Результат ее порадовал. Она, конечно, не красавица и никогда ею не будет, но нарядная одежда действительно украшает женщину. Она последовала совету миссис Маклин и причесалась в своей обычной простой манере и подушилась остатками «Голубой травы», бережно хранимой специально для подобных случаев. Закутавшись в соболиную шубу, она остановилась перед зеркалом, внимательно себя осмотрела и пообещала своему отражению, что будет развлекаться на полную катушку; более того, она останется на вечере до последней минуты, до последнего танца, несмотря на предложение профессора отправить ее домой пораньше. «Да все тогда подумают, что тебе девяносто лет!» — сказало ей лицо в зеркале. «Нет, девочка моя, ты должна и будешь развлекаться назло ему».
Звонок в дверь раздался ровно в девять, и она весело сбежала вниз. Должно быть, это Ян или такси, подумала Абигайль. Она широко распахнула дверь в гостиную и с вызовом воскликнула:
— Ну, как я вам? — и остановилась как вкопанная при виде одетого во фрак великолепного профессора. Он наклонил голову, приветствуя ее, но не произнес ни слова. Абигайль растерялась, ее восторженное настроение куда-то улетучилось, и она умоляюще посмотрела на миссис — Абигайль, я уверена, что вас ждет прекрасный вечер. Вы выглядите просто изумительно!
Судя по выражению лица профессора, по его пристальному взгляду сверху вниз, он не разделял мнения миссис Маклин; и на мгновение Абигайль захотелось повернуться и уйти в свою комнату, сорвать с себя свой наряд, лечь в кровать и заплакать… Но здравый смысл все же возобладал: чего ради она должна отказываться от праздника, раз уж она на него собралась? Абигайль вызывающе посмотрела ему в глаза, в груди под розовым шифоном все кипело, и тут он неожиданно сказал:
— У меня нет слов от восхищения.
Злость ее тут же прошла, уступив место радости: тон голоса был, как обычно, холоден, но все же он сделал ей комплимент!
— Вас просто не узнать, — добавил он, улыбнулся, и она радостно улыбнулась в ответ. Глаза ее сияли.
— Розовая и восхитительная Абигайль, — продолжал ван Вийкелен. — Мой регистратор будет просто на седьмом небе!
Когда они приехали, вечер уже начался. Многочисленные пары кружились по залу, и взволнованной Абигайль казалось, что все они знакомы между собой, только она никого не знает. Профессор помог ей снять шубу и пригласил на танец. Танцевал он очень хорошо, но держался как-то отчужденно, и это охладило Абигайль. После нескольких попыток завязать с ним разговор она замолчала и с облегчением вздохнула только тогда, когда танец закончился. Он представил ей регистратора — молодого человека очень приятной наружности, слегка склонного к полноте. Тот, в свою очередь, познакомил ее со своими друзьями, и в конце концов Абигайль действительно начала веселиться, несмотря на отсутствие интереса со стороны профессора. Она очень удивилась, когда профессор разыскал ее среди танцующих и пригласил пойти с ним поужинать. Абигайль уже получила приглашение от Хенка — так звали регистратора — и хотела было сказать об этом профессору, тем более что он, судя по выражению лица, и сам не горел желанием куда-то с ней идти, но Хенк сказал:
— Не переживайте из-за меня, Абигайль. Раз вы приехали с профессором ван Вийкеленом, у него передо мной преимущество. А мы с вами потанцуем после ужина.
В буфете профессор выбрал столик на двоих, принес тарелки с закусками и наконец равнодушно признался:
— Боюсь, что я поступил с вами нечестно, но я в самом деле потерял вас из виду.
— Я никуда не отлучалась весь вечер, — сухо ответила Абигайль, — и это в самом деле нечестно.
— Вы имеете в виду то, что вы предпочли общество Хенка моему? Меня это не удивляет: он моложе меня и, надо думать, не дает вам скучать, так ведь?
— Да, он очень славный, — ответила Абигайль. — Но только зачем вы строите из себя Мафусаила? Я совершенно не собираюсь вас жалеть. — Она увидела, как брови его поползли вверх, но бесстрашно продолжала:
— Знаете, не стоило брать на себя труд и приглашать меня сюда — от вас этого совершенно не требовалось.
Неестественно вкрадчивым голосом ван Вийкелен объяснил:
— Я пригласил вас потому, что хочу вам кое-что сказать, а лучше места, чтобы поговорить, не найдешь.
Абигайль слушала. Уж конечно он не собирается сказать ей, что она чудесно выглядит, что она королева бала или что-нибудь в этом роде. Второй комплимент за вечер — нет, это вряд ли.
— Слушаю вас, сэр. — Она добавила «сэр» назло ему, потому что он выглядел таким отчужденным, как будто они находились в палате пациента и он давал ей, медсестре, необходимые инструкции. Ну что ж, если больше всего она ему нравится в качестве медсестры, то, фигурально выражаясь, специально для него она вообще не будет снимать форму.
— Через три дня вы покидаете миссис Маклин, — это звучало скорее как утверждение, чем вопрос, — я крайне был бы вам признателен, если бы вы согласились остаться в Амстердаме еще на неделю или чуть больше, чтобы помочь нам в больнице. В детском отделении сейчас вспышка сальмонеллеза. Заболели и дети и сестры. И сейчас нам особенно нужны медсестры! Я тоже веду нескольких больных в этом отделении, и мы — то есть я и мои коллеги — подумали, что было бы великолепно, если бы вы согласились помочь нам. Вам заплатят как положено. Что же касается жилья для вас, я думаю, что миссис Маклин будет только рада, если вы на время снимете у нее комнату — этим вы скрасите ее жизнь, особенно учитывая недавно перенесенную операцию.
«Как это на него похоже, — подумала Абигайль, — он все рассчитал заранее. Интересно, что он скажет, если я откажусь». Она через стол внимательно разглядывала профессора. Он выглядел бесстрастным, как всегда, хотя в глазах притаилась тревога.
— Пожалуйста, Абигайль, — неожиданно сказал он, и она ободряюще, почти по-матерински улыбнулась ему, потому что за этой внешней сдержанностью она почувствовала беспокойство, а она любила его так сильно, что не хотела огорчать или тревожить его, хотя сам он постоянно держал ее в напряжении.
— Я согласна. Я люблю детей, кроме того, для меня это будет хоть какое-то разнообразие. Вы хотите, чтобы я начала работать в больнице сразу после миссис Маклин?
— Спасибо, Абигайль. Я не знаю, как у вас обстоят дела с выходными. Она пожала плечами.
— У меня полно свободного времени, а в больнице будут два выходных каждую неделю, так ведь? Только скажите мне, где отделение и когда мне нужно прийти.
— Это отделение Беатрикс, оно находится в старом крыле больницы, на последнем этаже. Я предупрежу старшую сестру Рицму — вы будете работать на тех же условиях, что и другие сестры.
Она молча кивнула, и он спросил:
— Принести вам еще чего-нибудь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52