— Что произошло у вас с Биллом?
— Он украл мою собаку.
— Какую собаку? — спросила Зоя, и Куинн рассказала ей все с самого начала. — Будь я проклята! — бросила Зоя, когда она закончила.
— Ну, что скажешь? — Куинн чуть ссутулилась, сидя на стойке. — Мама считает, что я сделала ошибку.
— Ага, и посмотри на ту жизнь, которую она ведет! — Телефон безукоризненно передал язвительность ее тона. — Человек должен поступать так, как ему хочется.
— По мнению мамы, поднимать скандал из-за собаки глупо.
— Это не из-за собаки. — Зоя понизила голос. — Потерпи немного. Я сама еще не все понимаю. — Потом она вновь заговорила в трубку, и ее голос опять стал ясным и отчетливым: — Бен считает Тиббет чем-то вроде мыльной оперы. Он до сих пор надеется услышать, что кто-то из женщин вышел замуж за собственного племянника или родил ребенка от дяди. Ему нравится грязь.
«А я только что возбудилась, посмотрев на твоего бывшего мужа», — подумала Куинн.
— Барбара Нидмейер бросила Мэтью Фергюсона. — Куинн открыла шкафчик за своей спиной и пошарила в нем рукой в поисках печенья.
— Подумаешь! У Барбары нет фантазии, она раз за разом повторяет одно и то же. Расскажи мне что-нибудь поинтереснее.
— Ник и Лиз расстались. — Куинн выудила из коробки крекер.
— С какой еще Лиз?
— Ты ее знаешь. Лиз Уэбстер.
— Когда-то я нянчила девчонку по имени Лиз Уэбстер.
— Это та самая.
— Ник встречается с девицами, которых я нянчила?
— Ей двадцать два, — набив рот, проговорила Куинн.
— A ему — двенадцать, — отрезала Зоя. — Клянусь, этот мальчишка никогда не повзрослеет!
— На него можно положиться, — возразила Куинн. — Они с Максом творят настоящие чудеса в своей мастерской.
— Я имела в виду — с точки зрения общества, — пояснила Зоя. — Ник ведет себя как старшеклассник. Хвала Всевышнему, больше он не моя головная боль.
— Ник хорошо ко мне относится.
— Так было всегда, — сказала Зоя. — Думаю, ты — единственное, что он приобрел от моего с ним брака. Ник постоянно говорил, будто бы ты — лучшее, что в нем есть.
Куинн сглотнула.
— Правда?
— Правда. Ник говорил, что всегда хотел иметь младшую сестру и наконец получил самую лучшую в мире сестру в твоем лице. Он считал тебя не способной на дурное. Впрочем, так думали все окружающие.
— А тебя он считал взбалмошной. Впрочем, так думали все окружающие.
— Какие странные вещи ты говоришь, — отозвалась Зоя. — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Просто мне надоело быть разумным, практичным человеком, — объяснила Куинн. — Я хочу быть сумасбродкой.
— Что ж, ты сделала важный шаг в этом направлении, бросив Билла, — заметила Зоя. — Он вечно нагонял на меня тоску, аж скулы сводило. Теперь тебе для разнообразия нужно выкинуть что-нибудь несусветное, потрясти окружающих и наконец обрести свободу. Между прочим, только ты считала, что обязана быть хорошей.
— Мама тоже так считает, — возразила Куинн. — Мама всегда говорила, что я спокойная, как и она сама.
— Наша матушка не спокойная, а заторможенная. — Голос Зои вновь зазвучал отдаленно. — Минутку, — бросила она Бену и вновь обратилась к Куинн: — Мне пора идти, Бен начинает меня доставать. Я люблю тебя, Куинн. Не позволяй родителям пудрить тебе мозги. Если нужно, можешь пожить у нас.
— Я тоже тебя люблю, Зоя.
— Побыстрее найди себе жилье.
Когда разговор закончился, Куинн, поедая крекер, устремила взгляд в пространство и задумалась об очередных потрясениях в своей и без того беспокойной жизни. Она не чувствовала вины перед Биллом, нет; ну разве что самую малость, однако недостаточно, чтобы вернуться. Она никогда не вернется к нему. Нет, завтра же снимет квартиру, обретет собственное жилье — при этой мысли ее пульс участился, — и они с Кэти переедут туда. Куинн посмотрела вниз и увидела Кэти, которая нетерпеливо ждала, сидя у ее ног. Она бросила собаке крекер, и та ловко поймала его. Куинн подумала, что наконец обзаведется собственной мебелью и, возможно, Ник перевезет ее в новую квартиру…
«Выкинь что-нибудь несусветное и потряси окружающих», — посоветовала Зоя.
А что, если начать встречаться с бывшим мужем сестры? От этой мысли Куинн чуть поежилась. В ее жизни Ник был единственным по-настоящему интересным человеком. Как же она не замечала этого до сих пор? В противоположность Максу его всегда величали Зейглером-задирой, но Куинн никогда не осознавала этой стороны его натуры, поскольку с ним ей всегда было спокойно и уютно. До тех пор, пока он не бросил на нее этот свой взгляд. До тех пор, пока Куинн как следует не рассмотрела его, не увидела, каков она на самом деле — темный, зловещий, сулящий всевозможные безумства и сумасбродства. Что ни говори, именно такой мужчина ей нужен сейчас — злодей, не способный причинить ей зла. Страсть без риска. Чем дольше она об этом думала, тем больше ей нравилась эта мысль, тем теплее становилось у нее на душе.
Оставалось лишь отучить Ника впадать в панику и бросаться наутек всякий раз, когда он видит ее, и тогда сама Куинн станет интересной женщиной.
Как Зоя.
Билл стоял во дворе маленького белого домика, принадлежавшего семейству Маккензи, проклиная мать Куинн за глупость. Вероятно, Мегги даже не сообщила дочери, что он приехал, иначе она спустилась бы к нему, поговорила с ним и вернулась домой. Билл поднял глаза на квадрат желтого света, лившегося из спальни Куинн. Отсюда он ясно видел стены и люстру. Занавески не были задернуты. Это опасно, разве Куинн не понимает, как это опасно? Мужчины могут попытаться заглянуть в комнату. Билл на минуту задумался, вспоминая планировку второго этажа. Он не сомневался, что это окно Куинн, открытое и беззащитное перед посторонним взором. Кто угодно может заглянуть внутрь, а это по-настоящему опасно.
Потом появилась сама Куинн и остановилась у окна; ее округлые контуры в розовом свитере отчетливо виднелись на фоне желтого света. Она протянула руку к верхнему краю занавески — Билл увидел выпуклый изгиб ее груди, тонкую талию и еще один выпуклый изгиб бедер, и его сердце сжалось. Он всем своим существом ощутил утрату, но тут же отогнал эту мысль. Нет, Куинн не потеряна для него, они поговорят, все образуется, они навсегда останутся вместе, у них будут сыновья, семейные обеды, жизнь, о которой Билл мечтал. Нет, Куинн не потеряна.
Она задернула занавески. Билл остался в одиночестве.
Он наблюдал за окном еще около получаса, не замечая холода, а потом свет за занавесками погас и окно будто ослепло. Билл понял, что Куинн легла в постель либо спустилась вниз. Больше здесь нечего было делать. Он уселся в машину и отправился домой, не сомневаясь в том, что завтра Куинн вернется.
— Значит, ты попросту взяла и переехала, — должно быть, уже в сотый раз повторила Дарла на следующий день, но Куинн сохраняла терпение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83