— Лора, — тихо позвал он ее.
— Все в порядке, Дима, — проговорила она. — Все в порядке. Я сварю кофе.
Она быстро прошла на кухню, закрыла за собой дверь.
«Господи, — подумал он. — Почему я снова чувствую себя виноватым? Почему я всегда чувствую себя виноватым, когда отказываюсь делать то, чего я не хочу делать?»
Лора и сама не знала, почему ее так разозлил его вопрос.
Она стояла, помешивая кофе, прикусив губу, и злилась.
«Он думает, что я плачу, — усмехнулась она про себя. — И этот тоже… О душе. Хотят тела, говорят о душе. Молилась ли ты на ночь, Лора? После траха самое время поговорить об этом».
Кофе чуть не убежал — она успела быстро поднять турку, но несколько коричневатых пятнышек все-таки образовалось на белой поверхности плиты. Лора не удержалась, выматерилась.«Слишком много неприятностей на мою голову последнее время…»
Она вытерла пятна и подумала — ага, вот бы еще и жизнь так же протереть, убрать оттуда Андрея, потом Аньку, потом Диму, потом саму себя…
А не лучше ли с себя и начать, горько усмехнулась она. Ведь она никому не нужна из них… И вообще никому не нужна.
Даже самой себе.
Нет, надо остановиться, а то можно дойти неизвестно куда. До точки. Правильно говорила бабушка — думать вредно.
Особенно о себе. Как подумаешь — так сразу хочется прыгнуть с моста.
Ничего из того, что хотелось получить от жизни, Лора получить не сумела. Глупая Лора. Красивая Лора. Лора, которой обещали сказочную жизнь, а жизнь оказалась серой.
Принцесса Лора, которой никогда не быть королевой…
Она включила телевизор.
И, точно в насмешку, услышала — ангелы улетели.
Там заканчивалась очередная серия «Твин Пике». И героиню там тоже звали Лорой. Ее нашли на берегу. Утонувшую. И ее красота превратилась в тлен раньше запланированного срока.
— Лора, — тихо сказал за ее спиной Дима.
Она не слышала, как скрипнула дверь. И как он вошел, она тоже не услышала.
— Садись, кофе готов, — сказала она, очнувшись. — Все в порядке, просто…
Она не договорила.
«Все в порядке, просто очень жаль, что ангелы улетели задолго до моего рождения, и я даже не успела посмотреть, как выглядели их крылья…»
И ей стало обидно.
Все дети ждут чудес, ангелов — а ей сразу сказали, что в этом мире не бывает чудес и не бывает ангелов.
Когда она в детстве заговорила о чудесах, мать оборвала ее. «Лора, — сказала она. — Ты большая девочка. Человек должен всего добиваться сам. Понимаешь, Лора, если ты будешь забивать голову бесплодными мечтами, ты ничего не добьешься и останешься на обочине жизни. И тебе будет стыдно и горько, Лора. А нам с папой будет стыдно за тебя».
И Лора поняла — говорить о таких вещах неприлично.
А еще чудеса, ангелы и Бог плотно связались с возможностью остаться на «обочине жизни». То, что это стыдно, она поняла.
Она ведь верила своей маме.
Странно было, что Димка спросил ее о том, о чем она думала. Она однажды попробовала молиться. И после молитв ей стало хуже. Тогда она почувствовала сильную обиду на Бога, который не хотел ей помогать. Число неприятностей росло и увеличивалось, и вот когда она перестала молиться, все неприятности кончились самым волшебным образом.
И Лора поняла одну нехитрую вещь — Бог ей не друг. Может быть, Он любит всех, но вот Лору Он терпеть не может. И не хочет от нее никаких молитв. А если молитва — это разговор с Ним, значит, Он не хочет с Лорой разговаривать.
Ей стало сначала горько от этого открытия, но потом она успокоилась. Потому что не так уж плохо быть единственной, которую Бог не любит.
Она ведь одна такая. Единственная.
— Просто настроение какое-то дурацкое, — договорила она начатую фразу. — Наверное, погода действует…
— Да, погода омерзительная, — согласился он.
«Вот, мы уже говорим о погоде. Чтобы заполнить паузу…»
Ей захотелось встать и уйти, плевать куда.
Просто уйти.
Чтобы не говорить с ним о погоде.
— Дима, — начала она и тут же встретила напряженный взгляд. Он не хотел говорить с ней искренне. Он солжет ей. Сейчас она его спросит — любит ли он ее, и он солжет. Потому что — пожалеет.
— Что? — спросил он.
— Так, ничего. Кофе… горячий. — Она нервно рассмеялась.
— Да, горячий.
«Да, омерзительная… да, горячий… да, люблю… И не важно, что при этом он где-то далеко. И ему наплевать на погоду. Ему плевать на кофе. И на меня тоже…»
Она отставила чашку.
— Мне пора.
«Да, тебе пора…»
— Л… кофе?
— Не успеваю, — развела она руками. — Уже темнеет, а я обещала сегодня забрать Аньку.
Она быстро оделась, поцеловала его — и почти выбежала прочь.
«Почему так получается, что все время убегаю? — подумала она, почти с облегчением вдыхая холодный воздух. — Точно пытаюсь спастись…»
Или — найти что-то наконец. То, что предназначено только для нее, Лоры. Единственной Лоры.
Ему не нравилось то, что получалось.
Он устал уже через пятнадцать минут и подумал — а что будет со зрителем?
«Или я написал такой бездарный, тягомотный диалог, или так его сыграли, или все вместе…»
Актеры переходили из сериала в сериал, как переходящее знамя. Их лица уже давно перестали быть лицами. Стали брендами.
Одни и те же лица, тоскливо-то как, одни и те же… Он закрыл глаза. «Наверное, в конце концов люди начнут путаться…»
Он вышел в коридор, подошел к окну, достал сигарету.
— Здравствуйте, Андрей Ильич.
Можно было не оборачиваться — он определял уже по голосам. По интонациям. Можно было просто отвечать как заведенный автомат — здрасте, здрасте, как поживаете, как успехи…
Какой-то начинающий подобострастный сценарист остановился рядом, достал сигарету и застыл, ожидая от него, как от Господа Бога, «великие и богатые милости»… То есть в качестве оных — приятную беседу, переходящую в задушевную, и потом — помощь в продвижении по лестнице вверх, к заветной цели.
Есть две лестницы у Бога, подумал он, одна ведет к успеху и славе человеческой, вторая — на небеса…
Он когда-то выбрал человеческую славу.
Да какая же слава, девочка из отдела косметики и знать его не знает, а вот пришел бы к ней какой-нибудь попсовый певец… Или один из этих актеров, которые постоянно мечутся на экране телевизора. Ему стало нестерпимо обидно, он даже покраснел и неловко рассмеялся. В конце концов, почему он снова думает о ней? Или — это Волк о ней думает? Ну что ж. Каждому ведь свое. Актерам, говорящим его слова, и попсовым певцам — проклятье известности, когда тебе не принадлежит уже даже твое лицо.
А его слава — незаметна. Даже этот тип, который курит рядом, — умнее. И в ток-шоу примелькался, и в газетах интервью бесконечные дает… Пиарится как может.
«Когда он успевает работать?» — подумал Андрей и тут же усмехнулся про себя — стареешь, становишься брюзгой, завидуешь немного…
— Андрюша, милый, добрый день…
Он воспринял ее появление тут как месть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69