Я обняла его, с интересом обнаружив, что мне очень приятно касаться его волос, и было так странно трогать его и одновременно видеть свои руки, а внутри груди чувствовать радость рук от этих прикосновений. Я хотела поделиться с Полем своим открытием, но расстояние между нашими лицами вдруг исчезло, и мои губы встретились с его губами, и ни света, ни темноты вокруг нас не стало, потому что снова я ощутила то самое потрясающее сияние нашего общего сердца, сразу же обрадованно заструившееся откуда-то изнутри. И мне захотелось прорваться туда, откуда шло это сияние.
— Клео, пожалуйста, — простонал Поль, отстраняя меня. — Давай поговорим. — Он буквально скинул меня со своих колен и, встав в полный рост, метнулся к воде, яростно умылся и с шумом отпил из чаши. — Прости, — виновато сказал он. — Мне кажется, что мы заходим слишком далеко. Я не хочу, чтобы ты жалела об этом потом… когда мы выберемся отсюда… Я не имею права пользоваться твоей беспомощностью. Даже, если у тебя уже был мужчина… Я не могу, не хочу… Я живой человек, я…
Проклятые ноги! Мне хотелось вскочить, обнять Поля. Я не могла видеть его муку. Сейчас во всем мире не существовало человека, который был бы мне более дорогим и родным! Чего он боится? При чем здесь какие-то другие мужчины? Что мне до них, если есть Поль? Самый лучший, самый смелый, самый мой!
— Клео, родная, милая, ну не плачь! — Он уже стоял передо мной на коленях и гладил по плечам. — Я не хотел тебя обидеть. Ну ведь правда, я же не знаю, может быть, у тебя есть кто-то. Так вышло, что сейчас оказался рядом я, а не он…
— А если бы здесь была другая девушка, что ты тогда сделал бы?
— Но ведь это ты. — Он растерянно смотрел мне в глаза.
— А это ты. — Я взяла в руки его лицо. — Кроме тебя у меня никогда никого не было и не будет! Не будет! Понимаешь, не будет! Никогда не будет!
Он снял мои руки и крепко сжал их.
— Клео, мы выберемся отсюда! У тебя все еще будет! Обязательно, верь мне!
Он решил, что я сказала это, потому что потеряла надежду выбраться! Но ведь я говорила совсем о другом!
— Ты меня не так понял. Я просто не хочу никого, кроме тебя. И мы обязательно выберемся. Скоро здесь будут люди. Который час?
— Около трех. Нет, этого не может быть. — Он постучал по своим часам. — Около трех было, когда мы… — Он в ужасе посмотрел на меня.
— Часы сломались. Всего-то. Ведь время не могло остановиться. Наступит утро, и нас кто-нибудь найдет. А потом мы будем вспоминать, как познакомились под землей, и никто не захочет нам верить. — Я старалась ободрить его, но и себя не меньше. — Расскажи мне какую-нибудь историю, и вообще, я же ничего не знаю про тебя. Ты действительно учишься в Оксфорде?
— Да. — Он вздохнул. — Остался год магистратуры.
— А чем ты занимаешься?
— Иностранными языками.
— Ну я тоже знаю английский, разве это профессия?
— Я владею пятью европейскими языками, как родным итальянским, и еще латынью. Могу даже переводить стихи с одного на другой.
— Стихи? Моя мама писала стихи. Так ты итальянец?
— Да, из Вероны.
— Почему же ты решил учиться в Англии, а не дома? Разве в Италии нет университетов?
— Так решил мой отец. А я хотел стать профессиональным спортсменом, пловцом… Но он считал это «забавой в хлорированной водичке». — Поль замолчал.
— А кто твой отец? Почему он не хотел, чтобы ты стал спортсменом?
Глава 42,
в которой злился отец
Как же злился отец, что его единственный сын тратит время на «забаву в хлорированной водичке», вместо того чтобы учиться! Но учеба давалась Паоло играючи, а вот плавание… Коренастый Паоло был едва по плечо своим сверстникам, длинноногим и длинноруким высоченным парням, но в юношескую сборную страны пригласили именно его, обладателя самых выносливых легких.
— Меня берут в сборную! — Паоло надеялся порадовать отца, но сеньор Винченцо разъярился.
— Я не жалею денег на твое образование, твоя голова не болванка для резиновой шапочки! Я не допущу, чтобы мой сын плавал в хлорированной водичке на потеху толпе и на него делали бы ставки, как на жеребца! Я еще понял бы карьеру военного, как-никак благородное занятие в традициях рода!
— Какого еще рода?! — неожиданно заспорил с отцом покрасневший Паоло.
— Древнего, княжеского! У нас в гербе корона герцогов да Гарда и да Вилла-Нуова!
— Ты со своей короной холодильниками торгуешь! Кому нужен титул, если ни гроша за душой! — Лицо Паоло пылало, но он уже не мог сдерживаться, впервые выказывая неповиновение отцу. — Герцог! Ах-ах! Где же твое войско, где земли, дворцы?
— Щенок! Разве дело в дворцах и в войске? Главное в том, что не угас наш род! Над твоими мозгами трудились десятки поколений, они принадлежат не одному тебе, зарывать свой талант — преступление!
Паоло попытался перевести разговор в более абстрактную плоскость и заговорил о важности спорта вообще, но отец даже не слушал его, а, яростно жестикулируя перед лицом Паоло, орал:
— Потом что, в охранники или сразу в гангстеры пойдешь, спортсмен? Кровь разбойничья взыграла? Да я тебя своими руками задушу, пловец! Бездельник!
Он действительно схватил сына за горло, и, если бы мать Паоло не вбежала вовремя и не разняла железную хватку мужа, трудно предположить, чем бы закончилось родительское воспитание.
Как же ответить Клео? — растерялся Паоло. Сказать, что мой отец — последний из рода да Гарда и да Вилла-Нуова? Смешно, разорившийся торговец бытовой техникой — герцог. А я сам? Безработный недоучка или благородный сеньор? Я даже однокурсникам никогда не рассказывал о своем происхождении, хотя они неизменно потешались над двойной фамилией, а я всегда старался отшутиться: дескать, ошибка чиновника, выписавшего документы о рождении, перестарался клерк и вывел имена обоих родителей. И уж тем более признаться Клео, настоящей маркизе с замком… Но если все-таки сказать ей? Нет, не прямо, прямо очень неудобно…
Глава 43,
в которой я повторила вопрос
— Так кто же твой папа? — повторила я, потому что Поль молчал. — Он умер? Извини.
— Нет, отец жив.
Поль отодвинулся еще дальше и погрузился в свои мысли, а мне очень хотелось снова почувствовать его губы, но не просить же Поля поцеловать меня?
— Поль, тебе не холодно? Прикрыть тебя покрывалом?
Он не отреагировал на мое предложение, а, словно возвращаясь откуда-то издалека, произнес:
— Знаешь, лучше я расскажу тебе одну историю. Ладно? Время пролетит быстрее.
— Конечно!
— В давние времена в Италии было так: что ни город, то королевство, а что ни королевство, то и король. Или уж, по меньшей мере, герцогство с герцогом. Стоял замок на озере Гарда, и правил им герцог, соответственно, мессер да Гарда. Высоки были его палаты, а казна — неисчерпаема, как море. Но чудеснее всего — яблоневые сады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Клео, пожалуйста, — простонал Поль, отстраняя меня. — Давай поговорим. — Он буквально скинул меня со своих колен и, встав в полный рост, метнулся к воде, яростно умылся и с шумом отпил из чаши. — Прости, — виновато сказал он. — Мне кажется, что мы заходим слишком далеко. Я не хочу, чтобы ты жалела об этом потом… когда мы выберемся отсюда… Я не имею права пользоваться твоей беспомощностью. Даже, если у тебя уже был мужчина… Я не могу, не хочу… Я живой человек, я…
Проклятые ноги! Мне хотелось вскочить, обнять Поля. Я не могла видеть его муку. Сейчас во всем мире не существовало человека, который был бы мне более дорогим и родным! Чего он боится? При чем здесь какие-то другие мужчины? Что мне до них, если есть Поль? Самый лучший, самый смелый, самый мой!
— Клео, родная, милая, ну не плачь! — Он уже стоял передо мной на коленях и гладил по плечам. — Я не хотел тебя обидеть. Ну ведь правда, я же не знаю, может быть, у тебя есть кто-то. Так вышло, что сейчас оказался рядом я, а не он…
— А если бы здесь была другая девушка, что ты тогда сделал бы?
— Но ведь это ты. — Он растерянно смотрел мне в глаза.
— А это ты. — Я взяла в руки его лицо. — Кроме тебя у меня никогда никого не было и не будет! Не будет! Понимаешь, не будет! Никогда не будет!
Он снял мои руки и крепко сжал их.
— Клео, мы выберемся отсюда! У тебя все еще будет! Обязательно, верь мне!
Он решил, что я сказала это, потому что потеряла надежду выбраться! Но ведь я говорила совсем о другом!
— Ты меня не так понял. Я просто не хочу никого, кроме тебя. И мы обязательно выберемся. Скоро здесь будут люди. Который час?
— Около трех. Нет, этого не может быть. — Он постучал по своим часам. — Около трех было, когда мы… — Он в ужасе посмотрел на меня.
— Часы сломались. Всего-то. Ведь время не могло остановиться. Наступит утро, и нас кто-нибудь найдет. А потом мы будем вспоминать, как познакомились под землей, и никто не захочет нам верить. — Я старалась ободрить его, но и себя не меньше. — Расскажи мне какую-нибудь историю, и вообще, я же ничего не знаю про тебя. Ты действительно учишься в Оксфорде?
— Да. — Он вздохнул. — Остался год магистратуры.
— А чем ты занимаешься?
— Иностранными языками.
— Ну я тоже знаю английский, разве это профессия?
— Я владею пятью европейскими языками, как родным итальянским, и еще латынью. Могу даже переводить стихи с одного на другой.
— Стихи? Моя мама писала стихи. Так ты итальянец?
— Да, из Вероны.
— Почему же ты решил учиться в Англии, а не дома? Разве в Италии нет университетов?
— Так решил мой отец. А я хотел стать профессиональным спортсменом, пловцом… Но он считал это «забавой в хлорированной водичке». — Поль замолчал.
— А кто твой отец? Почему он не хотел, чтобы ты стал спортсменом?
Глава 42,
в которой злился отец
Как же злился отец, что его единственный сын тратит время на «забаву в хлорированной водичке», вместо того чтобы учиться! Но учеба давалась Паоло играючи, а вот плавание… Коренастый Паоло был едва по плечо своим сверстникам, длинноногим и длинноруким высоченным парням, но в юношескую сборную страны пригласили именно его, обладателя самых выносливых легких.
— Меня берут в сборную! — Паоло надеялся порадовать отца, но сеньор Винченцо разъярился.
— Я не жалею денег на твое образование, твоя голова не болванка для резиновой шапочки! Я не допущу, чтобы мой сын плавал в хлорированной водичке на потеху толпе и на него делали бы ставки, как на жеребца! Я еще понял бы карьеру военного, как-никак благородное занятие в традициях рода!
— Какого еще рода?! — неожиданно заспорил с отцом покрасневший Паоло.
— Древнего, княжеского! У нас в гербе корона герцогов да Гарда и да Вилла-Нуова!
— Ты со своей короной холодильниками торгуешь! Кому нужен титул, если ни гроша за душой! — Лицо Паоло пылало, но он уже не мог сдерживаться, впервые выказывая неповиновение отцу. — Герцог! Ах-ах! Где же твое войско, где земли, дворцы?
— Щенок! Разве дело в дворцах и в войске? Главное в том, что не угас наш род! Над твоими мозгами трудились десятки поколений, они принадлежат не одному тебе, зарывать свой талант — преступление!
Паоло попытался перевести разговор в более абстрактную плоскость и заговорил о важности спорта вообще, но отец даже не слушал его, а, яростно жестикулируя перед лицом Паоло, орал:
— Потом что, в охранники или сразу в гангстеры пойдешь, спортсмен? Кровь разбойничья взыграла? Да я тебя своими руками задушу, пловец! Бездельник!
Он действительно схватил сына за горло, и, если бы мать Паоло не вбежала вовремя и не разняла железную хватку мужа, трудно предположить, чем бы закончилось родительское воспитание.
Как же ответить Клео? — растерялся Паоло. Сказать, что мой отец — последний из рода да Гарда и да Вилла-Нуова? Смешно, разорившийся торговец бытовой техникой — герцог. А я сам? Безработный недоучка или благородный сеньор? Я даже однокурсникам никогда не рассказывал о своем происхождении, хотя они неизменно потешались над двойной фамилией, а я всегда старался отшутиться: дескать, ошибка чиновника, выписавшего документы о рождении, перестарался клерк и вывел имена обоих родителей. И уж тем более признаться Клео, настоящей маркизе с замком… Но если все-таки сказать ей? Нет, не прямо, прямо очень неудобно…
Глава 43,
в которой я повторила вопрос
— Так кто же твой папа? — повторила я, потому что Поль молчал. — Он умер? Извини.
— Нет, отец жив.
Поль отодвинулся еще дальше и погрузился в свои мысли, а мне очень хотелось снова почувствовать его губы, но не просить же Поля поцеловать меня?
— Поль, тебе не холодно? Прикрыть тебя покрывалом?
Он не отреагировал на мое предложение, а, словно возвращаясь откуда-то издалека, произнес:
— Знаешь, лучше я расскажу тебе одну историю. Ладно? Время пролетит быстрее.
— Конечно!
— В давние времена в Италии было так: что ни город, то королевство, а что ни королевство, то и король. Или уж, по меньшей мере, герцогство с герцогом. Стоял замок на озере Гарда, и правил им герцог, соответственно, мессер да Гарда. Высоки были его палаты, а казна — неисчерпаема, как море. Но чудеснее всего — яблоневые сады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41