Если бы она по-настоящему любила мужа, послала бы к черту Джудит и ее вшивые деньги, предпочтя остаться с ним. Если она его и любила когда-нибудь, то это была ничтожная любовь. Сдается мне, по правде, что ты тоже его никогда по-настоящему не любила!
Нет, это неправда. Она любила его! Джейд наклонилась вперед, чтобы лучше расслышать ответ.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что если бы ты любила его безумно, то никогда не подарила его Эбби. Даже в самом начале не приняла бы ее ложь о любви к Реду, распознала бы эту фальшь. А позже… Если бы ты по-настоящему любила Реда, то не смогла бы так легко и быстро забыть его, не смогла пожертвовать этой любовью, как кучкой драгоценностей.
Глаза Джейд стали большими и круглыми.
— Но дело было не только в Эбби. Я могла испортить всю его карьеру. Мой отец был бандитом. Он…
Д'Арси грустно покачала головой:
— Нет, Джейд, это не оправдание — просто обманываешь себя. Если бы ты любила Реда всеми фибрами своей души, всем своим естеством, то отбросила все это к чертовой матери. Ты бы все сделала ради него, прошла любые испытания ради любви к нему. Да, Джейд, я знаю это чувство. Я пережила его.
— О, Д'Арси! — с отчаянием в голосе прошептала Джейд. Неужели Д'Арси говорила правду? И вдруг поняла, что не могла смириться со смертью Джо не потому, что сильно его любила, а потому, что обманывалась в жизни. Если то, что говорит Д'Арси правда, значит, она безумно любила Реда, а не Джо. Любила изначально и самозабвенно.
Джейд протянула руку Д'Арси, своей двоюродной сестре и другу.
— Спасибо, что приехала, Д'Арси, и спасибо за твои слова… Они мне многое прояснили.
— Это дань справедливости. Теперь мы с тобой в равном положении, сестра.
Джейд почувствовала, что они стали ближе с Д'Арси, несмотря на то, что Эбби была ее сестрой, а Ред — братом Д'Арси.
Джейд отвезла Д'Арси в аэропорт на своей машине.
— Прощание с тобой уже становится для меня привычкой.
— Но я не собираюсь прощаться. На этот раз я скажу тебе только «оревуар». Договорились?
— Договорились. Но прежде чем ты улетишь, хочу задать тебе еще два вопроса. Не возражаешь?
— Господи, Джейд, говоришь так, словно собираешься поразить меня. Валяй.
— Как думаешь, тебе удастся когда-нибудь примириться с отцом? Ты простишь его когда-нибудь?
— Из-за Реда? Да, за это я могу простить его, но не смогу простить, что он не сказал мне ничего, причинил мне боль и, наконец, что отдал предпочтение Реду. Да, да, именно так. Ред был его сыном, но ему следовало также помнить и о том, что у него есть дочь и что меня тоже нужно принимать в расчет.
— А Ред? Ты все еще переживаешь из-за него?
— Иногда. Это как зубная боль, которая уходит, а потом вдруг снова поражает в тот самый момент, когда меньше всего ее ожидаешь.
— Ты думаешь, эта боль когда-нибудь исчезнет совсем?
— Не уверена. Может, когда-нибудь, когда мы выговоримся и выплачем эту боль на плече друг друга. Прежде он должен узнать, что он мой брат. Но я сама не собираюсь говорить. Возможно, он никогда не узнает об этом. — В голосе Д'Арси прозвучали печальные нотки. — Несмотря на это, я от всей души желаю ему победы на выборах, хотя он об этом и не знает. А ты — подумай о возвращении домой, слышишь? Все будет нормально, я клянусь. Никто никогда не догадается, что у Карлотты и Джейк не один и тот же отец…
Джейд медленно шла к машине, в очередной раз, вспоминая слова Фицджералда: «…Мы плыли против течения, борясь с ветром и беспрерывно возрождаясь в прошлом». Может, однажды им удастся забыть прошлое, если они его преодолеют…
IV
В июне Джейд получила письмо прокурора Калифорнии, в котором сообщалось, что Росс Скотт умер в тюрьме, оставив ей дом, в котором когда-то жили Карлотта, она и Трейс, и огромную сумму денег — невероятно большую! Джейд подумала, что иногда сама жизнь, то есть события и обстоятельства, указывают путь, по которому нужно идти.
Она вспомнила совет Д'Арси и стала обдумывать свое будущее. Может, действительно вернуться домой? Будет ли это безопасно для нее и детей? Сможет ли хоть как-то помочь Эбби? Если она действительно пожертвовала Редом ради Эбби, то принесет ли эта жертва хоть какую-нибудь пользу всем им? Если бы можно было получить от Джо хоть какую-нибудь весточку, думала она. Джо был мудрым человеком и подсказал бы, что делать.
Джейд восприняла смерть Скотти и оставленное им наследство как луч света в лабиринте жизни. Это был знак, что пора возвращаться домой, а время для этого уже наступило. Кроме денег и дома, оставшихся от Скотти, ее ждали в Калифорнии бриллианты Карлотты, хранившиеся в одном из банков.
Она решила не тратить понапрасну времени на размышления о том, почему Скотти выбрал именно ее в качестве наследницы. Это могло означать, что он действительно считал ее своей дочерью или что Джейд была единственным человеком, к которому он испытывал некоторое подобие человеческих чувств. Даже такие люди, как Скотти, нуждались в подобных эмоциях.
Как бы то ни было, калифорнийский эпизод жизни был для нее уже пройденным этапом. Оставалось лишь избавиться от дома, забрать бриллианты, распорядиться деньгами Скотти и, таким образом, поставить последнюю точку во всей этой истории. Еще Джо говорил ей, что в каждой истории должен быть совершенно определенный и ясный конец…
Четыре недели спустя Джейд уже сидела перед телевизором в номере «люкс» отеля «Беверли-хиллс», внимательно наблюдая за общенациональным съездом демократической партии, проводившимся в центре Лос-Анджелеса. Карлотта и Джейк в это время настойчиво уговаривали ее поехать на знаменитый пляж Зума, считавшийся мировым центром серфинга.
— В самом деле, мама! Ну что ты уставилась в этот телевизор? Неужели мы все будем сидеть здесь, когда светит солнце и перед нами весь мир, — драматически декламировала Карлотта.
Им было совершенно безразлично, что их дядя мог стать лидером партии в результате первого же голосования. Для них Ред Стэнтон был человеком без лица, пустым именем.
— Если хотите знать, — убеждала их Джейд, — когда я была в вашем возрасте, мы предпочитали купаться на пляже Серфрайдер, неподалеку от пирса.
Затем, оставив все попытки уговорить Джейд, Карлотта и Джейк надели свои бикини и спустились вниз к бассейну, где собирались немного позагорать и продемонстрировать свои совершенно новые солнечные очки, приобретенные специально для Лос-Анджелеса.
А Джейд продолжала напряженно следить за событиями в центре города. Голосование уже закончилось, и скоро должен был появиться перед публикой новый лидер партии вместе с женой и детьми.
Через несколько дней Джейд с девочками отправилась к тому самому дому, где она выросла, оставленному ей Скотти. Это был большой розовый коттедж, стоявший на холмах Бэль-Эйр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Нет, это неправда. Она любила его! Джейд наклонилась вперед, чтобы лучше расслышать ответ.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что если бы ты любила его безумно, то никогда не подарила его Эбби. Даже в самом начале не приняла бы ее ложь о любви к Реду, распознала бы эту фальшь. А позже… Если бы ты по-настоящему любила Реда, то не смогла бы так легко и быстро забыть его, не смогла пожертвовать этой любовью, как кучкой драгоценностей.
Глаза Джейд стали большими и круглыми.
— Но дело было не только в Эбби. Я могла испортить всю его карьеру. Мой отец был бандитом. Он…
Д'Арси грустно покачала головой:
— Нет, Джейд, это не оправдание — просто обманываешь себя. Если бы ты любила Реда всеми фибрами своей души, всем своим естеством, то отбросила все это к чертовой матери. Ты бы все сделала ради него, прошла любые испытания ради любви к нему. Да, Джейд, я знаю это чувство. Я пережила его.
— О, Д'Арси! — с отчаянием в голосе прошептала Джейд. Неужели Д'Арси говорила правду? И вдруг поняла, что не могла смириться со смертью Джо не потому, что сильно его любила, а потому, что обманывалась в жизни. Если то, что говорит Д'Арси правда, значит, она безумно любила Реда, а не Джо. Любила изначально и самозабвенно.
Джейд протянула руку Д'Арси, своей двоюродной сестре и другу.
— Спасибо, что приехала, Д'Арси, и спасибо за твои слова… Они мне многое прояснили.
— Это дань справедливости. Теперь мы с тобой в равном положении, сестра.
Джейд почувствовала, что они стали ближе с Д'Арси, несмотря на то, что Эбби была ее сестрой, а Ред — братом Д'Арси.
Джейд отвезла Д'Арси в аэропорт на своей машине.
— Прощание с тобой уже становится для меня привычкой.
— Но я не собираюсь прощаться. На этот раз я скажу тебе только «оревуар». Договорились?
— Договорились. Но прежде чем ты улетишь, хочу задать тебе еще два вопроса. Не возражаешь?
— Господи, Джейд, говоришь так, словно собираешься поразить меня. Валяй.
— Как думаешь, тебе удастся когда-нибудь примириться с отцом? Ты простишь его когда-нибудь?
— Из-за Реда? Да, за это я могу простить его, но не смогу простить, что он не сказал мне ничего, причинил мне боль и, наконец, что отдал предпочтение Реду. Да, да, именно так. Ред был его сыном, но ему следовало также помнить и о том, что у него есть дочь и что меня тоже нужно принимать в расчет.
— А Ред? Ты все еще переживаешь из-за него?
— Иногда. Это как зубная боль, которая уходит, а потом вдруг снова поражает в тот самый момент, когда меньше всего ее ожидаешь.
— Ты думаешь, эта боль когда-нибудь исчезнет совсем?
— Не уверена. Может, когда-нибудь, когда мы выговоримся и выплачем эту боль на плече друг друга. Прежде он должен узнать, что он мой брат. Но я сама не собираюсь говорить. Возможно, он никогда не узнает об этом. — В голосе Д'Арси прозвучали печальные нотки. — Несмотря на это, я от всей души желаю ему победы на выборах, хотя он об этом и не знает. А ты — подумай о возвращении домой, слышишь? Все будет нормально, я клянусь. Никто никогда не догадается, что у Карлотты и Джейк не один и тот же отец…
Джейд медленно шла к машине, в очередной раз, вспоминая слова Фицджералда: «…Мы плыли против течения, борясь с ветром и беспрерывно возрождаясь в прошлом». Может, однажды им удастся забыть прошлое, если они его преодолеют…
IV
В июне Джейд получила письмо прокурора Калифорнии, в котором сообщалось, что Росс Скотт умер в тюрьме, оставив ей дом, в котором когда-то жили Карлотта, она и Трейс, и огромную сумму денег — невероятно большую! Джейд подумала, что иногда сама жизнь, то есть события и обстоятельства, указывают путь, по которому нужно идти.
Она вспомнила совет Д'Арси и стала обдумывать свое будущее. Может, действительно вернуться домой? Будет ли это безопасно для нее и детей? Сможет ли хоть как-то помочь Эбби? Если она действительно пожертвовала Редом ради Эбби, то принесет ли эта жертва хоть какую-нибудь пользу всем им? Если бы можно было получить от Джо хоть какую-нибудь весточку, думала она. Джо был мудрым человеком и подсказал бы, что делать.
Джейд восприняла смерть Скотти и оставленное им наследство как луч света в лабиринте жизни. Это был знак, что пора возвращаться домой, а время для этого уже наступило. Кроме денег и дома, оставшихся от Скотти, ее ждали в Калифорнии бриллианты Карлотты, хранившиеся в одном из банков.
Она решила не тратить понапрасну времени на размышления о том, почему Скотти выбрал именно ее в качестве наследницы. Это могло означать, что он действительно считал ее своей дочерью или что Джейд была единственным человеком, к которому он испытывал некоторое подобие человеческих чувств. Даже такие люди, как Скотти, нуждались в подобных эмоциях.
Как бы то ни было, калифорнийский эпизод жизни был для нее уже пройденным этапом. Оставалось лишь избавиться от дома, забрать бриллианты, распорядиться деньгами Скотти и, таким образом, поставить последнюю точку во всей этой истории. Еще Джо говорил ей, что в каждой истории должен быть совершенно определенный и ясный конец…
Четыре недели спустя Джейд уже сидела перед телевизором в номере «люкс» отеля «Беверли-хиллс», внимательно наблюдая за общенациональным съездом демократической партии, проводившимся в центре Лос-Анджелеса. Карлотта и Джейк в это время настойчиво уговаривали ее поехать на знаменитый пляж Зума, считавшийся мировым центром серфинга.
— В самом деле, мама! Ну что ты уставилась в этот телевизор? Неужели мы все будем сидеть здесь, когда светит солнце и перед нами весь мир, — драматически декламировала Карлотта.
Им было совершенно безразлично, что их дядя мог стать лидером партии в результате первого же голосования. Для них Ред Стэнтон был человеком без лица, пустым именем.
— Если хотите знать, — убеждала их Джейд, — когда я была в вашем возрасте, мы предпочитали купаться на пляже Серфрайдер, неподалеку от пирса.
Затем, оставив все попытки уговорить Джейд, Карлотта и Джейк надели свои бикини и спустились вниз к бассейну, где собирались немного позагорать и продемонстрировать свои совершенно новые солнечные очки, приобретенные специально для Лос-Анджелеса.
А Джейд продолжала напряженно следить за событиями в центре города. Голосование уже закончилось, и скоро должен был появиться перед публикой новый лидер партии вместе с женой и детьми.
Через несколько дней Джейд с девочками отправилась к тому самому дому, где она выросла, оставленному ей Скотти. Это был большой розовый коттедж, стоявший на холмах Бэль-Эйр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174