— Детская — единственная комната, которую ты имеешь право показывать, если только не возникнет какая-то экстраординарная ситуация.
— ПОНЯТНО. — В следующее мгновение Абигайль снова заполнила собой весь экран. В громкоговорителях послышалось завывание волков — правда, довольно приглушенное, — и Гемма продолжила свой рассказ.
Ник покачал головой.
Около него зазвонил телефон.
— Включить громкую связь. Коултер.
— Ник? — Он услышал голос Дани. Она заметно нервничала. — Мне нужна твоя помощь.
— Всегда рад помочь своей жене.
— Дело в том, что у меня вчера побывали родители и упаковали большую часть моих вещей.
Ник постарался ничем не выдать своей радости и спокойно спросил:
— Ты куда-нибудь переезжаешь?
— Черт бы тебя побрал, Ник! Ты прекрасно знаешь, что да. Мои вещи доставят к тебе в субботу.
— Отлично. — Он выбрал галстук из тех, что висели в шкафу. — Так в чем проблема?
— Я не могу, слышишь, не могу переехать к тебе!
— Конечно, можешь, дорогая.
— Но мы так не договаривались.
— Чего ты от меня хочешь, Дани? Чтобы я подсказал тебе, как избежать этого переезда ко мне? — Тон его стал холоден и мрачен. — Я хочу, чтобы мои жена и дочь жили здесь, со мной, в моем доме.
— Какая же я дура! Должна была сразу догадаться, что ждать от тебя помощи не приходится!
— Совершенно верно. Увидимся в пятницу.
— В пятницу?
— Только не говори, что ты забыла о приглашении на обед к моим родителям.
— Ничего я не забыла.
По ее голосу он понял, что она говорит неправду. И это мгновенно вернуло ему хорошее настроение.
— Вот и славно.
— В котором часу в пятницу? — Дани смирилась с неизбежным.
— В половине шестого. Да, и вот еще что, дорогая.
— Что?
— Нам придется остановиться на углу и забежать в китайский ресторанчик за едой.
— Зачем? — спросила Дани. — Ведь, если не ошибаюсь, твои родители пригласили нас на обед?
— Да, пригласили.
— Тогда зачем заезжать за готовыми блюдами?
— Потому что так получится быстрее.
Купив готовый обед, они проехали извилистыми улочками через Беркли и остановились у ворот огромного дома, стоявшего высоко на склоне холма.
— Боже правый, Ник! Так вот где ты родился и вырос? — спросила она.
— Да, именно здесь.
Она посмотрела на потрепанный временем фасад. В отличие от других домов в округе этому, сиротливо притаившемуся среди теней, требовался срочный ремонт. И снаружи и внутри было совершенно темно. Дорожка, ведущая к парадному входу, заросла. Если перед домом когда-то и был газон, то теперь на него не осталось и намека. Дани поежилась.
— Сколько же лет этому дому?
— Больше девяноста. Он был построен сразу после землетрясения 1906 года.
— Просто поразительно.
— Очень вежливо сказано. — Он выключил мотор. — Этот дом напоминает старуху, которая отчаянно пытается скрыть свой возраст за толстым слоем макияжа.
Дани и хотелось бы не согласиться с подобной оценкой, но, увы. Ник был прав. И сравнение его, признаться, очень удачное, однако ей от него что-то не по себе.
— Уже шесть с небольшим, — сказала она. — Войдем?
— Почему бы и нет? Если ты подержишь сумку с памперсами, я возьму Абигайль.
Дани, осторожно ступая, по шатавшимся ступенькам деревянной лестницы поднялась на крыльцо.
— Нет смысла звонить в дверь. Звонок не работает много лет. Просто постучи. — Он взял Абигайль другой рукой. — Стучи погромче.
Она изо всех сил забарабанила по тяжелой двери. В ответ ни звука.
— И что теперь?
— Подержи малышку.
Передав ей дочку, он вытащил из кармана ключи. Выбрав из них один золотой, очень красивый, Ник вставил его в замочную скважину. После сильного толчка дубовая дверь слегка поддалась, и он вошел через образовавшийся узкий проход, сразу направился к старинному выключателю на стене, нажал на одну из кнопок — и тусклый свет осветил внушительного вида прихожую.
— Мы перепутали день? — спросила Дани, испытывая смутную неловкость от пребывания в этом доме, напоминавшем скорее склеп, нежели жилое помещение.
— Ты же слышала сообщение на автоответчике. В пятницу в шесть. — Он мрачно усмехнулся.
— Тогда где же…
— Они здесь. Возможно, в подвале.
— В подвале? Они что, какие-нибудь сумасшедшие ученые не от мира сего? — пошутила Дани.
Она заметила, что он вдруг как-то изменился, во взгляде появилась холодная отчужденность.
— Да, ты угадала. — Он указал рукой на комнату за ее спиной. — Подожди, пожалуйста, в гостиной, а я принесу из машины обед. Потом вместе поищем их.
— Ты… собираешься меня оставить здесь?
— Я быстро. — К ее несказанному облегчению, Ник рассмеялся.
— Просто ждать в гостиной? — Дани с опаской оглядела комнату, полную неведомых теней.
— Да, моя очаровательная трусишка. Она неохотно отнесла Абигайль в комнату и уложила на край обшарпанной кушетки. Комната носила на себе отпечаток затхлости и холодной официальности; казалось, здесь никогда ни к чему не притрагивались; все давно выцвело и усохло. Господи, до чего же, должно быть, странное детство было у Ника! Послышался жалобный скрип с трудом открываемой двери, который и разбудил Абигайль. Малышка вздрогнула, но не заплакала, а, широко зевнув, потянула кулачок себе в рот и с видимым удовольствием принялась его сосать. Дани улыбнулась, нежно положив руку на шелковистые каштановые волосы дочурки.
— Я принес дорожную кроватку для Абигайль, — объявил с порога Ник. — Ты ведь не будешь весь вечер держать ее на руках. — Он поставил кроватку, затем показал на пакет с едой. — Отнесу на кухню.
— Я с тобой.
Она не дала ему времени сказать «нет», просто встала и пошла за ним по коридору через холл в нежилую часть дома. Кухня оказалась на удивление большой и, судя по всему, подверглась некоторой модернизации. Ник открыл холодильник, и Дани так и застыла на месте.
— Что это такое? — в ужасе прошептала она.
— Здесь всегда так. Для экспериментов. Различные химические вещества, которые должны храниться при низкой температуре. И покрываться плесенью. Иногда специально. — Он криво усмехнулся. — Иногда нет.
— Чем конкретно занимаются твои родители?
— Они ученые.
— Я имею в виду… — Тут она заметила стеклянную мензурку, наполненную каким-то бесформенным губчатым веществом, покрытым плесенью самых причудливых оттенков — оранжевого, синего и зеленого.
— Мама — химик, папа — биолог.
— И они проводят свои эксперименты прямо здесь? Дома?!
— Они не занимаются взрывчатыми веществами, если тебя это беспокоит.
Она не могла оторвать взгляд от мензурки.
— А как насчет вирусов? Ну, знаешь, всякие там новые, типа тех, которые, проникнув в организм человека, полностью разрушают его изнутри?
— Они не держат здесь ничего биологически опасного. Честное слово! Они просто не желают работать на крупные компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— ПОНЯТНО. — В следующее мгновение Абигайль снова заполнила собой весь экран. В громкоговорителях послышалось завывание волков — правда, довольно приглушенное, — и Гемма продолжила свой рассказ.
Ник покачал головой.
Около него зазвонил телефон.
— Включить громкую связь. Коултер.
— Ник? — Он услышал голос Дани. Она заметно нервничала. — Мне нужна твоя помощь.
— Всегда рад помочь своей жене.
— Дело в том, что у меня вчера побывали родители и упаковали большую часть моих вещей.
Ник постарался ничем не выдать своей радости и спокойно спросил:
— Ты куда-нибудь переезжаешь?
— Черт бы тебя побрал, Ник! Ты прекрасно знаешь, что да. Мои вещи доставят к тебе в субботу.
— Отлично. — Он выбрал галстук из тех, что висели в шкафу. — Так в чем проблема?
— Я не могу, слышишь, не могу переехать к тебе!
— Конечно, можешь, дорогая.
— Но мы так не договаривались.
— Чего ты от меня хочешь, Дани? Чтобы я подсказал тебе, как избежать этого переезда ко мне? — Тон его стал холоден и мрачен. — Я хочу, чтобы мои жена и дочь жили здесь, со мной, в моем доме.
— Какая же я дура! Должна была сразу догадаться, что ждать от тебя помощи не приходится!
— Совершенно верно. Увидимся в пятницу.
— В пятницу?
— Только не говори, что ты забыла о приглашении на обед к моим родителям.
— Ничего я не забыла.
По ее голосу он понял, что она говорит неправду. И это мгновенно вернуло ему хорошее настроение.
— Вот и славно.
— В котором часу в пятницу? — Дани смирилась с неизбежным.
— В половине шестого. Да, и вот еще что, дорогая.
— Что?
— Нам придется остановиться на углу и забежать в китайский ресторанчик за едой.
— Зачем? — спросила Дани. — Ведь, если не ошибаюсь, твои родители пригласили нас на обед?
— Да, пригласили.
— Тогда зачем заезжать за готовыми блюдами?
— Потому что так получится быстрее.
Купив готовый обед, они проехали извилистыми улочками через Беркли и остановились у ворот огромного дома, стоявшего высоко на склоне холма.
— Боже правый, Ник! Так вот где ты родился и вырос? — спросила она.
— Да, именно здесь.
Она посмотрела на потрепанный временем фасад. В отличие от других домов в округе этому, сиротливо притаившемуся среди теней, требовался срочный ремонт. И снаружи и внутри было совершенно темно. Дорожка, ведущая к парадному входу, заросла. Если перед домом когда-то и был газон, то теперь на него не осталось и намека. Дани поежилась.
— Сколько же лет этому дому?
— Больше девяноста. Он был построен сразу после землетрясения 1906 года.
— Просто поразительно.
— Очень вежливо сказано. — Он выключил мотор. — Этот дом напоминает старуху, которая отчаянно пытается скрыть свой возраст за толстым слоем макияжа.
Дани и хотелось бы не согласиться с подобной оценкой, но, увы. Ник был прав. И сравнение его, признаться, очень удачное, однако ей от него что-то не по себе.
— Уже шесть с небольшим, — сказала она. — Войдем?
— Почему бы и нет? Если ты подержишь сумку с памперсами, я возьму Абигайль.
Дани, осторожно ступая, по шатавшимся ступенькам деревянной лестницы поднялась на крыльцо.
— Нет смысла звонить в дверь. Звонок не работает много лет. Просто постучи. — Он взял Абигайль другой рукой. — Стучи погромче.
Она изо всех сил забарабанила по тяжелой двери. В ответ ни звука.
— И что теперь?
— Подержи малышку.
Передав ей дочку, он вытащил из кармана ключи. Выбрав из них один золотой, очень красивый, Ник вставил его в замочную скважину. После сильного толчка дубовая дверь слегка поддалась, и он вошел через образовавшийся узкий проход, сразу направился к старинному выключателю на стене, нажал на одну из кнопок — и тусклый свет осветил внушительного вида прихожую.
— Мы перепутали день? — спросила Дани, испытывая смутную неловкость от пребывания в этом доме, напоминавшем скорее склеп, нежели жилое помещение.
— Ты же слышала сообщение на автоответчике. В пятницу в шесть. — Он мрачно усмехнулся.
— Тогда где же…
— Они здесь. Возможно, в подвале.
— В подвале? Они что, какие-нибудь сумасшедшие ученые не от мира сего? — пошутила Дани.
Она заметила, что он вдруг как-то изменился, во взгляде появилась холодная отчужденность.
— Да, ты угадала. — Он указал рукой на комнату за ее спиной. — Подожди, пожалуйста, в гостиной, а я принесу из машины обед. Потом вместе поищем их.
— Ты… собираешься меня оставить здесь?
— Я быстро. — К ее несказанному облегчению, Ник рассмеялся.
— Просто ждать в гостиной? — Дани с опаской оглядела комнату, полную неведомых теней.
— Да, моя очаровательная трусишка. Она неохотно отнесла Абигайль в комнату и уложила на край обшарпанной кушетки. Комната носила на себе отпечаток затхлости и холодной официальности; казалось, здесь никогда ни к чему не притрагивались; все давно выцвело и усохло. Господи, до чего же, должно быть, странное детство было у Ника! Послышался жалобный скрип с трудом открываемой двери, который и разбудил Абигайль. Малышка вздрогнула, но не заплакала, а, широко зевнув, потянула кулачок себе в рот и с видимым удовольствием принялась его сосать. Дани улыбнулась, нежно положив руку на шелковистые каштановые волосы дочурки.
— Я принес дорожную кроватку для Абигайль, — объявил с порога Ник. — Ты ведь не будешь весь вечер держать ее на руках. — Он поставил кроватку, затем показал на пакет с едой. — Отнесу на кухню.
— Я с тобой.
Она не дала ему времени сказать «нет», просто встала и пошла за ним по коридору через холл в нежилую часть дома. Кухня оказалась на удивление большой и, судя по всему, подверглась некоторой модернизации. Ник открыл холодильник, и Дани так и застыла на месте.
— Что это такое? — в ужасе прошептала она.
— Здесь всегда так. Для экспериментов. Различные химические вещества, которые должны храниться при низкой температуре. И покрываться плесенью. Иногда специально. — Он криво усмехнулся. — Иногда нет.
— Чем конкретно занимаются твои родители?
— Они ученые.
— Я имею в виду… — Тут она заметила стеклянную мензурку, наполненную каким-то бесформенным губчатым веществом, покрытым плесенью самых причудливых оттенков — оранжевого, синего и зеленого.
— Мама — химик, папа — биолог.
— И они проводят свои эксперименты прямо здесь? Дома?!
— Они не занимаются взрывчатыми веществами, если тебя это беспокоит.
Она не могла оторвать взгляд от мензурки.
— А как насчет вирусов? Ну, знаешь, всякие там новые, типа тех, которые, проникнув в организм человека, полностью разрушают его изнутри?
— Они не держат здесь ничего биологически опасного. Честное слово! Они просто не желают работать на крупные компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29