Он спустился до половины лестницы, потом спрыгнул вниз. Несколько раз сходив к машине, он привязал мольберт к верхнему багажнику «Камаро», швырнул внутрь картонные футляры с законченными рисунками.
Двигатель автомобиля завелся. Гвен вгляделась в окошко рядом с дверью, вытерла каплю воды со своей щеки и обнаружила еще три, готовые к ней присоединиться. Она слизала с губ их соленый вкус.
Секунду ей хотелось кричать и бушевать, завыть на потолок, побежать за ним, умолять, но так поступила бы Шарлотта. Гвен должна оставаться спокойной, ради всех. Ей следовало бы предвидеть это. Дейв не соответствовал ни одному ее требованию для долгосрочного обязательства — если не считать того, что она любила его сильнее, чем могла сейчас даже подумать.
Шарлотта коснулась ее плеч, хлопоча вокруг нее, как чересчур заботливая мать.
— Хочешь чего-нибудь выпить, киска?
— Дай мне только собраться. Я с этим могу справиться.
Гвен может справиться с чем угодно.
Она включила свой калькулятор, послушала, как лента, шурша, вылезает с обратной стороны, взяла разграфленный блокнот, механический карандаш.
В конце подъездной аллеи Дейв повернул машину, стирая шины и разбрасывая гравий. Гвен обхватила себя руками за талию и слушала, как его двигатель шумит в миле вниз по склону.
Он не имел права ставить ее перед выбором. Ей надо разобраться с Шарлоттой и Робертом, с цифрами в руках доказать, что их подозрения беспочвенны. Когда она это сделает, то сообразит, как поступать с Дейвом.
Любовь не кончилась. Не может такого быть. Если он любит ее, он не уйдет так просто. Ссоры — это гадость, какими правилами ни пользуйся. Он приедет обратно. Он придет. Если нет — она знает, где он живет. Он знает ее телефон. Существуют семейные встречи.
Мысль о том, что ей придется видать его два раза в году, впилась в Гвен острыми когтями. Она задержала дыхание и согнулась над конторской книгой, пока боль не прошла. Они все уладят.
Но сначала она должна сделать то, для чего приехала: разобраться в делах Шарлотты и Роберта. Она начала с того, что перечислила их имущество.
В воскресенье утром Гвен почти и не заметила, что Шарлотта убирает очередную нетронутую тарелку с едой. Лента калькулятора змеилась по полу, как серпантин на причале после отплытия корабля. Цифры и карандашные пометки расползлись по аккуратным колонкам, как муравьи на пикнике.
— Спина болит? — посочувствовала Шарлотта.
Болело все: желудок больно сжался, сердце ныло, даже ногти на пальцах рук, и те болели.
— Я почти в порядке.
Гвен проверила и перепроверила все. Перед ней лежало достаточно точное резюме адвокатской практики Роберта. Записи согласовывались с финансовой декларацией, которую он представил поверенному Шарлотты. Никакого обмана не было. Гвен потерла глаза и облегченно вздохнула. Ей не придется идти к Дейву с доказательствами того, что его брат лгал.
Значит ли это, что он выиграл? Или она? Вы оба проиграли, чуть слышно произнес какой-то голос у нее в ушах. Она отказалась к нему прислушаться. Она сделала то, что обязана была сделать — он не сможет не признать этого. Ревизия закончена, и они оставят свою вендетту позади.
По правде говоря, когда Гвен думала об этом и ее мысли не мешались от недосыпания, недоедания и слишком большого количества цифр, она предвкушала упорядочение их жизни даже больше, чем жизни Шарлотты с Робертом.
У дома затормозила машина. Гвен закрыла глаза и начала молиться. Она знала, что Дейв не уйдет так просто.
Дверь открылась.
Хладнокровный, собранный, Роберт вошел в комнату и, не здороваясь, начал:
— Шарлотта. Гвен.
Гвен заглянула ему за спину. Дейва нет. Только зияющая пустотой дверь. Она проглотила разочарование, потом заметила у него под мышкой портфель.
— Мой сценарий! — секундой позже сообразила Шарлотта.
— Тебе так не терпелось украсть мои книги, что ты забыла его в Лонг Бич. Размахивая коричневой кожей, как будто направляясь к остановке автобуса, Роберт не спеша вышел на веранду, осмотрелся, потом вернулся обратно.
— Дейв сказал тебе, где мы! — обвиняюще завопила Шарлотта.
— Нет, не сказал, — отозвалась Гвен, вскакивая.
Роберт остановился перед камином.
— Ты права, не сказал. Он вообще в эти дни мало что говорил.
— Как он? — промямлила Гвен.
— Заперся у себя в квартире и рисует день и ночь, — ледяным тоном ответил Роберт. — Он всегда это делает, когда выбит из колеи.
Гвен подняла взгляд к мансарде. Он забрал наброски, которые сделал с нее, свернул их в трубку и исчез.
— Но он в порядке. Я хочу сказать, у него все нормально.
— Ничто не сломает Дейва.
Гвен надеялась, что это не совсем соответствует истине. Она хотела бы, чтобы Дейву стало так же больно, как и ей. Она не могла смириться с мыслью, что он мог уйти от нее так холодно, так бесповоротно.
Впервые она поняла, что именно удерживает вместе Шарлотту и Роберта — лучше все, что угодно, чем эта зияющая пустота у сердца.
Щелкание замков портфеля прозвучало в полной тишине. Роберт достал охапку листков и побрызгал на них жидким газом для зажигалок.
— Прекрати! — закричала Шарлотта. — Я его сожгу!
— Гвен! Останови его!
Почему-то ноги Гвен отказались двигаться. Совершенно измученная, она пошатнулась, выпрямилась, держась за стол.
Роберт чиркнул спичкой.
— Нет! — Вопль Шарлотты заглушил бы даже невесту Франкенштейна.
Секунду Гвен видела их именно в таком обличьи: пара избалованных, эгоистичных чудовищ, терзающих друг друга. Если гнев — это единственное, что у них осталось общего, то Гвен не хотела принимать в этом участия.
— Вы сами создаете свои проблемы. Захлопнув последнюю конторскую книгу, она аккуратно уложила свои карандаши: воспоминание о перемешанных пастелях Дейва дразнило ее. Если бы только она сказала Шарлотте, чтобы та сама проверяла эти книги, или нашла себе другого бухгалтера! Она всю свою жизнь проводит, выравнивая взлеты и спады Шарлотты, успокаивая, смягчая, примиряя свою мать…
Сожалеть поздно. У нее есть только «здесь» и «сейчас», как сказал бы Дейв. Но его здесь нет. А он нужен ей. Гвен должна ему тот день, который обещала. И еще многое.
— Куда ты? — встрепенулась Шарлотта.
— Я твоя сестра, а не смотрительница. Сами улаживайте свои дела. — Гвен подняла со стола одну из конторских книг и вручила ее Роберту. — Сожги, раз занялся этим. На суде ты, может, и блестящий адвокат, Роб, но твои книги — это просто каша.
— Не смей критиковать моего мужа!
Гвен проковыляла в спальню и упала на кровать. За ее спиной в воздухе повис горький, виноватый смешок, смешанный с острым запахом жидкости для зажигалок.
— Ну? — Роберт присел на корточки у каминной решетки. Колено его затрещало.
Шарлотта знала: колено он повредил во время игры в футбол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Двигатель автомобиля завелся. Гвен вгляделась в окошко рядом с дверью, вытерла каплю воды со своей щеки и обнаружила еще три, готовые к ней присоединиться. Она слизала с губ их соленый вкус.
Секунду ей хотелось кричать и бушевать, завыть на потолок, побежать за ним, умолять, но так поступила бы Шарлотта. Гвен должна оставаться спокойной, ради всех. Ей следовало бы предвидеть это. Дейв не соответствовал ни одному ее требованию для долгосрочного обязательства — если не считать того, что она любила его сильнее, чем могла сейчас даже подумать.
Шарлотта коснулась ее плеч, хлопоча вокруг нее, как чересчур заботливая мать.
— Хочешь чего-нибудь выпить, киска?
— Дай мне только собраться. Я с этим могу справиться.
Гвен может справиться с чем угодно.
Она включила свой калькулятор, послушала, как лента, шурша, вылезает с обратной стороны, взяла разграфленный блокнот, механический карандаш.
В конце подъездной аллеи Дейв повернул машину, стирая шины и разбрасывая гравий. Гвен обхватила себя руками за талию и слушала, как его двигатель шумит в миле вниз по склону.
Он не имел права ставить ее перед выбором. Ей надо разобраться с Шарлоттой и Робертом, с цифрами в руках доказать, что их подозрения беспочвенны. Когда она это сделает, то сообразит, как поступать с Дейвом.
Любовь не кончилась. Не может такого быть. Если он любит ее, он не уйдет так просто. Ссоры — это гадость, какими правилами ни пользуйся. Он приедет обратно. Он придет. Если нет — она знает, где он живет. Он знает ее телефон. Существуют семейные встречи.
Мысль о том, что ей придется видать его два раза в году, впилась в Гвен острыми когтями. Она задержала дыхание и согнулась над конторской книгой, пока боль не прошла. Они все уладят.
Но сначала она должна сделать то, для чего приехала: разобраться в делах Шарлотты и Роберта. Она начала с того, что перечислила их имущество.
В воскресенье утром Гвен почти и не заметила, что Шарлотта убирает очередную нетронутую тарелку с едой. Лента калькулятора змеилась по полу, как серпантин на причале после отплытия корабля. Цифры и карандашные пометки расползлись по аккуратным колонкам, как муравьи на пикнике.
— Спина болит? — посочувствовала Шарлотта.
Болело все: желудок больно сжался, сердце ныло, даже ногти на пальцах рук, и те болели.
— Я почти в порядке.
Гвен проверила и перепроверила все. Перед ней лежало достаточно точное резюме адвокатской практики Роберта. Записи согласовывались с финансовой декларацией, которую он представил поверенному Шарлотты. Никакого обмана не было. Гвен потерла глаза и облегченно вздохнула. Ей не придется идти к Дейву с доказательствами того, что его брат лгал.
Значит ли это, что он выиграл? Или она? Вы оба проиграли, чуть слышно произнес какой-то голос у нее в ушах. Она отказалась к нему прислушаться. Она сделала то, что обязана была сделать — он не сможет не признать этого. Ревизия закончена, и они оставят свою вендетту позади.
По правде говоря, когда Гвен думала об этом и ее мысли не мешались от недосыпания, недоедания и слишком большого количества цифр, она предвкушала упорядочение их жизни даже больше, чем жизни Шарлотты с Робертом.
У дома затормозила машина. Гвен закрыла глаза и начала молиться. Она знала, что Дейв не уйдет так просто.
Дверь открылась.
Хладнокровный, собранный, Роберт вошел в комнату и, не здороваясь, начал:
— Шарлотта. Гвен.
Гвен заглянула ему за спину. Дейва нет. Только зияющая пустотой дверь. Она проглотила разочарование, потом заметила у него под мышкой портфель.
— Мой сценарий! — секундой позже сообразила Шарлотта.
— Тебе так не терпелось украсть мои книги, что ты забыла его в Лонг Бич. Размахивая коричневой кожей, как будто направляясь к остановке автобуса, Роберт не спеша вышел на веранду, осмотрелся, потом вернулся обратно.
— Дейв сказал тебе, где мы! — обвиняюще завопила Шарлотта.
— Нет, не сказал, — отозвалась Гвен, вскакивая.
Роберт остановился перед камином.
— Ты права, не сказал. Он вообще в эти дни мало что говорил.
— Как он? — промямлила Гвен.
— Заперся у себя в квартире и рисует день и ночь, — ледяным тоном ответил Роберт. — Он всегда это делает, когда выбит из колеи.
Гвен подняла взгляд к мансарде. Он забрал наброски, которые сделал с нее, свернул их в трубку и исчез.
— Но он в порядке. Я хочу сказать, у него все нормально.
— Ничто не сломает Дейва.
Гвен надеялась, что это не совсем соответствует истине. Она хотела бы, чтобы Дейву стало так же больно, как и ей. Она не могла смириться с мыслью, что он мог уйти от нее так холодно, так бесповоротно.
Впервые она поняла, что именно удерживает вместе Шарлотту и Роберта — лучше все, что угодно, чем эта зияющая пустота у сердца.
Щелкание замков портфеля прозвучало в полной тишине. Роберт достал охапку листков и побрызгал на них жидким газом для зажигалок.
— Прекрати! — закричала Шарлотта. — Я его сожгу!
— Гвен! Останови его!
Почему-то ноги Гвен отказались двигаться. Совершенно измученная, она пошатнулась, выпрямилась, держась за стол.
Роберт чиркнул спичкой.
— Нет! — Вопль Шарлотты заглушил бы даже невесту Франкенштейна.
Секунду Гвен видела их именно в таком обличьи: пара избалованных, эгоистичных чудовищ, терзающих друг друга. Если гнев — это единственное, что у них осталось общего, то Гвен не хотела принимать в этом участия.
— Вы сами создаете свои проблемы. Захлопнув последнюю конторскую книгу, она аккуратно уложила свои карандаши: воспоминание о перемешанных пастелях Дейва дразнило ее. Если бы только она сказала Шарлотте, чтобы та сама проверяла эти книги, или нашла себе другого бухгалтера! Она всю свою жизнь проводит, выравнивая взлеты и спады Шарлотты, успокаивая, смягчая, примиряя свою мать…
Сожалеть поздно. У нее есть только «здесь» и «сейчас», как сказал бы Дейв. Но его здесь нет. А он нужен ей. Гвен должна ему тот день, который обещала. И еще многое.
— Куда ты? — встрепенулась Шарлотта.
— Я твоя сестра, а не смотрительница. Сами улаживайте свои дела. — Гвен подняла со стола одну из конторских книг и вручила ее Роберту. — Сожги, раз занялся этим. На суде ты, может, и блестящий адвокат, Роб, но твои книги — это просто каша.
— Не смей критиковать моего мужа!
Гвен проковыляла в спальню и упала на кровать. За ее спиной в воздухе повис горький, виноватый смешок, смешанный с острым запахом жидкости для зажигалок.
— Ну? — Роберт присел на корточки у каминной решетки. Колено его затрещало.
Шарлотта знала: колено он повредил во время игры в футбол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46