Впрочем, она сохраняла молчание, предоставляя ему возможность целиком сосредоточиться на дороге, чтобы добраться до Вероны без происшествий. Что, несмотря на туман, ему и удалось сделать всего за час.
– Э-э… где я остановлюсь? – спросила она, заметив, что он едет куда-то в пригород, а не к центральным гостиницам.
– Примите мои извинения, Элин, – тут же отозвался он, – давно надо было сказать вам. – Он поспешил объяснить: – У компании есть квартира для деловых гостей. Я подумал, или, точнее, Фелиция подумала, что там вам будет удобнее, чем в гостинице.
– Очень любезно с вашей… то есть со стороны Фелиции, – ответила Элин.
Да, действительно, очень любезно со стороны человека, подозревающего ее в воровстве, пускаться в такие объяснения. И, между прочим, он во второй раз назвал ее по имени. Похоже, итальянец не так уж плох, поймала себя на неожиданной мысли Элин.
Квартира компании находилась в красивом районе. За столом в холле дежурил мускулистый коротышка лет сорока.
– Buona sera, signorina, buona sera, signore, – почтительно раскланялся он.
– Buona sera, Умберто, – ответил Макс Дзапелли и, когда Умберто попытался взять у него чемодан, отказался от помощи. В нескольких быстрых и совершенно непонятных Элин итальянских фразах он, видимо, дал портье какие-то инструкции. Потом непринужденно перешел на английский: – Умберто и Паоло, который дежурит днем, позаботятся о вашей безопасности. С квартирой не должно быть никаких проблем, но не стесняйтесь обращаться к ним, если потребуется помощь.
– Спасибо, – вежливо пробормотала Элин и, дружески улыбнувшись Умберто, последовала за своим боссом к лифту, который доставил их на третий этаж. – Я могу взять сумку, – запоздало предложила она, когда Дзапелли вынес из лифта чемодан.
Он не обратил внимания на ее предложение, и Элин последовала за ним до двери в холле, где он поставил чемодан на пол, извлек из кармана ключ, отпер замок и, открыв дверь, пропустил ее в роскошные апартаменты. Во всяком случае, холл и гостиная, заметила она, были покрыты толстыми светло-зелеными коврами, и убранство весьма просторной гостиной показалось ей элегантным.
– Вам здесь будет удобно? – поинтересовался Макс Дзапелли, проходя за ней и следя за ее взглядом, порхавшим от непринужденно расставленных столиков к картинам на стенах и к очень уютной мягкой мебели.
Ее собственный дом тоже был элегантно обставлен. У матери превосходный вкус. Получив в браке с Сэмом некоторую свободу в деньгах, мать постепенно изменила стиль обстановки и устроила все на свой лад.
– Да, – ответила Элин. – Несомненно. – И решила обследовать остальные комнаты позже.
Он уже почти повернулся, чтобы уйти, но ей показалось – вот странно! – что уходить его не тянет. Взбрело же в голову! Возможно, просто ей от новизны обстановки не хотелось оставаться одной. Господи, но он-то должен торопиться! У него же свидание этим вечером – он не преминул сообщить ей. Впереди у него еще поездка в тумане домой, чтобы переодеться.
– Э-э… еще раз спасибо, что встретили меня в аэропорту, – поспешно проговорила она, сознавая, что, поскольку его ожидает какая-то женщина, он мог считать, что сделал более чем достаточно для своей подчиненной.
Дзапелли обернулся и протянул ей ключи. Их руки соприкоснулись, и Элин будто током ударило.
– Спокойной ночи, Элин, – тихо сказал он.
Но она, пораженная этим прикосновением, не могла пошевелить языком, чтобы выговорить хоть самые простые слова прощания. Каково же было ее состояние, когда он наклонился и быстро, но тепло поцеловал ее сначала в одну щеку, а потом в другую! Потрясенная, Элин, однако, овладела собой и обрела способность действовать. Ее руки взметнулись, оттолкнули Дзапелли, и она сделала шаг назад, что, похоже, очень развеселило его.
Конечно, кипела Элин, он не оставит без комментариев тот факт, что на свете есть женщины, которые не кинутся ему на шею в ответ на его поцелуй. И итальянец не промолчал. Качнувшись на пятках и одарив ее насмешливым взглядом, он начал:
– Расслабься, девственница-ледышка, я…
Но Элин, взволнованная, поспешно и резко – слишком поспешно, как она поняла потом, – вскинула на него удивленные слова:
– Почему вы так решили?
– Я… – Он запнулся, и насмешка у него на лице сменилась любопытством. – А разве нет?
Элин быстро взяла себя в руки и, отойдя еще на шаг, надменно вскинула голову.
– Это не ваше дело!
Если она думала, что высокомерный тон поставит его на место, то имела случай убедиться в своей ошибке. Потому что с еще большим любопытством во взгляде он издал краткое восклицание на итальянском и, никак не отреагировав на ее надменность, добавил по-английски:
– Девственница и есть.
– Есть так есть! – парировала она. И, прежде чем он смог ответить новой насмешкой, заключила: – Большое спасибо, что встретили в аэропорту. – Глядя прямо в его безмятежное, улыбавшееся лицо, она добавила: – Но поскольку вы хотите, чтобы завтра к девяти я была в офисе, то я хотела бы сейчас распаковать вещи.
Выражение его лица изменилось на откровенную ухмылку, которая еще больше не понравилась Элин.
– Значит, вы выпроваживаете меня из принадлежащих мне апартаментов?
– Спокойной ночи, мистер Дзапелли, – твердо сказала она.
– О, спокойной ночи, мисс Толбот, – ухмыльнулся он, – спокойной ночи. – И, вняв ее более чем прозрачному намеку, удалился.
Свинья! Бабник! Элин кипела от возмущения, хотя, едва за ним закрылась дверь, почувствовала себя очень одинокой. Перейдя из гостиной в не менее шикарную спальню, Элин подумала, что в этом чувстве нет ничего удивительного. В конце концов, она одна в Италии, в чужой стране, спустя всего лишь несколько часов после того, как была в Англии, дома, где всегда нашлось бы с кем перекинуться словом.
Ей ничего не оставалось, как швырнуть чемодан на кровать и заняться распаковыванием вещей, пока Макс Дзапелли снова не проник в ее мысли. Проклятье, но он просто не выходит у нее из головы! Чертов ловелас! Погоня за юбками – смысл его жизни!
Но с другой стороны, не говорил ли он ей сам, что не заводит романов с подчиненными? Хотя разве он пытался завести с ней роман? А как же назвать то, что он расцеловал ее в обе щеки, – ведь они даже не друзья!
Когда Элин, наконец, легла спать, она должна была признать, что пребывает в полном замешательстве. Ей вовсе не до ловеласов… не до пылких Ромео. И однако же она в Вероне, буквально на земле шекспировского Ромео. Она убеждала себя, что ненавидит Макса Дзапелли, но почему-то ее смущало то, что приходилось себя убеждать… Закрывая глаза с твердым намерением немедленно заснуть, Элин все еще гадала: заигрывал ли он, целуя ее, или просто держался как безупречно вежливый итальянец?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В четверг утром Элин проснулась с решимостью не принимать за чистую монету ничего, что касалось Максимилиана Дзапелли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Э-э… где я остановлюсь? – спросила она, заметив, что он едет куда-то в пригород, а не к центральным гостиницам.
– Примите мои извинения, Элин, – тут же отозвался он, – давно надо было сказать вам. – Он поспешил объяснить: – У компании есть квартира для деловых гостей. Я подумал, или, точнее, Фелиция подумала, что там вам будет удобнее, чем в гостинице.
– Очень любезно с вашей… то есть со стороны Фелиции, – ответила Элин.
Да, действительно, очень любезно со стороны человека, подозревающего ее в воровстве, пускаться в такие объяснения. И, между прочим, он во второй раз назвал ее по имени. Похоже, итальянец не так уж плох, поймала себя на неожиданной мысли Элин.
Квартира компании находилась в красивом районе. За столом в холле дежурил мускулистый коротышка лет сорока.
– Buona sera, signorina, buona sera, signore, – почтительно раскланялся он.
– Buona sera, Умберто, – ответил Макс Дзапелли и, когда Умберто попытался взять у него чемодан, отказался от помощи. В нескольких быстрых и совершенно непонятных Элин итальянских фразах он, видимо, дал портье какие-то инструкции. Потом непринужденно перешел на английский: – Умберто и Паоло, который дежурит днем, позаботятся о вашей безопасности. С квартирой не должно быть никаких проблем, но не стесняйтесь обращаться к ним, если потребуется помощь.
– Спасибо, – вежливо пробормотала Элин и, дружески улыбнувшись Умберто, последовала за своим боссом к лифту, который доставил их на третий этаж. – Я могу взять сумку, – запоздало предложила она, когда Дзапелли вынес из лифта чемодан.
Он не обратил внимания на ее предложение, и Элин последовала за ним до двери в холле, где он поставил чемодан на пол, извлек из кармана ключ, отпер замок и, открыв дверь, пропустил ее в роскошные апартаменты. Во всяком случае, холл и гостиная, заметила она, были покрыты толстыми светло-зелеными коврами, и убранство весьма просторной гостиной показалось ей элегантным.
– Вам здесь будет удобно? – поинтересовался Макс Дзапелли, проходя за ней и следя за ее взглядом, порхавшим от непринужденно расставленных столиков к картинам на стенах и к очень уютной мягкой мебели.
Ее собственный дом тоже был элегантно обставлен. У матери превосходный вкус. Получив в браке с Сэмом некоторую свободу в деньгах, мать постепенно изменила стиль обстановки и устроила все на свой лад.
– Да, – ответила Элин. – Несомненно. – И решила обследовать остальные комнаты позже.
Он уже почти повернулся, чтобы уйти, но ей показалось – вот странно! – что уходить его не тянет. Взбрело же в голову! Возможно, просто ей от новизны обстановки не хотелось оставаться одной. Господи, но он-то должен торопиться! У него же свидание этим вечером – он не преминул сообщить ей. Впереди у него еще поездка в тумане домой, чтобы переодеться.
– Э-э… еще раз спасибо, что встретили меня в аэропорту, – поспешно проговорила она, сознавая, что, поскольку его ожидает какая-то женщина, он мог считать, что сделал более чем достаточно для своей подчиненной.
Дзапелли обернулся и протянул ей ключи. Их руки соприкоснулись, и Элин будто током ударило.
– Спокойной ночи, Элин, – тихо сказал он.
Но она, пораженная этим прикосновением, не могла пошевелить языком, чтобы выговорить хоть самые простые слова прощания. Каково же было ее состояние, когда он наклонился и быстро, но тепло поцеловал ее сначала в одну щеку, а потом в другую! Потрясенная, Элин, однако, овладела собой и обрела способность действовать. Ее руки взметнулись, оттолкнули Дзапелли, и она сделала шаг назад, что, похоже, очень развеселило его.
Конечно, кипела Элин, он не оставит без комментариев тот факт, что на свете есть женщины, которые не кинутся ему на шею в ответ на его поцелуй. И итальянец не промолчал. Качнувшись на пятках и одарив ее насмешливым взглядом, он начал:
– Расслабься, девственница-ледышка, я…
Но Элин, взволнованная, поспешно и резко – слишком поспешно, как она поняла потом, – вскинула на него удивленные слова:
– Почему вы так решили?
– Я… – Он запнулся, и насмешка у него на лице сменилась любопытством. – А разве нет?
Элин быстро взяла себя в руки и, отойдя еще на шаг, надменно вскинула голову.
– Это не ваше дело!
Если она думала, что высокомерный тон поставит его на место, то имела случай убедиться в своей ошибке. Потому что с еще большим любопытством во взгляде он издал краткое восклицание на итальянском и, никак не отреагировав на ее надменность, добавил по-английски:
– Девственница и есть.
– Есть так есть! – парировала она. И, прежде чем он смог ответить новой насмешкой, заключила: – Большое спасибо, что встретили в аэропорту. – Глядя прямо в его безмятежное, улыбавшееся лицо, она добавила: – Но поскольку вы хотите, чтобы завтра к девяти я была в офисе, то я хотела бы сейчас распаковать вещи.
Выражение его лица изменилось на откровенную ухмылку, которая еще больше не понравилась Элин.
– Значит, вы выпроваживаете меня из принадлежащих мне апартаментов?
– Спокойной ночи, мистер Дзапелли, – твердо сказала она.
– О, спокойной ночи, мисс Толбот, – ухмыльнулся он, – спокойной ночи. – И, вняв ее более чем прозрачному намеку, удалился.
Свинья! Бабник! Элин кипела от возмущения, хотя, едва за ним закрылась дверь, почувствовала себя очень одинокой. Перейдя из гостиной в не менее шикарную спальню, Элин подумала, что в этом чувстве нет ничего удивительного. В конце концов, она одна в Италии, в чужой стране, спустя всего лишь несколько часов после того, как была в Англии, дома, где всегда нашлось бы с кем перекинуться словом.
Ей ничего не оставалось, как швырнуть чемодан на кровать и заняться распаковыванием вещей, пока Макс Дзапелли снова не проник в ее мысли. Проклятье, но он просто не выходит у нее из головы! Чертов ловелас! Погоня за юбками – смысл его жизни!
Но с другой стороны, не говорил ли он ей сам, что не заводит романов с подчиненными? Хотя разве он пытался завести с ней роман? А как же назвать то, что он расцеловал ее в обе щеки, – ведь они даже не друзья!
Когда Элин, наконец, легла спать, она должна была признать, что пребывает в полном замешательстве. Ей вовсе не до ловеласов… не до пылких Ромео. И однако же она в Вероне, буквально на земле шекспировского Ромео. Она убеждала себя, что ненавидит Макса Дзапелли, но почему-то ее смущало то, что приходилось себя убеждать… Закрывая глаза с твердым намерением немедленно заснуть, Элин все еще гадала: заигрывал ли он, целуя ее, или просто держался как безупречно вежливый итальянец?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В четверг утром Элин проснулась с решимостью не принимать за чистую монету ничего, что касалось Максимилиана Дзапелли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43