Будет ли их ребенок похож на Уайета? Существует ли ребенок? Она боялась обратиться к врачу и узнать, что в ней не зреет новая жизнь.
— С чего ты решил, что я беременна? — храбро спросила Таллула, когда Уайет скрылся в крошечной ванной.
Вода заглушила его ответ, и Таллула поднялась с кровати. Ее мышцы сладостно ныли, она ощущала себя полной сил, полной любви…
— Уайет, с чего ты решил, что я беременна? — повторила она, приоткрывая дверь в душ.
Побледневший Уайет, прислонившись к стене, тер рукой живот.
— Что случилось? О Боже, я измотала тебя… высосала все силы. Уайет, прости…
С трудом взяв себя в руки, он повернулся к ней с видом промокшего бездомного щенка.
— Не волнуйся, мы беременны, — выдавил он, выпроваживая ее за дверь.
Увидев, как он уезжает, Таллула вся подобралась. Заряженная энергией, она была готова скомкать все свои страхи и вышвырнуть их на помойку.
За обедом Уайета усадили на почетное место. Увидев вошедшую в зал Таллулу, он поднялся и пошел ей навстречу. На Таллуле были его рубашка с засученными рукавами и подвернутые джинсы, а также только что купленные босоножки.
— Доброе утро, моя прелесть, — сказал он, чмокнув ее в щеку.
Отстранив его, Таллула оглядела присутствующих, довольно улыбающихся, словно один огромный Чеширский Кот.
— Уайет, не надо на людях.
— Надо. Я хочу всем показать, что ты моя любимая девушка.
Это глупое юношеское восклицание заставило Таллулу проникнуться к нему еще более сильным чувством.
После обеда все отправились на озеро ловить рыбу, и Таллула с Уайетом сели в одну лодку. Тут Таллула узнала, что ее мужчина может спать сидя и мгновенно просыпаться, когда клюнет. Она узнала, что он готов с радостью есть из ее рук цыпленка и что в детстве он пугал своих сестер, подсовывая им червей и рыбью требуху. Как истинный джентльмен, Уайет снимал с крючка пойманную Таллулой рыбу. Он хитро усмехнулся, когда она сказала, что бережет силы для своей крупной.
Потом они вернулись в домик, чтобы переодеться к ужину, и Таллула с замиранием сердца смотрела, как Уайет открывает ее сумку с покупками.
— А это что такое?
— Да так… Рубашка и слаксы. Сегодня утром забежала в магазин. Надеюсь, тебе подойдет.
Затаив дыхание, она прижала руки к груди, гадая, сколько еще женщин изнемогало от желания бросить Уайета на кровать и высосать из него все соки.
— Спасибо, — растерянно выговорил он, разглядывая голубую рубашку и слаксы цвета морской волны. — Большое спасибо.
— Твои черные ботинки к этому не подойдут, — поежилась Таллула, вспомнив привередливость Джека. — Но мне показалось, голубое оттенит твою смуглую кожу и черные волосы. Ты всегда носишь черное…
— Черное я ношу потому, что так проще, ведь у меня никогда не было женщины, готовой суетиться вокруг меня.
— Но новая одежда тебе не помешает, — оправдывалась Таллула. — Нет ничего хорошего ходить в джинсах, зашитых леской.
— Значит, ты заботишься обо мне. Его голос был проникнут торжеством, и Таллула с опаской взглянула на него.
— Ты готова согревать меня зимой, штопать мою одежду, следить за тем, чтобы я был сыт, и ты хочешь родить мне малыша. Ты хочешь создать для нас дом и стать моей женщиной.
— Ты делаешь слишком далеко идущие выводы, Уайет, — дрогнувшим голосом возразила она.
Бросив сумку на стол, он привлек ее к себе.
— Я просто подумал, что ты захотела сегодня весь день быть рядом со мной. Раз ты купила мне одежду, то должна сама надеть ее на меня!
— Ни за что… — начала было Таллула, но Уайет, обхватив ее затылок сильными, но нежными пальцами, заглянул ей в глаза.
— Тебе приходилось покупать одежду своим бывшим ухажерам? — спросил он, чувствуя, что от ответа Таллулы зависит его жизнь. Она покачала головой.
— Только кепки.
— Хорошо, — с удовлетворением произнес Уайет. — О твоем бывшем муже я не желаю слушать.
Таллула заставила его снова посмотреть ей в лицо.
— А слушать и нечего. Я никогда ничего не покупала Джеку. Он не доверял мне…
Глаза Уайета зажглись, опалив ее жаром. После чего его губы жадно набросились на нее, не давая пощады…
Когда они пришли в себя, то обнаружили, что стоят, прижимаясь к стене. Таллула отрешенно подумала, нормальна ли их страстная любовь. Обычное ли дело, чтобы женщины нападали на мужчин, обрушивали на них всю свою страсть, да еще громко вскрикивая при этом? Она уже знала, что не все мужчины восторгаются ее атлетическим телосложением так, как Уайет. Он же, похоже, был без ума от ее крепких объятий.
— Я бы отнес тебя на кровать, — сдавленно произнес Уайет, — но у меня джинсы спущены до колен.
Пощупав рукой свои джинсы, Таллула обнаружила, что ей проще вылезти из них. И тут же она схватилась за плечи Уайета, заметив, что домик как-то странно накренился.
— Что это за грохот? Уайет потерся о ее грудь.
— Любовь обрушивается на нас внезапно, когда ее совсем не ждешь. Так же неожиданно может разрушиться тормозная колодка.
— Почему домик покосился? — спросила Таллула, пытаясь сохранить равновесие.
— Потому, что я люблю тебя, Таллула. И потому, что ты отдалась мне вся, без остатка, а мир не перевернулся. И потому, что сегодня же вечером мы перевезем домик в более укромное место.
Уайет въезжал в Элеганс в полдень следующего дня. Он взглянул в зеркало заднего вида. Канареечный пикап Таллулы не отставал от него. Уайет заставил разжаться руки, стиснувшие руль, и обнаружил, что у него влажные ладони.
Взглянув на дом Таллулы, он шумно вздохнул и снова взялся за руль. Он проехал мимо, следя в зеркало, как ее машина притормозила у ограды, затем снова последовала, за ним.
Уайет помахал Фоллен, которая везла коляску с Миракл и покупками. Лицо его дочери просияло, она улыбнулась, подняв вверх большой палец, затем кивнула на желтый пикап. Вряд ли девочке понравится то, что решил ей сказать Уайет, — он хочет, чтобы она дала знать о себе своей матери. Возможно, Мишель с годами переменилась, а Уайету, как никому другому, была знакома боль родителя, потерявшего ребенка. Замысел Таллулы дать Фоллен образование получил полную его поддержку. Дочь столького была лишена, что теперь Уайет был полон решимости сделать так, чтобы она не испытывала недостатка ни в чем.
Он с шумом вобрал в легкие свежий горный воздух, подсчитывая победы: широкая, открытая улыбка его дочери, недоуменная ухмылка Таллулы.
Смахнув с верхней губы холодный пот, он понял, что забыл побриться. Утром все его внимание было поглощено длинными ногами Таллулы, готовящей завтрак и расхаживающей вокруг костра в его футболке. Умывание в одном ведре подогретой воды превратилось в море смеха и мыльных пузырей.
Проезжая мимо кафе, Уайет напрягся. Канареечный пикап сбавил скорость, но затем снова поехал следом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37