Но она ее признала.
Используя все свое влияние, отец Александра и британский посол все-таки сумели доставить Кристину в Лондон в сопровождении многочисленной охраны. Лишь гораздо позже я узнала, что если бы Кристина не прилетела, не было бы и никакой апелляции.
Прошло почти девять месяцев с тех пор, как я ее видела в последний раз, и четыре из них она провела в египетской тюрьме. Ей было всего сорок три года, но теперь она выглядела на шестьдесят. Остатки волос прилипли к черепу, а когда она отрывала взгляд от своих костлявых рук и начинала переминаться с ноги на ногу, ее глаза казались какими-то белесыми и бесцветными. Маленький рот с узкими губами теперь был постоянно искривлен в злобной гримасе. Она держалась очень прямо, но даже плотная коричневая саржа не могла скрыть, как сильно измождено ее тело. Казалось, что скелет уже не в силах держать даже сам себя.
Я завороженно наблюдала за тем, как она приносит присягу, задыхаясь от горечи и жалости к ней. Затем Кристина обвела взглядом зал суда, и в ее потускневших глазах вспыхнул огонек торжества. Я поняла: пришел час сведения счетов между нами.
– Мне незачем лгать, – начала она, – потому что я знаю: к концу этого года меня уже не будет в живых. Тех преступлений, которые мы с мужем совершили в Египте, хватит не на один, а на целых два смертных приговора. Ну что ж, я с готовностью встречу смерть. Мне больше не для чего жить. Моей жизнью были мой муж и мой брат. Я без иллюзий смотрю в прошлое и прекрасно понимаю, что они попросту использовали меня, как фишку, в своих опасных играх. Но для меня это не имеет значения. Я получила то, что хотела. Я получила Салаха Пашу. Он женился на мне, потому что его об этом попросил мой брат. Он никогда не любил меня и никогда не полюбит. Я знаю и принимаю это. Для меня достаточно быть его женой. Салах обладал огромной властью, мог быть безжалостным и деспотичным, злобным и жестоким. Но он – единственный человек, который по-доброму относился ко мне. Я рассказываю все это только затем, чтобы вы поняли, почему я делала для своего брата то, что делала. О, я прекрасно знала, каково жить с человеком, который любит другого мужчину. Мой брат провел в этом аду более двенадцати лет. И каждый день для него повторялась одна и та же пытка – быть рядом с любимой женщиной и знать, что она тебя не любит. Это сводило его с ума. Собственно говоря, это и убило его. Салах тоже любит другого мужчину, но именно я буду рядом с ним до конца, так, как никогда не была жена моего брата.
Она говорила и говорила, пытаясь объяснить свою слепую страсть к Паше. Казалось, она переживает все заново, забыв о том, где находится, не видя людей, заполнивших зал суда. Я ничего не знала о браке Кристины до тех пор, пока Александр не рассказал мне о нем. И теперь вместе со всеми зачарованно слушала эту историю всепоглощающей и безответной любви, которую время от времени она сравнивала с любовью ко мне Эдварда. Наконец она опустила глаза.
– Может быть, теперь вы сможете понять, почему я подожгла бридлингтонский склад, чтобы убить свою невестку.
Я вздрогнула и почувствовала, как поплыли перед глазами лица, сливаясь в общую массу.
– Я ненавидела ее, – продолжала Кристина. – Она привела в наш дом свою незаконнорожденную дочь, дочь вот этого человека. – Она не повысила голоса, но ее рука, вытянутая в сторону Александра, сильно дрожала. – И мой брат растил ее ребенка, как своего собственного. Он дал им обеим все, чего только можно пожелать. И чем же она отплатила ему? Она снова сбежала со своим любовником, вернулась, когда между ними было все кончено, и попыталась выдать своего второго ублюдка за сына моего брата. Но он простил ее, несмотря ни на что. Он всегда все прощал ей, потому что любил. Он даже официально усыновил ее детей. Он изменил завещание в их пользу. А все это время я помогала осуществиться его честолюбивым планам, лишь бы только он мог перебороть комплекс неполноценности, возникший из-за ее постоянных измен. Желание обладать маской превратилось у него в навязчивую идею. Таким образом он реализовал свой нерастраченный потенциал любви. Если бы он ее не получил, у него в этой жизни просто ничего бы не осталось! И пока я помогала ему, она снова оказалась в постели своего любовника. Мой брат обо всем узнал, и это убило его. Она заслуживает смерти и получила бы по заслугам, если бы Дэниел Дейвисон ее не спас. – Кристина ненадолго задержала на мне взгляд, но потом снова отвела его. – Если бы ее предоставили мне, она бы отправилась не в тюрьму, а прямиком в преисподнюю, где ей самое место. – Она снова немного помолчала и улыбнулась какой-то жуткой отвратительной улыбкой. – Но мой брат любил ее. Он готов был простить ей все, что угодно. И только ради его памяти я решила дать эти показания. Она невиновна.
Она снова посмотрела в мою сторону своими желтыми глазами, и я непроизвольно вцепилась в перила с такой силой, что у меня побелели костяшки пальцев. Ужасная улыбка стала еще шире. Было в ней что-то зловещее, и я задрожала от панического страха. Ну зачем она это делает?! Если она меня так ненавидит, зачем сейчас способствует моему освобождению? Все мое тело заледенело от ужаса, когда Кристина прошипела ответ:
– А теперь живи и мучайся от угрызений совести.
С ее злобно поджатых губ сорвался торжествующий смешок. Она победила.
Прошло несколько недель после моего освобождения, а я все реже и реже виделась с Александром. Я не могла смотреть на него и любить его без того, чтобы передо мной не возникло лицо Кристины и ее взгляд в тот день. Александр перепробовал все средства, убеждая меня взять себя в руки. Но чем больше он уговаривал и упрашивал, тем больше я от него отдалялась.
А потом, в тот день, когда Кристину приговорили к смерти – это было четырнадцатое сентября, – посыльный принес мне конверт. До сих пор мне трудно передать словами, что я испытала, когда открыла его. Письмо было датировано двенадцатым сентября. По мере его прочтения я все острее чувствовала боль и одиночество Кристины. Не только в последние часы, а с тех пор, как я вошла в ее жизнь.
С того самого дня, когда я впервые увидела ее, я почему-то всегда была твердо уверена, что однажды мне придется ее убить. Возможно, это было своего рода предвидение, хотя я никогда не замечала за собой подобных способностей. Да и в тот день у меня абсолютно не возникло никаких ярких мысленных образов. Единственное, что я ощущала, – это непреодолимую потребность защитить себя.
Элизабет Соррилл. Природа наделила ее красотой, о которой могла только мечтать любая женщина, и я в том числе. Она принесла в наш дом смех и любовь, хотя сама все время страдала от непоправимой потери – потери любви, которая не хотела умирать и от которой она сама ни за что не хотела отказываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101