Но сил на это у меня нет.
Я прошла галереи, посвященные биологии человека, посмотрела фильм о зачатии и развитии ребенка, и меня замутило. Не из-за вида крови, а потому что я увидела, как уникальны, как восхитительны любовь и сама жизнь человеческого существа. Вздыхаю и смотрю на часы. Полпятого. Как хочется есть. И я решаю еще раз напоследок заглянуть в Галереи Жизни. А потом поеду домой и приготовлю себе пасту.
Галереи Жизни – зрелище впечатляющее. Здесь понимаешь, что каждое отдельное животное, растение и человек – это лишь частички сложной системы. Тут есть обалденные голографические картины атмосферы, гидросферы и литосферы. Есть уголок тропического леса со звуками льющегося дождя и криками птиц. И участок океанского побережья, где шумит прибой и кричат чайки.
Уитби.
Он.
Может, это мне лишь кажется, но я чувствую запах моря.
Здесь есть и менее привлекательные экспонаты: чучела гремучей змеи и разлагающегося кролика.
Я иду сквозь завывания ветра на звуки колокольного перезвона, напомнившие мне колокольчики Кэмден-маркет. Иду темным коридором со множеством зеркал, которые отражают и преломляют свет так, что кажется, будто ты наблюдаешь за гидросферой Земли из космоса. Всякая там циркуляция воды, пара и льда. Я это не очень-то понимаю, но серебристые голограммы поражают размерами.
Даррен.
Вдруг я вижу сотни Дарренов. Они рядом, слева от меня. Вытягиваю руку, чтобы дотронуться, и рука повисает в воздухе. Но я его вижу. Он передо мной и одновременно позади меня. Он везде. Я смотрю вверх, там тоже он. Но потом он исчезает.
Меня охватывает паралич. Мне нечем дышать. Потом воздух возвращается в легкие и чуть не сбивает меня с ног.
Он был здесь. Это был он! И я пытаюсь сообразить, где он сам, а где призраки, созданные зеркалами. И не могу ничего понять. Он мог уйти только двумя путями: или назад по коридору к тропическому лесу и океану, или вперед, к видам Земли.
Так что, бежать к ящерам или выходить в космос?
Я бросилась к видам Земли. Это группа из шести статуй, изображающих разные проявления земной жизни, над которыми возвышается эффектная композиция: между двумя гигантскими стенами вращается Земля. Стены изображают Солнечную систему и звездное небо. Врезаюсь в группу иностранных школьников, шумных и довольных. Все они одеты в синее и сливаются в единую массу рюкзаков, хвостиков и юношеских прыщей.
Он идет впереди них.
Поднимается по гигантскому эскалатору, что проходит через макет Солнечной системы.
Я рушу все традиции английской вежливости и продираюсь сквозь группу школьниц, распихивая их локтями. Они шумно протестуют:
– Здесь очередь, мадам.
И толкают меня в ответ, но их сопротивление бесполезно перед лицом моей любви и силы, удвоенной отчаянием.
– Извините, здесь нельзя пройти.
Еще как можно! Я уже несусь в нужном направлении и вцепляюсь взглядом в Даррена, чтобы не потерять его из виду. Он не видит меня, а я его не окликаю. Нас разделяет толпа школьников, и если он решит убежать, догнать его я уже не смогу. Эскалатор поднимается мимо листов кованой меди, изображающих ядро Земли, звучит какая-то странная музыка. Медленно, чудовищно медленно мы ползем мимо созвездий Большой Медведицы, Дракона и Змееносца. Хочется затопать ногами от досады. Я стиснута между посетителями галереи, напуганными моим нетерпением, и не знаю, что мне делать – я застряла. Передо мной женщина с тележкой, и пролезть мимо нее просто невозможно.
Выбравшись с эскалатора, я поворачиваю направо и мчусь за Дарреном через вулканические извержения и землетрясения.
– Даррен, – кричу я, – Даррен!
Но мой обычно громкий голос не в состоянии перекрыть звуки природных катастроф и школьную болтовню.
– Даррен.
Он оборачивается.
Он не сразу узнает меня из-за стрижки и помятого неряшливого вида.
– Кэс? – когда мое имя медленно пробирается из его сознания к голосовым связкам, я вижу, как на его лице мелькают удивление, недоверие, радость, а потом остается только гнев.
– Что за встреча. – Даррен ставит свой рюкзак на пол и скрещивает руки на груди. Ну да, этим жестом он предупреждает, чтобы я не приближалась к нему. Плевать мне на это, у меня внутри все переворачивается, когда я вижу, как напрягаются мышцы его рук.
– Я искала тебя. – Я умалчиваю, что это Линда помогла мне его найти. Не хочу, чтобы у нее были неприятности. – Я здесь уже несколько часов, – неуверенно бормочу я. Он удивлен. – Я целую неделю везде тебя искала. – Я замолкаю, оглядываясь в поисках укромного места, где можно поговорить. Он тоже оглядывается по сторонам.
– А где камеры? А, понятно.
– Нет никаких камер – во всяком случае, я о них не знаю, – взволнованно добавляю я. Он презрительно и недоверчиво фыркает и вынуждает меня выдавить: – Я не имею никакого отношения к шоу.
– Да ну? – Всего два слова, но его отвращение и сарказм не передаст так ясно и получасовой монолог.
– Да, нехорошо все вышло…
– Нехорошо! – вопит он, привлекая любопытные взгляды невоспитанных детей. – Я бы назвал это по-другому. Я бы назвал это подлым, продажным, непристойным. Ты сделала из меня идиота, Кэс, ты… – кричит он, захлебываясь, – ты предала меня! Не верится, что ты, что даже ты могла так низко пасть. Ты спала со мной, чтобы развлечь зрителей. Ты приняла мое предложение ради шоу. Какая же ты тварь! Ты чудовище! – он брызжет слюной от злости, а его лицо искажено болью.
Он великолепен.
– Ладно, можешь мне не верить, но все это неправда. Я не знала, что нас снимают. – Я пытаюсь поймать его руку. Он яростно вырывает ее, как будто боится испачкаться.
– Ты была помолвлена с Джошем! – он кипит от злости.
– Да.
– Ты была помолвлена и даже не подумала сообщить мне об этом?
Он все еще кричит, и вокруг нас собирается небольшая толпа зевак. Но, кажется, он этого не замечает. Учительница безуспешно пытается увести детей. И правильно: тут у нас идет недетское шоу с недетской лексикой и угрозами насилия.
– Я собиралась сказать, но…
– И ты приняла мое предложение!
– Да. Но я тебя не обманывала. Я хотела тебе сказать… – Черт, даже на мой слух это звучит фальшиво.
– Когда? До или после того, как выйдешь за Джоша?
Он в бешенстве, он источает боль и муку. Его лицо разбивается на триллионы пульсирующих кусочков, и я не могу сложить их в целое. Я вижу только болезненно искривленный рот, раздутую от злости ноздрю или свирепую бровь. И отчаянные глаза.
– Я не хотела выходить замуж за Джоша после того, как снова встретила тебя. И я не имела отношения к этому шоу. – Я стараюсь говорить убедительно и спокойно. Это очень тяжело. – Я люблю тебя. Только тебя. Я тебя люблю и все время любила, еще с Уитби.
Как легко было сказать эти важные слова.
– Тогда почему ты обручилась с Джошем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Я прошла галереи, посвященные биологии человека, посмотрела фильм о зачатии и развитии ребенка, и меня замутило. Не из-за вида крови, а потому что я увидела, как уникальны, как восхитительны любовь и сама жизнь человеческого существа. Вздыхаю и смотрю на часы. Полпятого. Как хочется есть. И я решаю еще раз напоследок заглянуть в Галереи Жизни. А потом поеду домой и приготовлю себе пасту.
Галереи Жизни – зрелище впечатляющее. Здесь понимаешь, что каждое отдельное животное, растение и человек – это лишь частички сложной системы. Тут есть обалденные голографические картины атмосферы, гидросферы и литосферы. Есть уголок тропического леса со звуками льющегося дождя и криками птиц. И участок океанского побережья, где шумит прибой и кричат чайки.
Уитби.
Он.
Может, это мне лишь кажется, но я чувствую запах моря.
Здесь есть и менее привлекательные экспонаты: чучела гремучей змеи и разлагающегося кролика.
Я иду сквозь завывания ветра на звуки колокольного перезвона, напомнившие мне колокольчики Кэмден-маркет. Иду темным коридором со множеством зеркал, которые отражают и преломляют свет так, что кажется, будто ты наблюдаешь за гидросферой Земли из космоса. Всякая там циркуляция воды, пара и льда. Я это не очень-то понимаю, но серебристые голограммы поражают размерами.
Даррен.
Вдруг я вижу сотни Дарренов. Они рядом, слева от меня. Вытягиваю руку, чтобы дотронуться, и рука повисает в воздухе. Но я его вижу. Он передо мной и одновременно позади меня. Он везде. Я смотрю вверх, там тоже он. Но потом он исчезает.
Меня охватывает паралич. Мне нечем дышать. Потом воздух возвращается в легкие и чуть не сбивает меня с ног.
Он был здесь. Это был он! И я пытаюсь сообразить, где он сам, а где призраки, созданные зеркалами. И не могу ничего понять. Он мог уйти только двумя путями: или назад по коридору к тропическому лесу и океану, или вперед, к видам Земли.
Так что, бежать к ящерам или выходить в космос?
Я бросилась к видам Земли. Это группа из шести статуй, изображающих разные проявления земной жизни, над которыми возвышается эффектная композиция: между двумя гигантскими стенами вращается Земля. Стены изображают Солнечную систему и звездное небо. Врезаюсь в группу иностранных школьников, шумных и довольных. Все они одеты в синее и сливаются в единую массу рюкзаков, хвостиков и юношеских прыщей.
Он идет впереди них.
Поднимается по гигантскому эскалатору, что проходит через макет Солнечной системы.
Я рушу все традиции английской вежливости и продираюсь сквозь группу школьниц, распихивая их локтями. Они шумно протестуют:
– Здесь очередь, мадам.
И толкают меня в ответ, но их сопротивление бесполезно перед лицом моей любви и силы, удвоенной отчаянием.
– Извините, здесь нельзя пройти.
Еще как можно! Я уже несусь в нужном направлении и вцепляюсь взглядом в Даррена, чтобы не потерять его из виду. Он не видит меня, а я его не окликаю. Нас разделяет толпа школьников, и если он решит убежать, догнать его я уже не смогу. Эскалатор поднимается мимо листов кованой меди, изображающих ядро Земли, звучит какая-то странная музыка. Медленно, чудовищно медленно мы ползем мимо созвездий Большой Медведицы, Дракона и Змееносца. Хочется затопать ногами от досады. Я стиснута между посетителями галереи, напуганными моим нетерпением, и не знаю, что мне делать – я застряла. Передо мной женщина с тележкой, и пролезть мимо нее просто невозможно.
Выбравшись с эскалатора, я поворачиваю направо и мчусь за Дарреном через вулканические извержения и землетрясения.
– Даррен, – кричу я, – Даррен!
Но мой обычно громкий голос не в состоянии перекрыть звуки природных катастроф и школьную болтовню.
– Даррен.
Он оборачивается.
Он не сразу узнает меня из-за стрижки и помятого неряшливого вида.
– Кэс? – когда мое имя медленно пробирается из его сознания к голосовым связкам, я вижу, как на его лице мелькают удивление, недоверие, радость, а потом остается только гнев.
– Что за встреча. – Даррен ставит свой рюкзак на пол и скрещивает руки на груди. Ну да, этим жестом он предупреждает, чтобы я не приближалась к нему. Плевать мне на это, у меня внутри все переворачивается, когда я вижу, как напрягаются мышцы его рук.
– Я искала тебя. – Я умалчиваю, что это Линда помогла мне его найти. Не хочу, чтобы у нее были неприятности. – Я здесь уже несколько часов, – неуверенно бормочу я. Он удивлен. – Я целую неделю везде тебя искала. – Я замолкаю, оглядываясь в поисках укромного места, где можно поговорить. Он тоже оглядывается по сторонам.
– А где камеры? А, понятно.
– Нет никаких камер – во всяком случае, я о них не знаю, – взволнованно добавляю я. Он презрительно и недоверчиво фыркает и вынуждает меня выдавить: – Я не имею никакого отношения к шоу.
– Да ну? – Всего два слова, но его отвращение и сарказм не передаст так ясно и получасовой монолог.
– Да, нехорошо все вышло…
– Нехорошо! – вопит он, привлекая любопытные взгляды невоспитанных детей. – Я бы назвал это по-другому. Я бы назвал это подлым, продажным, непристойным. Ты сделала из меня идиота, Кэс, ты… – кричит он, захлебываясь, – ты предала меня! Не верится, что ты, что даже ты могла так низко пасть. Ты спала со мной, чтобы развлечь зрителей. Ты приняла мое предложение ради шоу. Какая же ты тварь! Ты чудовище! – он брызжет слюной от злости, а его лицо искажено болью.
Он великолепен.
– Ладно, можешь мне не верить, но все это неправда. Я не знала, что нас снимают. – Я пытаюсь поймать его руку. Он яростно вырывает ее, как будто боится испачкаться.
– Ты была помолвлена с Джошем! – он кипит от злости.
– Да.
– Ты была помолвлена и даже не подумала сообщить мне об этом?
Он все еще кричит, и вокруг нас собирается небольшая толпа зевак. Но, кажется, он этого не замечает. Учительница безуспешно пытается увести детей. И правильно: тут у нас идет недетское шоу с недетской лексикой и угрозами насилия.
– Я собиралась сказать, но…
– И ты приняла мое предложение!
– Да. Но я тебя не обманывала. Я хотела тебе сказать… – Черт, даже на мой слух это звучит фальшиво.
– Когда? До или после того, как выйдешь за Джоша?
Он в бешенстве, он источает боль и муку. Его лицо разбивается на триллионы пульсирующих кусочков, и я не могу сложить их в целое. Я вижу только болезненно искривленный рот, раздутую от злости ноздрю или свирепую бровь. И отчаянные глаза.
– Я не хотела выходить замуж за Джоша после того, как снова встретила тебя. И я не имела отношения к этому шоу. – Я стараюсь говорить убедительно и спокойно. Это очень тяжело. – Я люблю тебя. Только тебя. Я тебя люблю и все время любила, еще с Уитби.
Как легко было сказать эти важные слова.
– Тогда почему ты обручилась с Джошем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88