Проспала, вероятно, несколько часов и вот теперь проснулась от ноющей боли во всем теле.
В квартире было очень тихо. Сайен с трудом перевернулась, чтобы посмотреть на светящийся циферблат будильника, и тут же пожалела об этом: голова протестующе загудела и закружилась. Было только начало первого, а значит, в доме, скорее всего, никого нет. Компания собиралась на полуночный сеанс в местный кинотеатр.
От боли и жалости к себе Сайен немного похныкала, потом потерлась носом о пахучую подушку и расцвела, запоздало узнав запах Мэтта, оставшийся на наволочке.
Конечно, он же спал в ее комнате прошлой ночью. Его запах вызвал множество образов, и ни к чему сейчас разбираться в достаточно запутанных и бурных отношениях, потому что чувственная память сохранила только хорошее: уют, силу и желанное облегчение после опасного приключения.
Слезы подступили к глазам, но она негодующе смахнула их. Стоило ему оказаться рядом в трудную минуту, и она уже ассоциирует его запах с такими качествами, как надежность и основательность! Она и двух дней его не знает, и вот, только лишь потому, что чувствует себя не в лучшей форме, а он оказался на месте, когда был ей нужен, она уже должна тосковать о нем, так, что ли?
Как смешно, как беспомощно, как глупо! Именно этого она всегда старалась избегать: пустой, идиотской тоски. Слава Богу, у нее по крайней мере хватило здравого смысла не влюбиться в этого человека. Это уж было бы слишком.
Ox, как же больно! Сайен вертелась в постели, пытаясь найти удобное положение для своего больного тела. В конце концов сдалась, отбросила покрывало и, шатаясь, поднялась на израненные ноги, чтобы поискать обезболивающее. Кажется, Джейн оставила пузырек на кухонном столе.
Сайен вышла из спальни в холл. Она заметила свет в гостиной и, удивленная, пошла посмотреть. Обычно они с Джейн, уходя, оставляли свет только над крыльцом у входной двери.
Стоило ей повернуть за угол и вступить в золотистый мягкий свет под тихие волны музыки, льющейся из проигрывателя, как с диванной подушки поднялась голова с выгоревшими на солнце волосами и Мэтт спокойно произнес:
— Сайен?
Она вздрогнула. Рука машинально потянулась к блестящим всклокоченным волосам, и она спросила хриплым со сна голосом:
— Что ты здесь делаешь?
— Мы подумали, что кому-то нужно присмотреть за тобой на случай, если что-нибудь понадобится, а поскольку я не большой любитель «Монти Питона», то и вызвался остаться тут, — ответил он, легко поднимаясь на ноги. Он сменил шорты на столь же линялые джинсы и серую фуфайку с оторванными рукавами. Его неожиданное появление, его присутствие в квартире так точно совпало с ее мыслями, что зеленые глаза девушки снова заблестели брильянтами слез.
— Что случилось, Сайен? Болит? Нежность, прозвучавшая в вопросе, оказалась последней каплей. Она отвернулась в замешательстве и смущении, скрывая хлынувшие ручьем слезы, и молча кивнула.
Он обошел диван и бережно обнял ее.
— Ну-ну, давай-ка примем лекарство. Вздрогнув, она позволила провести себя через холл и принялась вытирать заплаканные щеки. Он включил на кухне свет, но даже не взглянул в ее сторону, пока наливал холодную воду в высокий стакан и вытряхивал на ладонь таблетки.
Сайен проглотила лекарство с гримасой отвращения и жадно выпила всю воду. Потом воскликнула с негодованием:
— Терпеть не могу эту гадость! Я от них тупею!
Он добродушно улыбнулся, забрал у нее стакан и поставил его в раковину.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Как-то я потянул шею в автомобильной аварии и принимал эти таблетки; в результате пострадал еще больше, постоянно натыкаясь на стены. Но в первые две ночи они помогут тебе уснуть. А синяки у тебя что надо!
Она еще больше смутилась и уставилась на радужные разводы на голых руках. Какое-то странное побуждение заставило ее медленно произнести:
— Они только кажутся такими страшными. У меня остается синяк от любого пустяка, и я потом не могу вспомнить, где его заработала.
На кухне воцарилась полная тишина. Сайен стояла с опущенной головой. Когда Мэтт наконец заговорил, голос его был напряженным:
— Я получил прощение, Сайен?
Ее забило как в ознобе. Она подождала, пока это пройдет.
— Не знаю.
— У тебя такая нежная кожа… — Он легонько провел пальцем по руке, а потом вдруг сказал отрывисто:
— Может, посидишь со мной в гостиной, пока не начнет действовать успокаивающее, или уже хочешь спать?
Она покачала головой.
— Сейчас я не смогу заснуть.
— Вот и хорошо, — сказал он с облегчением и открыл холодильник. — Хочешь еще попить? Я буду пиво, но тебе, боюсь, нельзя. Как насчет апельсинового сока?
— Да, пожалуйста. — Она смотрела, как он наливает в стакан сок, потом спросила с некоторой неловкостью:
— Как ты себя чувствуешь?.. Я имею в виду последствия нашего приключения.
Его сжавшиеся губы побелели, складки у рта обозначились резче. Он пропустил девушку в гостиную.
— Никаких, если не считать нервного напряжения. Я думал, только перед смертью человек за считанные секунды вспоминает всю свою жизнь, но, когда этот малыш начал брыкаться, а ты рванулась к нему и неминуемо должна была упасть, у меня перед глазами пронеслись все на свете «если бы да кабы».
— У меня ничего такого не было, — сказала Сайен, нахмурившись. Она свернулась калачиком на диване, а он устроился возле нее. — У меня только искры из глаз посыпались, когда я ударилась головой о ствол.
— Что ж, — протянул Мэтт, глядя на нее в странной задумчивости, которая, впрочем, сразу же рассеялась, едва он подал ей стакан и открыл свое пиво. — Ты совершила сегодня смелый поступок, мы оба живы, и можем поговорить об этом.
Сайен, запрокинув голову, выпила сок и принялась разглядывать профиль Мэтта. Кажется, он вполне искренне говорил о ее смелости, но, если честно, она просто не успела подумать о том, какой опасности подвергалась; когда она вцепилась в руку Барри, это было совершенно инстинктивное движение, безо всяких мыслей о том, что могло последовать далее.
Настоящей смелостью, во всяком случае, она так считала, обладали люди, подобные Мэтту. Она-то знала, что он забрался на дерево гораздо выше, чем позволял его вес, прекрасно сознавая степень риска. Однако, по его словам, все это было очень просто, а о том, что творилось у него в голове, когда они встретились глазами на том дереве и он решил сделать то, что сделал, речь и вовсе не заходила. Он говорил о страхе за нее и за мальчика, но не за себя.
— Я обязана тебе жизнью, — проговорила Сайен, только сейчас осознав, сколько правды в этих словах.
Мэтт удивленно взглянул на нее, и она ощутила смутную благодарность за то, что он не пожал плечами в ответ и не отделался незначащей фразой — искренне и глубоко тронутая, она бы не вынесла этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
В квартире было очень тихо. Сайен с трудом перевернулась, чтобы посмотреть на светящийся циферблат будильника, и тут же пожалела об этом: голова протестующе загудела и закружилась. Было только начало первого, а значит, в доме, скорее всего, никого нет. Компания собиралась на полуночный сеанс в местный кинотеатр.
От боли и жалости к себе Сайен немного похныкала, потом потерлась носом о пахучую подушку и расцвела, запоздало узнав запах Мэтта, оставшийся на наволочке.
Конечно, он же спал в ее комнате прошлой ночью. Его запах вызвал множество образов, и ни к чему сейчас разбираться в достаточно запутанных и бурных отношениях, потому что чувственная память сохранила только хорошее: уют, силу и желанное облегчение после опасного приключения.
Слезы подступили к глазам, но она негодующе смахнула их. Стоило ему оказаться рядом в трудную минуту, и она уже ассоциирует его запах с такими качествами, как надежность и основательность! Она и двух дней его не знает, и вот, только лишь потому, что чувствует себя не в лучшей форме, а он оказался на месте, когда был ей нужен, она уже должна тосковать о нем, так, что ли?
Как смешно, как беспомощно, как глупо! Именно этого она всегда старалась избегать: пустой, идиотской тоски. Слава Богу, у нее по крайней мере хватило здравого смысла не влюбиться в этого человека. Это уж было бы слишком.
Ox, как же больно! Сайен вертелась в постели, пытаясь найти удобное положение для своего больного тела. В конце концов сдалась, отбросила покрывало и, шатаясь, поднялась на израненные ноги, чтобы поискать обезболивающее. Кажется, Джейн оставила пузырек на кухонном столе.
Сайен вышла из спальни в холл. Она заметила свет в гостиной и, удивленная, пошла посмотреть. Обычно они с Джейн, уходя, оставляли свет только над крыльцом у входной двери.
Стоило ей повернуть за угол и вступить в золотистый мягкий свет под тихие волны музыки, льющейся из проигрывателя, как с диванной подушки поднялась голова с выгоревшими на солнце волосами и Мэтт спокойно произнес:
— Сайен?
Она вздрогнула. Рука машинально потянулась к блестящим всклокоченным волосам, и она спросила хриплым со сна голосом:
— Что ты здесь делаешь?
— Мы подумали, что кому-то нужно присмотреть за тобой на случай, если что-нибудь понадобится, а поскольку я не большой любитель «Монти Питона», то и вызвался остаться тут, — ответил он, легко поднимаясь на ноги. Он сменил шорты на столь же линялые джинсы и серую фуфайку с оторванными рукавами. Его неожиданное появление, его присутствие в квартире так точно совпало с ее мыслями, что зеленые глаза девушки снова заблестели брильянтами слез.
— Что случилось, Сайен? Болит? Нежность, прозвучавшая в вопросе, оказалась последней каплей. Она отвернулась в замешательстве и смущении, скрывая хлынувшие ручьем слезы, и молча кивнула.
Он обошел диван и бережно обнял ее.
— Ну-ну, давай-ка примем лекарство. Вздрогнув, она позволила провести себя через холл и принялась вытирать заплаканные щеки. Он включил на кухне свет, но даже не взглянул в ее сторону, пока наливал холодную воду в высокий стакан и вытряхивал на ладонь таблетки.
Сайен проглотила лекарство с гримасой отвращения и жадно выпила всю воду. Потом воскликнула с негодованием:
— Терпеть не могу эту гадость! Я от них тупею!
Он добродушно улыбнулся, забрал у нее стакан и поставил его в раковину.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Как-то я потянул шею в автомобильной аварии и принимал эти таблетки; в результате пострадал еще больше, постоянно натыкаясь на стены. Но в первые две ночи они помогут тебе уснуть. А синяки у тебя что надо!
Она еще больше смутилась и уставилась на радужные разводы на голых руках. Какое-то странное побуждение заставило ее медленно произнести:
— Они только кажутся такими страшными. У меня остается синяк от любого пустяка, и я потом не могу вспомнить, где его заработала.
На кухне воцарилась полная тишина. Сайен стояла с опущенной головой. Когда Мэтт наконец заговорил, голос его был напряженным:
— Я получил прощение, Сайен?
Ее забило как в ознобе. Она подождала, пока это пройдет.
— Не знаю.
— У тебя такая нежная кожа… — Он легонько провел пальцем по руке, а потом вдруг сказал отрывисто:
— Может, посидишь со мной в гостиной, пока не начнет действовать успокаивающее, или уже хочешь спать?
Она покачала головой.
— Сейчас я не смогу заснуть.
— Вот и хорошо, — сказал он с облегчением и открыл холодильник. — Хочешь еще попить? Я буду пиво, но тебе, боюсь, нельзя. Как насчет апельсинового сока?
— Да, пожалуйста. — Она смотрела, как он наливает в стакан сок, потом спросила с некоторой неловкостью:
— Как ты себя чувствуешь?.. Я имею в виду последствия нашего приключения.
Его сжавшиеся губы побелели, складки у рта обозначились резче. Он пропустил девушку в гостиную.
— Никаких, если не считать нервного напряжения. Я думал, только перед смертью человек за считанные секунды вспоминает всю свою жизнь, но, когда этот малыш начал брыкаться, а ты рванулась к нему и неминуемо должна была упасть, у меня перед глазами пронеслись все на свете «если бы да кабы».
— У меня ничего такого не было, — сказала Сайен, нахмурившись. Она свернулась калачиком на диване, а он устроился возле нее. — У меня только искры из глаз посыпались, когда я ударилась головой о ствол.
— Что ж, — протянул Мэтт, глядя на нее в странной задумчивости, которая, впрочем, сразу же рассеялась, едва он подал ей стакан и открыл свое пиво. — Ты совершила сегодня смелый поступок, мы оба живы, и можем поговорить об этом.
Сайен, запрокинув голову, выпила сок и принялась разглядывать профиль Мэтта. Кажется, он вполне искренне говорил о ее смелости, но, если честно, она просто не успела подумать о том, какой опасности подвергалась; когда она вцепилась в руку Барри, это было совершенно инстинктивное движение, безо всяких мыслей о том, что могло последовать далее.
Настоящей смелостью, во всяком случае, она так считала, обладали люди, подобные Мэтту. Она-то знала, что он забрался на дерево гораздо выше, чем позволял его вес, прекрасно сознавая степень риска. Однако, по его словам, все это было очень просто, а о том, что творилось у него в голове, когда они встретились глазами на том дереве и он решил сделать то, что сделал, речь и вовсе не заходила. Он говорил о страхе за нее и за мальчика, но не за себя.
— Я обязана тебе жизнью, — проговорила Сайен, только сейчас осознав, сколько правды в этих словах.
Мэтт удивленно взглянул на нее, и она ощутила смутную благодарность за то, что он не пожал плечами в ответ и не отделался незначащей фразой — искренне и глубоко тронутая, она бы не вынесла этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41