— О, Кристофер, это было ужасно…
— Знаю. Иди сюда. — Он протянул руки, и Джессика прильнула к его груди, спрятавшись от всего мира в этих теплых объятиях. Кристофер долго сидел так и гладил ее по волосам. Джессика слышала, как ровно бьется его сердце; было спокойно, уютно, и девушку переполняло чувство защищенности, которое ей так редко доводилось испытывать. Через некоторое время комок в горле растаял, и покой охватил ее усталое тело. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
Но вскоре Джессика почувствовала, что подлокотник впивается ей в ребро. Да и Кристоферу, наверно, было холодно без пиджака. С сожалением она высвободилась из его объятий и откинулась на спинку сиденья.
— Считайте, что я уже успокоилась. — Девушка начала стягивать с себя пиджак, но Кристофер остановил ее.
— Со мной все в порядке. — Синглтон завел двигатель, и сердце ее упало.
— Нам уже пора?
— Нет. Просто я включил печку.
— А, хорошо… — Ей хотелось навсегда остаться с ним здесь, всю жизнь ощущать его заботу и внимание. — Тут так красиво, — торопливо сказала она. Как будто дело было именно в этом… Затем Джессика посмотрела ему в глаза. — Кристофер, почему вы не везете меня прямо в аэропорт?
Он развернулся и оперся спиной о дверцу.
— О чем это ты?
— Хорошо, спрошу по-другому: почему вы так спокойно отнеслись к истории с «Веселым ковбоем»?
Кристофер смотрел на нее, но думал о чем-то другом, очень давнем. Он унесся мыслями куда-то далеко-далеко и совсем забыл, где находится.
— Я и сам когда-то работал в весьма сомнительном месте, — наконец признался он. — Отец умер, когда мне было десять лет, так что пришлось хлебнуть всякого…
Джессика открыла рот, но ничего не сказала. Кристофер был адвокатом, жил в прекрасном доме и имел влиятельных друзей. У него была приходящая прислуга и новый «БМВ». Джессика была уверена, что он жил так всегда.
— Где вы росли, Кристофер? — спросила она, поняв наконец, что не знает о нем самых простых вещей. Глэдис ни словом не упоминала о своем прошлом при ней.
— В маленьком поселке, милях в семидесяти отсюда. — Он неопределенно махнул рукой. — У нас была небольшая ферма, — грустно улыбнулся он, — но после смерти отца все полетело кувырком.
— А какая ферма? Коровы? Цыплята? Гуси?
— В основном люцерна. Огромные поля люцерны. Иногда мы с Глэдис сидели и ночами напролет мечтали о том, что будет, когда мы вырастем. И конечно, все мечты начинались с того, что мы уезжаем далеко-далеко. — Легкая грусть проскользнула в его хрипловатом голосе. — Глэдис мечтала попасть в Голливуд и стать актрисой. Или спрятаться на грузовом пароходе, уплыть в Испанию и выйти там замуж за богатого гранда.
— А о чем мечтали вы? — шепотом спросила Джессика.
— Я? Улететь на ракете на Марс. Или участвовать в родео, сидя на диком мустанге.
Джессика слушала воспоминания Кристофера, сидя тихо как мышка. Что-то в них ее настораживало.
— Но все дело в деталях. Глэдис так разукрашивала ими свои мечты, что ночи становились настоящим праздником…
Вот оно что. Девушку настораживала привязанность Кристофера к Глэдис.
— Моя сестренка могла десять минут кряду описывать салат из креветок, который мы будем есть каждый день, когда разбогатеем. Я даже не знал, что это такое, но чувствовал во рту его вкус.
Синглтон помолчал, опустив голову, и вздохнул.
— М-да… — Вот и все, что он вымолвил, но Джессика хорошо поняла, что заставляет его тосковать.
— Когда она от вас уехала?
— Когда мне исполнилось десять. Ей было тогда семнадцать. Огни большого города… Несколько месяцев спустя мы узнали, что она вышла в Денвере замуж. — Улыбка сошла с его лица, и оно снова стало печальным.
— А что делали вы?
— Я? Учился и пытался помогать матери. Но много ли я мог? Когда я окончил школу, ферму продали. — В его голосе звучала горечь. — После этого мы тоже переехали в Денвер, но Глэдис уже там не было.
Странно, подумала Джессика. Они поехали в Денвер, думая встретиться с Глэдис, а та даже не сообщила им о своем отъезде…
Но вслух она ничего не сказала, понимая, что Кристоферу приятнее вспоминать о молоденькой девушке, поверявшей брату сокровенные мечты теплой летней ночью, а не о жесткой, самовлюбленной женщине, в которую превратилась сестра. Может, он даже и не подозревает о такой перемене. И неожиданно Джессика поняла, что ей меньше всего хочется разубеждать его.
— Ваша мать все еще живет в Денвере? Кристофер покачала головой.
— Она умерла через три месяца после переезда. У Джессики сжалось сердце.
— О, простите, Кристофер… — Только теперь до нее дошло, насколько он одинок и как давно это тянется. Джессика заколебалась, не рассказать ли ей о собственной матери. Может, ему станет легче, если кто-то разделит с ним горе… Нет. Лучше перевести разговор на что-нибудь другое. — А как же вы стали юристом?
— Как все, у кого нет денег. Государственная школа, финансовая поддержка, работа… Джессика шумно выдохнула.
— Что ж, вы вправе гордиться собой. Посмотрите, чего вы достигли.
— Да. — Он смотрел прямо перед собой, и лоб его перерезала горькая морщинка, которую Джессике хотелось разгладить пальцами. Или поцелуем. — Какой длинный ответ на простой вопрос, да?
Джессика непонимающе заморгала.
— На какой вопрос?
— О твоем сегодняшнем аресте и о том, почему я не рассердился. В первом ты не виновата, а сердиться мне следовало только на себя. Я должен был догадаться, что за твоим стремлением работать кроется что-то очень важное. Но я не предполагал, что ты сразу разовьешь столь бурную деятельность, котенок.
— Это… — Джессике хотелось сказать, зачем ей нужно работать, но она боялась насмешек. — Это… — попыталась она снова и опять замолчала. Кристофер наклонился и убрал с ее щеки завиток волос. Она повернула голову и вдруг почувствовала, что может доверять ему. — Я хочу учиться.
Кристофер наклонил голову набок.
— Вот как? — Потом он наклонил голову в другую сторону. — Я бы… — И вдруг широко улыбнулся. — Так это же чудесно, Джессика! Просто здорово! А чем бы ты хотела заняться?
Джессика с трудом проглотила комок в горле. Стоило завести об этом разговор, как люди начинали над ней смеяться.
— Строго говоря, это не столько курс занятий, сколько педагогическая практика. Вы, наверно, не знаете, как велика сейчас потребность в квалифицированном уходе за детьми…
— А-а, понимаю. Сейчас так много работающих женщин. Всякие детские дневные центры…. Джессика отвела взгляд.
— Нет, это не совсем то… Видите ли… — Ей было трудно решиться, но все же она собралась с духом и выпалила:-Я хочу пойти в школу для нянь.
Она приготовилась услышать дикий хохот или в лучшем случае недоуменный вопрос, но слышала только шум весеннего ветра, шелестевшего в сухой траве у дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42