– Это он так решил. Получив твое письмо и узнав, что теперь вы живете все вместе, он тут же бросил все и примчался сюда. Ход его мыслей был примерно таков: я переписал дом на твою маму, а она скоропостижно скончалась, и поскольку они не были официально разведены, то ее недвижимость автоматически переходит к нему. Недавно он явился ко мне, и я ему все доходчиво разъяснил.
– Значит, дом принадлежит тебе, – медленно повторила девушка.
Новость не укладывалась в голове, ведь дядюшка практически влачил нищенское существование.
– Он был изначально предназначен для твоей матери, – проговорил Амос. – Я купил его для нее, когда понял, что Льюис Шеперд не в состоянии ее содержать, да и не прилагает к этому особых усилий. Видя, как он относится к жене – извини, дорогая, я долго молчал, потому что он твой отец, но Льюис никогда не был хорошим мужем твоей маме, – я предпринял кое–какие шаги, чтобы он не смог распорядиться собственностью жены поверх ее головы.
– Дом твой, – безжизненным голосом повторила Мэррин.
– Когда с твоей мамой случилось несчастье… когда она умерла, я намеревался переписать дом на тебя. Конечно, я знал, что при первой возможности Льюис примчится к тебе и начнет сосать из тебя кровь, ведь он по натуре пиявка. А ты податлива и к тому же столько лет не виделась с ним… Да, я идиот, полный и законченный идиот. Вместо того чтобы спрашивать, как у тебя с деньгами, мне следовало совершать поступки. – Дядя Амос вздохнул и с любовью посмотрел на Мэррин. – Время для поступков наступило сегодня утром, – улыбнулся он, и девушка поняла, что сейчас ее ждет что–то еще более неожиданное. – Я посетил своего нотариуса и написал завещание в твою пользу, затем посетил банк и положил на твое имя десять тысяч фунтов. – Видя, как Мэррин беззвучно открывает и закрывает рот, он добавил: – Естественно, такой же суммой я обеспечу и Роберта.
– Но… но я не знала, что у тебя есть деньги! – выговорила, наконец, Мэррин.
Старик хихикнул.
– Потому, что я выгляжу как оборванец? Потому, что у меня всего один костюм? А зачем мне два или три? Я чувствую себя вполне комфортно и в комбинезоне. С фабрикантами я встречаюсь всего пару раз в году, а если их заинтересовывает то или иное мое изобретение, они сами наведываются ко мне.
– Кого–то интересуют твои… изобретения?
– Такое случается, и довольно часто, – улыбнулся Амос.
Пытаясь осознать услышанное, Мэррин потрясла головой. Как же плохо она знает своего дорогого дядю! Да, он никогда не хвастался своими достижениями, но ведь и она не расспрашивала его…
– В общем, – добавил дядя Амос, скромно потупившись, – я неплохо зарабатываю на жизнь.
– Да, но… – Мэррин замялась, путаясь в собственных мыслях. – Я не могу принять от тебя такую сумму, дядя. Понимаешь…
– Ты что, не слышишь меня, Мэррин? – прикрикнул старик. – Ты – моя наследница, и я не вижу причины, почему бы не сделать тебе маленькую выплату авансом, тем более ты сейчас попала в тяжелое финансовое положение. Конечно, хотелось бы надеяться, что твой милейший папаша не наложит свою лапу на твои деньги.
– Но ты… ты в состоянии выдать мне… то есть мне и Роберту… деся… двадцать тысяч? – заплетающимся языком пролепетала Мэррин.
– О господи! Ну конечно!
На этом, казалось бы, тема была исчерпана, но у Мэррин родился новый вопрос:
– А почему мама никогда не говорила мне, что дом на самом деле принадлежит тебе?
– Да потому, что твоя мама была чудесной, мягкой, любящей женщиной. Она делала все возможное, чтобы ты не узнала, какой свиньей был Льюис. Никудышный муж, никудышный отец. Она как могла возвеличивала его в твоих глазах.
– А те деньги, что он время от времени посылал нам…
– Твоя мама была очень гордой, милая моя девочка, – грустно улыбнулся дядя Амос. – Она не позволяла мне посылать более внушительные суммы. Да и вообще не хотела, чтобы я вмешивался. – Он решительно тряхнул головой, словно ставя точку. – А теперь, дорогая, давай–ка приступим к приготовлению обеда, не то я так и останусь голодным. Да, кстати, возьми там чековую книжку на твое имя и – марш на кухню.
– Дядя! – воскликнула Мэррин; тело ее словно пружиной выбросило из кресла. – Спасибо тебе! – И она, обняв старика, осыпала поцелуями его лицо.
Амос с довольной улыбкой принял знаки ее благодарности. Потом поднялся и ушел в мастерскую. Ошеломленная Мэррин осталась в маленькой гостиной, переваривая то, что услышала от дядюшки. Дом – его. У нее есть десять тысяч. Стоп. Вот оно! Теперь она может сполна расплатиться с Джерадом!
Голова ее шла кругом.
Мэррин вышла во двор, открыла багажник машины и перетащила чемоданы в свою новую комнату. Поскольку она знала, что коттедж очень маленький, она взяла с собой только самое необходимое. Разложив вещи по полочкам, она в нерешительности села за стол и задумалась. Каким образом ей следует отдать долг?
Выписать чек?
Пусть она полная идиотка, пусть у нее нет гордости, раз он буквально выставил ее за дверь, но ей было необходимо увидеть его. Необходимо!
Значит, ехать к нему? Повторение вчерашнего?
И тут в ней проснулась ее гордость. Гипертрофированная? Унаследованная от матери? Да плевать! Он прогнал тебя – ну и пусть! Ей нужно увидеть его еще раз и объясниться.
Давай, девочка, вперед!
Перед Мэррин лежала чековая книжка…
«Джераду Монтгомери», – написала она. Это у нее вышло легко, а вот над последующими словами на свободной строчке пришлось подумать.
«Дорогой Джерад, – написала она, – спасибо за все. Окончательный расчет устраивает нас обоих. Искренне твоя, Мэррин».
Мэррин вложила чек на две тысячи четыреста фунтов в конверт и надписала адрес Джерада. Пока не передумала, быстро дошла до почты и – господи, как дрожат пальцы! – бросила конверт в зияющую пустоту ящика.
Вот теперь – все.
Казалось бы, она должна вздохнуть с облегчением, но не тут–то было. На душе стало еще тяжелее.
Наутро Мэррин явилась в свой офис, стараясь разобраться в скопившихся бумагах. А в мыслях крутилось одно: любимый дядюшка, стоявший на грани бедности, оказывается, достаточно состоятельный человек. А теперь и у нее есть деньги, и она, отдав долги Джераду, может хоть как–то разобраться со своей жизнью.
Конечно, ее деньги не значат для Джерада ровным счетом ничего. Получив чек, он повертит его в пальцах и наверняка бросит в кучу бумаг на столе, недоуменно пожав плечами. И навсегда забудет о существовании какой–то там Мэррин Шеперд.
От последней мысли сердце ее обливалось кровью. Когда же пройдет эта нестерпимая боль?
После ужина дядя Амос пошел в свою мастерскую, а Мэррин снова принялась думать о Джераде. Получил ли он уже ее письмо? Наверное, получил. Хотя… может, он куда-нибудь отлучился по делам или допоздна засиделся на работе…
Ее размышления прервал телефонный звонок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37