на оскорбление Алла никак не ответила. Разве что моя дверь пострадала от ее крепкого, отчаянного удара каблуком.
Мне нужно было успокоиться. Я сделала еще кофе и с чашкой в руке подошла к окну. В этот момент госпожа Уклюйко садилась в шикарную иномарку, прижимая к уху мобильный. Судя по ее резвой артикуляции, Аллочка была вне себя от гнева.
Когда я более-менее пришла в себя и стала собираться на встречу с Баландиным, зазвонил сотовый телефон.
— Я по объявлению, — отрапортовал мужской голос, — вам нужны две двухкомнатные квартиры?
Я радостно подтвердила, что нужны, и подумала, что есть все-таки справедливость на свете. Госпожа Уклюйко может подавиться своими оскорблениями и своими деньгами! Теперь я, назло ей, проверну эту сделку без сучка без задоринки и как можно быстрее. А на старости лет буду вспоминать, как помогла одному продюсеру освободиться от грымзы-жены!
— Подъезжайте сегодня на Краснопрудную, — между тем скомандовал в трубку незнакомец, — посмотрите.
— Э… А ваши квартиры далеко друг от друга? — вспомнила я одно из условий Уклюйко.
— Ну далековато, — неохотно признались на том конце провода.
— Замечательно! Диктуйте подробный адрес.
Я буквально подпрыгивала от радости и нетерпения. С этого момента меня просто-напросто преследовала удача. Во-первых, я позвонила Уклюйко, и он оказался дома, мало того, согласился сегодня же посмотреть обе квартиры. Во-вторых, у меня был отличный повод отменить встречу с Баландиным, все-таки, какой бы неизбежной она ни была, можно это отложить на завтра. Или на следующий год! Я вздохнула с облегчением, когда Ванька все-таки понял, что сегодняшнее свидание не состоится, и повесил трубку.
Эти два телефонных звонка настолько порадовали меня, что последующий за ними ничуть не убавил настроения.
— Скажи Сене, что я научилась пюре делать, — вместо приветствия попросил уже знакомый женский голос. В нем звучали нотки безысходной тоски.
— Ладно, скажу, — пообещала я, даже не разозлившись.
— Он так пюре любит! — вздохнула моя собеседница.
— И тебя он любит, — ляпнула я, не подумав. Настроение было хорошее, и хотелось, чтобы остальные тоже радовались жизни, как и я. — Он вернется, вот увидишь. Если хочешь, можешь мне пока звонить, поболтаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
На пороге стояла разодетая в пух и прах мадам. Ее сногсшибательная прическа едва не касалась потолка, шикарное платье переливалось всеми цветами радуги, а уж макияж, наверное, обошелся этой фифе в целое состояние. Словом, это была госпожа Уклюйко при полном параде.
— Я должна поговорить с вами, милочка, — вместо приветствия вымолвила она.
Я оробела от ее шика и нагловатой усмешки.
— Пройдемте в гостиную, — предложила она мне, но я-то знала, что в моей квартире ничего подобного нет, и потому повела незваную гостью прямо в кухню.
Аллочка скептически огляделась и осторожно присела за стол, стараясь не задеть рукавом своего богатого платья крошки и пролитый Горькой кофе.
— Милочка, я хочу сделать вам предложение. Я стояла как истукан в углу кухни и молчала.
— Вам, конечно, интересно, что за предложение, да? Я объясню. Сколько вам обещал мой муж за обмен квартиры?
— Это неэтичный вопрос, — хрипло отозвалась я, удивляясь, откуда мне известны подобные выражения.
Алла недоверчиво хмыкнула.
— Я гляжу, живете вы небогато, — констатировала она и замолкла, ожидая, должно быть, моего возражения.
Но я не стала демонстрировать болезненное самолюбие бедняка, а просто молчала, потупив взор.
— Ладно, перейдем к делу, — решилась госпожа Уклюйко, — я предлагаю вам двойную цену за то, чтобы вы оставили моего мужа в покое.
— Да он мне не нужен! — возмутилась я.
— Я не о том, — досадливо поморщилась она, — вы просто должны исчезнуть, не отзываться на звонки или даже, наоборот, заявить ему, что заниматься этим разменом не станете.
— Зачем? — удивилась я.
— Я не хочу этого! Мне моя квартира нравится.
— Да вы что, не понимаете? Допустим, я соглашусь, но есть ведь другие риелторы. И в конце концов, ваш муж может самостоятельно совершить этот обмен…
— Мой муж самостоятельно не может даже припарковать машину! — с гордостью произнесла она. — Он не от мира сего, и его наши обыденные заботы не волнуют.
Я не поверила, но снова промолчала.
— И потом, — продолжала Аллочка, — мой муж очень занятой человек, он известный продюсер, вы, наверное, знаете, — она кокетливо поправила вздыбленную челку, — так вот, ему просто некогда будет заниматься этим разменом. А что касается других агентов, то он просто не станет их искать. Я знаю Эдика, его вера в судьбу безгранична, и, если вы откажете ему, он решит, что так распорядилось само провидение. Он просто откажется от своей дурацкой затеи, и все, понимаете?
Я кивнула, хотя не улавливала в ее словах смысла. Уклюйко не станет разменивать квартиру только из-за того, что одна агентша по недвижимости откажет ему в помощи?! Бред!
— Так вы согласны?
Я, конечно, была не против получить от нее энную сумму. Да и подурить эту наивную дамочку казалось привлекательной и выгодной идеей. Но мой голос уже произнес:
— Нет!
— Но почему?
Я подумала о том, что могла бы взять у нее деньги, а уговор не выполнить да заработать еще на обмене. Почему я такая нерешительная? Что меня останавливает — совесть или страх? Хотя какая уж тут совесть — за всю свою риелторскую деятельность я столько раз обманывала и подставляла людей, что говорить о совести просто смешно.
Но на этот раз я отказалась. Быть может, из-за профессиональной гордости. Или мне просто стало жаль продюсера, за спиной которого его собственная жена делает подобные предложения. Ну не хочет мужик с ней жить, ну достала! И я его не виню, кстати. А что делает эта фифочка? Ведь насильно-то мил не будешь — это народная мудрость.
— Так почему же, милочка? — терпеливо переспросила Алла, уверенная в том, что я просто набиваю цену.
— Кстати, а как вы меня нашли? — вдруг призадумалась я.
— Да легко, — отмахнулась она, — отыскала у мужа в записной книжке ваш телефон, а дальше все просто.
— Нехорошо рыться в вещах супруга! — заявила я. Несколько мгновений Аллочка смотрела на меня не мигая. Наконец смысл моих слов дошел до нее полностью, и она подскочила на стуле:
— Ах какие мы правильные! Учить меня вздумала, рвань подзаборная? А я-то думала, мы с тобой по-хорошему договоримся. Ну теперь пеняй на себя!
Выпалив все это на одном дыхании, Уклюйко поскакала к входной двери. Ее прическа возмущенно колыхалась под потолком.
В прихожей еще раз взглянув на меня сверху вниз, Аллочка заявила:
— Дура ты, риелторша, самая настоящая дура! И за это поплатишься!
— Иди отсюда, каланча, — мирным голосом предложила я.
Ее лицо вспыхнуло, но на оскорбление Алла никак не ответила. Разве что моя дверь пострадала от ее крепкого, отчаянного удара каблуком.
Мне нужно было успокоиться. Я сделала еще кофе и с чашкой в руке подошла к окну. В этот момент госпожа Уклюйко садилась в шикарную иномарку, прижимая к уху мобильный. Судя по ее резвой артикуляции, Аллочка была вне себя от гнева.
Когда я более-менее пришла в себя и стала собираться на встречу с Баландиным, зазвонил сотовый телефон.
— Я по объявлению, — отрапортовал мужской голос, — вам нужны две двухкомнатные квартиры?
Я радостно подтвердила, что нужны, и подумала, что есть все-таки справедливость на свете. Госпожа Уклюйко может подавиться своими оскорблениями и своими деньгами! Теперь я, назло ей, проверну эту сделку без сучка без задоринки и как можно быстрее. А на старости лет буду вспоминать, как помогла одному продюсеру освободиться от грымзы-жены!
— Подъезжайте сегодня на Краснопрудную, — между тем скомандовал в трубку незнакомец, — посмотрите.
— Э… А ваши квартиры далеко друг от друга? — вспомнила я одно из условий Уклюйко.
— Ну далековато, — неохотно признались на том конце провода.
— Замечательно! Диктуйте подробный адрес.
Я буквально подпрыгивала от радости и нетерпения. С этого момента меня просто-напросто преследовала удача. Во-первых, я позвонила Уклюйко, и он оказался дома, мало того, согласился сегодня же посмотреть обе квартиры. Во-вторых, у меня был отличный повод отменить встречу с Баландиным, все-таки, какой бы неизбежной она ни была, можно это отложить на завтра. Или на следующий год! Я вздохнула с облегчением, когда Ванька все-таки понял, что сегодняшнее свидание не состоится, и повесил трубку.
Эти два телефонных звонка настолько порадовали меня, что последующий за ними ничуть не убавил настроения.
— Скажи Сене, что я научилась пюре делать, — вместо приветствия попросил уже знакомый женский голос. В нем звучали нотки безысходной тоски.
— Ладно, скажу, — пообещала я, даже не разозлившись.
— Он так пюре любит! — вздохнула моя собеседница.
— И тебя он любит, — ляпнула я, не подумав. Настроение было хорошее, и хотелось, чтобы остальные тоже радовались жизни, как и я. — Он вернется, вот увидишь. Если хочешь, можешь мне пока звонить, поболтаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67