Эта дама предпочитала нищету позору и тронула сердце соблазнителя, который порывался вернуть ей сокровище, но продолжал держать его в руке. Вдова заметила его колебания, и глаза ее, покрасневшие от слез по покойному мужу, заблестели в надежде, что и честь, и драгоценность останутся при ней.
Эта роль вполне подходила Каэтане в ее теперешнем положении, и она с удовольствием вновь проиграла эту сцену с Полидоро в качестве партнера. Только она с не меньшим эффектом извлекла из шкатулки не драгоценность, а темный конверт.
Полидоро представил себе, как Каэтана подносит конверт к свету рампы на подмостках маленького театра какого-нибудь провинциального городка – доски помоста скрипят, а публика в испуге разевает рты. Она жила перед ним сценической жизнью, представляя трепетную и соблазнительную героиню, от которой он глаз не мог оторвать. Но сам он в сценическом искусстве ничего не понимал и не мог разгадать намерений героини, не знал, как ему следует вести себя по роли.
Каэтана, сдвинув брови, вручила ему запечатанный конверт.
– Вот твой долг! Я приехала в Триндаде единственно затем, чтобы ты со мной рассчитался.
Полидоро, войдя в роль персонажа пьесы, выслушал Каэтану с недовольным видом. Конечно, он, как человек благородный, выполнит ее волю. Он был уверен, что просьбу надо будет выполнить немедленно, и вел себя как киногерой его юных лет. Ему захотелось изобразить в жизни то, что он видел на экране, особенно хотелось сыграть в жизни фильм, в котором некая достойная дама вместе с письмом положила в конверт вату, пропитанную ароматической эссенцией, много десятилетий хранившейся в стеклянном сосуде, с явным намерением пробудить у английского колонизатора Индии, которому адресовалось письмо, страстную любовь, ибо вдали от Лондона он утратил все свои чувства.
– Можно сломать печать? – спросил Полидоро, желая поразить Каэтану своей воспитанностью – результат наверняка не заставит себя ждать.
Каэтана в ответ наклонила голову, приняв позу Богородицы на православной иконе. Этот простой жест как-то не вязался с дородным телом.
– Уповаю на вашу честь благородного человека, – продолжала Каэтана играть свою роль.
Полидоро дрожал от волнения. Каэтана вот-вот уступит его домогательствам, поддавшись обольщению. Как только он сломает сургуч, руки его будут свободны, и он сможет заключить ее в свои объятия.
Не торопясь овладеть женщиной, которая осталась верна памяти об их былой любви, Полидоро переломил красную сургучную печать.
– Посмотрим, что там такое, – спокойно сказал он, уверенный в близкой победе.
Не успел он произнести эти слова, как в него что-то ударило. Да так сильно, что он потерял равновесие и упал на колени.
– Что такое? – Он быстро поднялся на ноги, не скрывая досады. Исчезло очарование неопределенности.
– Фу, Рише! Как ты себя ведешь?
Каэтана пыталась снова взять кота на колени, но тот прятался за занавесками, опасаясь наказания за свою шалость, в результате которой гость оказался на коленях.
– Ну разве можно так, Рише?
Отведя взгляд от кота, Каэтана попробовала утешить Полидоро:
– Извини, пожалуйста. Рише по временам ведет себя как ревнивый тигр, никак не могу отучить его от подобных выходок.
И снова посмотрела на Рише, восхищенная ловкостью кота, который точно рассчитанным броском свалил с ног мужчину нормального роста.
Полидоро, нагнувшись, принялся искать выпавший из рук конверт. Шарил взглядом по полу и не видел, что Каэтана совершенно безразлична к тому, что сделал с ним кот. Переводя взгляд то на того, то на другого, она попросила Полидоро поторопиться и наклонилась, чтобы помочь ему найти конверт. Руки их соприкоснулись, и Полидоро сжал ее пальцы.
Каэтана вырвала руку.
– Посмотри-ка лучше, что в конверте.
Полидоро вытащил из конверта кусочек тонкого глянцевитого картона и не сразу понял, что это такое. Хотя Каэтана ничего не говорила, это наверняка был знак, что она сдается.
– Дама пик! – воскликнул он наконец, поднеся карту к глазам.
Рише внял призывам Каэтаны, прижался к ее ногам и терся мордой о ковер.
– И что она означает?
– Ты притворяешься, что не помнишь, потому что не хочешь платить долг, – рассерженно и удивленно произнесла она. – А я всегда считала тебя порядочным человеком, не отказывающимся от карточных долгов, даже если свидетелей проигрыша и не было. Верни мне даму пик! Я освобождаю тебя от долга. – И она выхватила карту из его пальцев, оставив Полидоро в недоумении.
Раскачивая пышными формами, пошла к радиоле. Среди пластинок выбрала Vissi d'arte. Под эту арию Каэтана хотела распрощаться с Триндаде и со всякого рода мечтами. Подобно Тоске, она испила последнюю каплю горечи в присутствии такого бесчувственного человека, как Полидоро, который, как видно, принял ее за двадцатилетнюю неопытную девицу.
Пока Тоска прощалась с искусством и с любовью, Полидоро обнял Каэтану сзади и крепко прижал к себе. Давненько он не видел ее такой красивой и решительной, с распущенными волосами и поднятыми, как у дирижера, руками, обманутую в своих тайных надеждах.
– Ах, Каэтана, как я счастлив, что снова с тобой! Ягодицы подались под напором напружинившегося отростка Полидоро. На какие-то мгновения Каэтана уступила желанию фазендейро прижаться к ней, как будто и ей доставляло удовольствие прикосновение мужского тела, отчаянно давившего на нее.
Полидоро целовал ее затылок, вдыхая запах волос, в которые он уткнулся носом, как в былые времена; от волос пахло лавандой, но тут Каэтана вывернулась из его объятий и влепила ему пощечину.
– Мы не покончили с делом. Так что ты решил?
Полидоро, покинутый среди гостиной, стыдливо прикрыл ладонями свой пах. Слишком явное проявление страсти вызвало краску на его лице. Чтобы отвлечься, он посмотрел на смятую в пальцах даму пик, силясь вспомнить, что именно с ней связано. В перерывах между объятьями они всегда забавлялись с картами. Игра заключалась в том, что они бросали их, стараясь попасть в заранее намеченную цель. Побеждал тот, чья карта падала ближе к цели, выигрыш – от поцелуя до прикусыванья пальца ноги – по ходу игры становился все пикантней. Главное задание заключалось в том, что Полидоро должен был проникнуть в Каэтану и оставаться в таком положении как можно дольше, пока не ослабевала крайняя плоть.
– Да, конечно, я помню, – сказал Полидоро, уверенный, что сейчас игра возобновится. – Это прекрасная игра, лучше, чем покер, баккара или рулетка.
– А именно про эту даму ничего не вспоминаешь? – строго спросила Каэтана.
– Она – залог. Я дал тебе слово. По ее предъявлении я должен выполнить все, чего бы ты ни пожелала, даже отдать тебе фазенду в десять алкейре и сотню голов рогатого скота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107