Наконец она нашла в себе силы оттолкнуть его. Неуверенно встав на ноги, она запахнула халат. Господи, о чем она думала? Что с ней случилось? Она с ужасом осознала, что еще немного и она бы уступила ему…
Грег тоже поднялся с пола, тяжело дыша. Ким с ненавистью смотрела на его красивое мужественное лицо. Как же могла она так забыться? Где же ее преданность Стиву?
Этот жестокий человек походя раздавил его, а она чуть было… Она уже не испытывала никаких чувств, кроме стыда.
— Я пойду спать, — сказала Ким. — Утром, как только расчистят шоссе, я уеду.
— Да-да, — пробормотал Грег. — А как вы предполагаете отсюда выбраться? Кругом такие сугробы…
— Я пойду пешком.
Грег посмотрел на ее босые ноги. Он прекрасно понимал, что в тех туфельках, в которых Ким сюда приехала, она вряд ли сможет уйти дальше входной двери.
— Ладно, — сказал он. — Как хотите… — Он немного помолчал. — Интересно было бы узнать, от кого вы так стремительно убегаете? От меня? Или вы не доверяете себе самой?..
Глава 5
При этих словах у Ким перехватило дыхание. Она почувствовала, как кровь прилила к лицу и все поплыло у нее перед глазами. Насмешливые слова Грега больно задели ее, он знал куда бить! Но разве он сказал не правду? Сама мысль об этом ужаснула ее.
Потребовалось значительное усилие, чтобы сделать вид, что все сказанное им мало ее волнует. Нельзя показывать ему, как ее задели его слова.
— Вы льстите себе, если думаете, что наше короткое знакомство достойно таких глубоких чувств, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. Уверяю вас, мистер Коултер, у меня нет ни малейшего желания оставаться с вами под одной крышей.
Взяв две таблетки аспирина, Ким повернулась и, не оглядываясь, пошла наверх. Необходимо сохранять хладнокровие! Хватит с нее того, что несколько минут назад она чуть не потеряла из-за него рассудок.
Поднявшись наверх, Ким нашла стакан с водой, запила таблетки и, глядя в зеркало на свое раскрасневшееся лицо, с шумом поставила стакан обратно на полку. От пережитого унижения лицо ее горело, и, открыв кран, она ополоснула его холодной водой, почувствовав некоторое облегчение.
В его объятиях она совершенно потеряла контроль над собой, и никто не знает, чем бы все кончилось, если бы она вовремя не взяла себя в руки. Ей не хотелось думать о том, что тело и рассудок — все предало ее в один миг. Для собственного спокойствия надо будет впредь держаться от него подальше. Уехать — вот что она должна будет сделать утром. Не имеет значения, как она выберется отсюда и что он скажет. Надо уехать, и как можно скорее. Она в изнеможении опустилась на кровать и почти сразу же уснула.
Утром, когда слабые лучи зимнего солнца стали проникать сквозь шторы, Ким лениво потянулась и открыла глаза. Она в недоумении огляделась вокруг, прежде чем сообразила, где она находится, а когда поняла, воспоминания о вчерашнем дне нахлынули на нее. Она откинула одеяло и встала.
Быстро умывшись, она оделась и с удовлетворением отметила, что голова совсем не болит, хотя притрагиваться к затылку надо было все же осторожно. Если не обращать внимания на онемевшее плечо, то все было более или менее в порядке. Она усмехнулась про себя. Ну, Коултер, держись! Если он считает, что может легко манипулировать ею, то он сильно ошибается. Она вновь обрела силы, физические и душевные, и готова дать ему отпор.
До нее донесся аппетитный запах жарящегося бекона, и Ким поспешила вниз.
Грег стоял у плиты. Он обернулся ей навстречу, сказав как ни в чем не бывало:
— Посмотрите за кофе, он сейчас закипит. Хотите гренок?
Ким молча оглядела кухню.
— Спасибо, я не голодна. Она посмотрела в окно, сад был весь заметен снегом.
— Как знаете, но вам же будет хуже. Никто не знает, когда мы сможем выбраться отсюда.
— Надеюсь, что снегоочистители уже работают, — сказала она, садясь за стол. — Основные магистрали, должно быть, уже расчищены.
Грег только улыбнулся в ответ.
Он прекрасно понимает, что она чувствует и издевается над ней, — думала Ким.
Он пододвинул ей тарелку, на которой лежали кусочки поджаренного бекона и несколько гренок, и Ким вдруг показалось, что он ждет, когда она откажется. Молча взяв вилку, она энергично принялась за еду.
В холле зазвонил телефон. Грег, не торопясь, дожевал последний кусок и только после этого встал из-за стола.
Боже! Неужели можно быть настолько уверенным в себе? Ким угрюмо смотрела ему вслед. Грег неожиданно обернулся и поймал на себе ее внимательный взгляд. В уголках его губ заиграла улыбка. Снимая телефонную трубку, он все еще улыбался.
— А, Хелен! Как поживаешь?
Склонив над столом голову, Ким принялась гонять по тарелке кусочек гренки, стараясь не прислушиваться к телефонному разговору. Его романы — его личное дело. Ее это не должно волновать. Какое ей дело до того, что какая-то женщина звонит ему и в служебный кабинет, и домой? Ей не по себе лишь потому, что прошедший день оказался таким мучительно трудным для нее; она до сих пор еще не успокоилась. Все, что произошло с ней, любого вывело бы из равновесия. Но слушать его воркование по телефону было выше ее сил.
Интересно, что бы сказала эта Хелен, узнай она, как он вел себя сегодня ночью? Но она вряд ли узнает об этом.
— Прогноз не предвещает ничего утешительного, — говорил он в трубку, — но дорогу, кажется, уже расчистили. Не волнуйся, вернусь в город как только смогу выбраться отсюда.
Он повесил трубку и, пройдя через всю кухню, открыл дверь в маленькую кладовку. Там он надел подбитый мехом полушубок и высокие сапоги.
— Я попробую расчистить подъездную аллею. Думаю, вы не будете возражать?
Он ушел за лопатой, а Ким стала собирать посуду со стола. Ею вдруг овладело странное чувство обиды. Кто же та женщина, которая способна заставить его по первому зову мчаться обратно?
Грег вернулся как раз в тот момент, когда она со злостью захлопывала дверцу посудного шкафа.
— Что-нибудь случилось? — удивленно спросил он.
— Нет, ничего. Все в порядке. Не отвлекайтесь, прошу вас. Мне бы очень не хотелось попасть еще в одну пургу.
Грег задумчиво посмотрел на нее.
— Может быть, существуют еще какие-нибудь причины вашего раздражения. Мне нужно было бы о них знать, чтобы не попасть впросак в следующий раз?
— Единственное, что вам хорошо было бы усвоить, это то; что я хочу выбраться отсюда как можно быстрее.
— К чему такая спешка? Я обидел вас чем-нибудь прошлой ночью? А может, вы просто боитесь, что поддадитесь зову ваших инстинктов и захотите провести оставшееся время в полном противоречии с вашими моральными принципами? Неужели это и есть главная причина вашей нервозности? — Он медленно стал приближаться к ней, его серьезный, удивительно ясный взгляд был прикован к ее оцепеневшей фигуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29