Ее голос, хриплый от вожделения, наполнил Майкла предвкушением немыслимого блаженства. Короткая пауза… презерватив — и Майкл соединился с ней. Одним глубоким горячим проникновением.
— О, Майкл! — Мадди сжимала его неистово, ритмично, она горела от страсти, искусно соединенная с ним. Ее голова откинулась назад, веки дрожали, она отдавалась действу полностью, а Майкл поддерживал ее. Освобождение взорвало ее изнутри, доставляя ей неописуемое наслаждение. Она радостно вздохнула, удовольствие и экстаз соединились, наполняя ее блаженством, какого она никогда не испытывала.
Для Майкла освобождение было будто разряд электричества. Он много раз судорожно вздохнул. Его пальцы запутались в волосах Мадди, когда он припал к ее рту, и они целовались долго и ненасытно, растворяясь в глубине пережитого ими экстаза.
Позже они снова занимались любовью в более привычной обстановке — в кровати Мадди, — но не менее страстно.
Мадди почти заснула, когда почувствовала, что Майкл соскользнул с нее. Она протянула руку.
— Не уходи.
Его рука нежно легла на ее обнаженную грудь.
— Я не ухожу. Я только хочу взглянуть, как Тимми. Мне показалось, он ворочается.
Теперь уже полностью проснувшись, Мадди покосилась на светящийся циферблат ее будильника. Было четыре утра.
— Лежи. У тебя утром рейс. Майкл покачал головой.
— Тебе утром на работу. Я схожу.
Они засмеялись. Мадди прильнула к нему.
— Ладно. — Она зевнула и сладко потянулась. — Ты иди сейчас, а я — в следующий раз. Он ущипнул ее за шелковистый бугорок.
— Ты могла бы проявить большую настойчивость, — дразнил ее он, поеживаясь, когда поднимался с постели.
Мадди перевернулась на живот.
— Мне слишком хорошо — зачем настаивать. Спустя несколько минут Майкл снова скользнул под одеяло, и Мадди придвинулась, пристраиваясь к нему.
— Спит, — прошептал Майкл. — Я, должно быть, ошибся.
— Ммм, дай я тебя согрею, — прошептала она, забрасывая длинную, великолепную ногу поверх него и думая, как прекрасно оказаться наверху этого сильного спокойного тела… обвивать его и согревать.
— В любое время, — ответил Майкл, скользя ладонями по шелковистой коже ее спины.
— Что он имеет в виду? — удивилась Мадди. В любое время? Но тут ее мысли резко изменили направление. Остановись. Не придавай его словам большего значения, чем он в них вкладывает.
Он отыскал ее рот. Его язык проскользнул во влажные глубины ее рта, а затем прошелся по ее небу. Он подталкивал ее, чтобы она легла на него.
— Да, — прошептал он, — согрей меня, Мадди, согрей меня.
Она встала над ним на коленях, опираясь на вытянутые руки. Ее шелковистые, с медовым отливом светлые волосы коснулись его груди, когда она наклонила голову и обхватила губами его губы. Потом она всем телом прижалась к нему, прикасаясь рукой к его естеству, нежно захватывая его и лаская. Все это время она глубоко и жадно целовала его. Она справилась с презервативом и помогла ему войти в нее, а тогда начала ритмично двигаться. Майкл следовал за ее движениями.
О, Майкл, думала она, я люблю тебя. Я просто умираю от любви. Я хочу согревать тебя. Я хочу согревать тебя всегда… Как я могла позволить этому случиться?
Ее мимолетное отчаяние исчезло, когда она почувствовала, что тает от удовольствия. Наслаждение волной прокатилось по ее позвоночнику.
Бархатная темнота уже сменилась туманным рассветом к тому времени, когда они заснули.
С трудом преодолевая сон, заполненный восхитительными сновидениями, Мадди потянулась к звеневшему будильнику. Майкл, вставший с постели раньше, успел к будильнику первым.
— Прости, я забыл его выключить, — извинился он. — Мне хотелось, чтобы ты поспала немного подольше. Я приготовил свежий кофе, дал Тимми бутылочку и принял душ.
Она покосилась на Майкла, одежда которого состояла только из полотенца, обмотанного вокруг его талии. Майкл улыбался ей.
Он выглядел удивительно красивым, его темные волосы были влажными, а капли воды все еще стекали на его широкую грудь. Мадди перевернулась на живот и натянула на себя одеяло.
— Не смотри на меня. Я не в форме.
— Повернись. — Сторона кровати, когда он сел рядом с ней, опустилась.
Медленно она перевернулась на спину. На его щеке задвигалась мышца, а темные загадочные глаза его задумчиво остановились на ее лице.
— Ты прекрасна по утрам, Мадди.
Она застенчиво улыбнулась.
Он поцеловал пульсировавшую жилку на ее горле.
— Как же давно я занимался с тобой любовью! — Его дыхание обжигало ее кожу, от прикосновения его влажных волос легкая дрожь пробежала по ее позвоночнику. Она уже взмыла на крыльях радости.
Но здравый смысл, потревожив их устами проснувшегося и недовольно заплакавшего младенца, заставил обоих вернуться на землю.
Они посмотрели друг на друга и усмехнулись.
— Вот оно, удовольствие родителей. — Майкл подмигнул ей, поднимая ее с постели и одновременно стягивая с нее одеяло. — Твоя очередь, мамочка.
Его глаза беззастенчиво путешествовали по мягким холмикам ее грудей, по бедрам и дальше, по ее прекрасным длинным ногам, когда она встала с постели. В этот раз его била дрожь, когда она шла по комнате за халатом. Казалось, что теперь она чувствует себя нагой вполне уютно. Значит, они добились прогресса.
Его захлестнула волна желания — будто горьковато-сладкая боль. Какого же прогресса он надеялся добиться с Мадди? Брови его вытянулись в ниточку, заныл живот. Но зачем думать о будущем? Мадди принимает случившееся спокойно. И во время страсти не шепчет, поддаваясь слабости, слов о вечной любви. Мадди счастлива с ним… счастлива с ним в постели. Мадди рассчитывает сохранить эти отношения. Ему надо настроиться точно так же. Но уже в следующее мгновение абсолютной откровенности с самим собой он был вынужден признаться себе, что это будет трудно выполнить.
Чувство вины, смущение и беспокойство, вероятно, одолевали обоих, и Мадди и Майкла, в то утро, но внешне сцена в ее кухне разыгрывалась вполне безобидная, домашняя. Мадди, в халате и тапочках, привычно возилась с только что выкупанным Тимми. Майкл, босиком, в брюках и рубашке, которую он не удосужился застегнуть, поджаривал ломтики хлеба в тостере. Голос по радио вещал о погоде: день ожидался морозный и ясный.
— Доберешься без проблем до Нью-Йорка, — спокойно сказала Мадди, выдергивая одноразовый подгузник из-под Тимми, который теребил пуговицу на ее халате.
— Да, без проблем.
Она взглянула на кухонные часы.
— Я, должно быть, успею встретиться с нашим главным химиком. В десять.
— Я могу тебя подбросить, если хочешь.
— В этом нет необходимости. Я должна ездить на своей машине. Я думаю, она без меня заскучала со вчерашнего вечера… — Мадди улыбнулась, вспоминая. — Мотор глохнет, если я не езжу на ней каждый день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— О, Майкл! — Мадди сжимала его неистово, ритмично, она горела от страсти, искусно соединенная с ним. Ее голова откинулась назад, веки дрожали, она отдавалась действу полностью, а Майкл поддерживал ее. Освобождение взорвало ее изнутри, доставляя ей неописуемое наслаждение. Она радостно вздохнула, удовольствие и экстаз соединились, наполняя ее блаженством, какого она никогда не испытывала.
Для Майкла освобождение было будто разряд электричества. Он много раз судорожно вздохнул. Его пальцы запутались в волосах Мадди, когда он припал к ее рту, и они целовались долго и ненасытно, растворяясь в глубине пережитого ими экстаза.
Позже они снова занимались любовью в более привычной обстановке — в кровати Мадди, — но не менее страстно.
Мадди почти заснула, когда почувствовала, что Майкл соскользнул с нее. Она протянула руку.
— Не уходи.
Его рука нежно легла на ее обнаженную грудь.
— Я не ухожу. Я только хочу взглянуть, как Тимми. Мне показалось, он ворочается.
Теперь уже полностью проснувшись, Мадди покосилась на светящийся циферблат ее будильника. Было четыре утра.
— Лежи. У тебя утром рейс. Майкл покачал головой.
— Тебе утром на работу. Я схожу.
Они засмеялись. Мадди прильнула к нему.
— Ладно. — Она зевнула и сладко потянулась. — Ты иди сейчас, а я — в следующий раз. Он ущипнул ее за шелковистый бугорок.
— Ты могла бы проявить большую настойчивость, — дразнил ее он, поеживаясь, когда поднимался с постели.
Мадди перевернулась на живот.
— Мне слишком хорошо — зачем настаивать. Спустя несколько минут Майкл снова скользнул под одеяло, и Мадди придвинулась, пристраиваясь к нему.
— Спит, — прошептал Майкл. — Я, должно быть, ошибся.
— Ммм, дай я тебя согрею, — прошептала она, забрасывая длинную, великолепную ногу поверх него и думая, как прекрасно оказаться наверху этого сильного спокойного тела… обвивать его и согревать.
— В любое время, — ответил Майкл, скользя ладонями по шелковистой коже ее спины.
— Что он имеет в виду? — удивилась Мадди. В любое время? Но тут ее мысли резко изменили направление. Остановись. Не придавай его словам большего значения, чем он в них вкладывает.
Он отыскал ее рот. Его язык проскользнул во влажные глубины ее рта, а затем прошелся по ее небу. Он подталкивал ее, чтобы она легла на него.
— Да, — прошептал он, — согрей меня, Мадди, согрей меня.
Она встала над ним на коленях, опираясь на вытянутые руки. Ее шелковистые, с медовым отливом светлые волосы коснулись его груди, когда она наклонила голову и обхватила губами его губы. Потом она всем телом прижалась к нему, прикасаясь рукой к его естеству, нежно захватывая его и лаская. Все это время она глубоко и жадно целовала его. Она справилась с презервативом и помогла ему войти в нее, а тогда начала ритмично двигаться. Майкл следовал за ее движениями.
О, Майкл, думала она, я люблю тебя. Я просто умираю от любви. Я хочу согревать тебя. Я хочу согревать тебя всегда… Как я могла позволить этому случиться?
Ее мимолетное отчаяние исчезло, когда она почувствовала, что тает от удовольствия. Наслаждение волной прокатилось по ее позвоночнику.
Бархатная темнота уже сменилась туманным рассветом к тому времени, когда они заснули.
С трудом преодолевая сон, заполненный восхитительными сновидениями, Мадди потянулась к звеневшему будильнику. Майкл, вставший с постели раньше, успел к будильнику первым.
— Прости, я забыл его выключить, — извинился он. — Мне хотелось, чтобы ты поспала немного подольше. Я приготовил свежий кофе, дал Тимми бутылочку и принял душ.
Она покосилась на Майкла, одежда которого состояла только из полотенца, обмотанного вокруг его талии. Майкл улыбался ей.
Он выглядел удивительно красивым, его темные волосы были влажными, а капли воды все еще стекали на его широкую грудь. Мадди перевернулась на живот и натянула на себя одеяло.
— Не смотри на меня. Я не в форме.
— Повернись. — Сторона кровати, когда он сел рядом с ней, опустилась.
Медленно она перевернулась на спину. На его щеке задвигалась мышца, а темные загадочные глаза его задумчиво остановились на ее лице.
— Ты прекрасна по утрам, Мадди.
Она застенчиво улыбнулась.
Он поцеловал пульсировавшую жилку на ее горле.
— Как же давно я занимался с тобой любовью! — Его дыхание обжигало ее кожу, от прикосновения его влажных волос легкая дрожь пробежала по ее позвоночнику. Она уже взмыла на крыльях радости.
Но здравый смысл, потревожив их устами проснувшегося и недовольно заплакавшего младенца, заставил обоих вернуться на землю.
Они посмотрели друг на друга и усмехнулись.
— Вот оно, удовольствие родителей. — Майкл подмигнул ей, поднимая ее с постели и одновременно стягивая с нее одеяло. — Твоя очередь, мамочка.
Его глаза беззастенчиво путешествовали по мягким холмикам ее грудей, по бедрам и дальше, по ее прекрасным длинным ногам, когда она встала с постели. В этот раз его била дрожь, когда она шла по комнате за халатом. Казалось, что теперь она чувствует себя нагой вполне уютно. Значит, они добились прогресса.
Его захлестнула волна желания — будто горьковато-сладкая боль. Какого же прогресса он надеялся добиться с Мадди? Брови его вытянулись в ниточку, заныл живот. Но зачем думать о будущем? Мадди принимает случившееся спокойно. И во время страсти не шепчет, поддаваясь слабости, слов о вечной любви. Мадди счастлива с ним… счастлива с ним в постели. Мадди рассчитывает сохранить эти отношения. Ему надо настроиться точно так же. Но уже в следующее мгновение абсолютной откровенности с самим собой он был вынужден признаться себе, что это будет трудно выполнить.
Чувство вины, смущение и беспокойство, вероятно, одолевали обоих, и Мадди и Майкла, в то утро, но внешне сцена в ее кухне разыгрывалась вполне безобидная, домашняя. Мадди, в халате и тапочках, привычно возилась с только что выкупанным Тимми. Майкл, босиком, в брюках и рубашке, которую он не удосужился застегнуть, поджаривал ломтики хлеба в тостере. Голос по радио вещал о погоде: день ожидался морозный и ясный.
— Доберешься без проблем до Нью-Йорка, — спокойно сказала Мадди, выдергивая одноразовый подгузник из-под Тимми, который теребил пуговицу на ее халате.
— Да, без проблем.
Она взглянула на кухонные часы.
— Я, должно быть, успею встретиться с нашим главным химиком. В десять.
— Я могу тебя подбросить, если хочешь.
— В этом нет необходимости. Я должна ездить на своей машине. Я думаю, она без меня заскучала со вчерашнего вечера… — Мадди улыбнулась, вспоминая. — Мотор глохнет, если я не езжу на ней каждый день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48