Внезапно осознал, как давно он не вспоминал старика. Интересно, что сказал бы его наставник о его теперешней жизни? Кажется, он уже знает ответ. Ничего хорошего. Сказал бы, наверное, что страсти взяли над ним верх в ущерб добродетели.
«Прости меня, дедушка Аркадий, — взмолился он. — Прости и помоги. Я совсем растерялся. Сам себя не понимаю».
Миша благоговейно коснулся мезузы губами. Услышал, что пришел лифт, и поспешно вытер слезы с глаз.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Осень 1999 года
Верхний Уэст-Сайд, Манхэттен
Пожилой россиянин вошел из холла в просторную гостиную в сопровождении неизменных охранников в неизменных черных кожаных плащах и ковбойских ботинках. Погрузил ступни в толстый пушистый ковер, оглядел огромную комнату с дорогой мебелью, картинами и скульптурами. Сквозь французские двери виднелась круговая терраса с массой вечнозеленых растений, высоко над головами простых смертных, над шумом городских улиц.
Один из громил даже присвистнул:
— Вот это да! Культурно жить не запретишь. Второй круто развернулся:
— Твою мать!
— Оставайтесь здесь! — приказал пожилой, не обращая внимания на их восторги. Он прошел к французским дверям, вышел на террасу. Остановился у перил, глядя на город. День выдался прохладный, но ясный. Он мог разглядеть мост имени Джорджа Вашингтона к северу и даже сады Нью-Джерси. Да, некоторые люди умеют жить! И умеют со вкусом тратить деньги. Деньги, которые получили отчасти благодаря ему.
Он мог распознать в людях признаки хорошего вкуса и утонченности, когда они попадались на его пути, и всегда им завидовал. Такие люди неизменно вызывали в нем враждебность. Держатся, как правило, свысока, не воздают ему должное.
Он устал от этого задавалы. Ему все это осточертело. Поэтому он и приехал сюда сегодня. Он сделал последнее предложение — невероятно щедрое, но все же не разорительное для него и его организации с учетом будущих прибылей. Если, конечно, Михаил Левин его примет. С именем Левина в качестве вывески они без проблем смогут снять и заполнить лучшие концертные залы, продавать компакт-диски, заключать договора с огромными прибылями. У них все готово, все на мази. Требуется лишь громкое имя, чтобы запустить гигантскую машину в движение. И он намерен получить ответ сегодня же, здесь, на его территории. Он скоро должен вернуться. Ошеломим его неожиданным появлением, так, чтобы испугался как следует. Если ему удастся уговорить Левина, все в порядке, никакие дальнейшие действия не понадобятся. Если же нет… там будет видно.
Фактически Левин абсолютно беззащитен. У него есть жена, ребенок и любовница. Их всех можно использовать, чтобы заставить его сотрудничать.
Он, конечно, знал, что сегодня Михаил отбыл в Японию. Лучшего времени не найти. Левин с любовницей — в Японии, его «друзья» — в Японии, жена с ребенком — здесь.
Он вернулся в гостиную. Один из его сторожевых псов рассматривал мебель и картины, другой, растянувшись на диване, листал какую-то книгу.
— Ни хрена не разберу, — поднял он глаза на пожилого россиянина.
Тот не обратил на него внимания. Подошел к столику с напитками, налил себе виски с содовой в старинный хрустальный бокал, выпил одним махом. Налил еще. Сделал глоток и поставил бокал на стол, услышав, как открывается входная дверь. Прошел на середину комнаты и остановился, широко расставив ноги. Молодой человек с ключами и портфелем в руке вошел в арку, соединявшую гостиную с холлом. Остановился как вкопанный, увидев гостей. Лицо его побелело. Несколько секунд он не мог произнести ни слова. Наконец обрел дар речи:
— Какого хрена вы здесь делаете? И как, черт побери, вы сюда попали?
— А не важно. — Старик повернулся к охраннику: — Положи книгу где взял!
Тот захлопнул книгу, бросил на кофейный столик.
Молодой человек поставил портфель на кресло, положил ключи.
— Что вам нужно?
— Услышать ответ.
Несколько секунд молодой человек молчал.
— Он ответил «нет».
Лицо старика осталось неподвижным.
— Ты не ошибаешься?
— Нисколько. Он не поедет. Он уверен, что предложение исходит от подонков вроде вас.
Громилы как по команде вскинули головы, мышцы их напряглись и заиграли. Старик стоял неподвижно, не спуская глаз с молодого человека. А он храбрее, чем казался, этот сосунок… Он их, похоже, совсем не боится. Может, пусть он и займется Левиным?
— Пошли поговорим.
Старик двинулся в сторону террасы. Молодой человек последовал за ним, вначале с опаской, однако потом решил, что они все равно нуждаются в нем. Может быть, сейчас, больше, чем когда-либо. Он самоуверенно взглянул на охранников, расправил плечи и пошел за стариком.
Глава 36
Миша влюбился в Киото, бывшую столицу японских императоров. Сирина осматривала город с таким же энтузиазмом. Более тысячи буддийских храмов, дзен-буддистские монастыри, храмы Амида практически на каждом углу… И повсюду дворцы, сады, павильоны. Восприимчивость этого города к красоте проявлялась в стольких вещах, что сразу стало понятно, почему здесь так много путешественников.
За одиннадцать веков своего существования Киото пережил землетрясения, пожары, разрушительные войны. И всегда восстанавливался с неизменным уважением к своему прошлому. Здесь, конечно же, появились современные здания и небоскребы, однако он оставался центром традиционной японской жизни. Его жители делали все возможное, чтобы защитить вещественные доказательства своей древней культуры от безжалостной модернизации.
Миша влюбился в домики из дерева и гипса, сохранившиеся лишь здесь во всей Японии, в особенности в деревянные двухэтажные чайные с гейшами. Им с Сириной довелось увидеть гейшу с ученицами, направлявшихся в чайную. В старейшем театре Японии они с увлечением смотрели драму кабуки, а маски и торжественные речитативы спектакля в театре но их просто очаровали.
Они покупали антикварную керамику и украшения. В одном из магазинов Миша купил для Сирины красивейшее шелковое кимоно. Ели жареную рыбу на открытых рынках. В Ракусо, знаменитой чайной на бывшей вилле, отведали чая, приготавливаемого для особых церемоний.
Миша решил, что больше всего в этом древнем городе ему нравится преданность духовному началу, о чем говорило множество храмов и монастырей, и плотскому — целые районы отведены под заведения для телесных удовольствий. В Киото можно поклоняться чему угодно. И во всем чувствуется причудливое сочетание плотского и духовного. Он не мог оставаться к этому равнодушным.
Миша ехал в Киото с твердым намерением серьезно поговорить с Сириной. Прежде всего сесть и поговорить. Он так и не мог толком понять, чего же на самом деле хочет. Еще больше он сомневался в том, что понимает Сирину.
Она встретила его в комнате, обставленной антикварной мебелью, в одном только кимоно из хлопка, не скрывавшем ни одного изгиба ее роскошного тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
«Прости меня, дедушка Аркадий, — взмолился он. — Прости и помоги. Я совсем растерялся. Сам себя не понимаю».
Миша благоговейно коснулся мезузы губами. Услышал, что пришел лифт, и поспешно вытер слезы с глаз.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Осень 1999 года
Верхний Уэст-Сайд, Манхэттен
Пожилой россиянин вошел из холла в просторную гостиную в сопровождении неизменных охранников в неизменных черных кожаных плащах и ковбойских ботинках. Погрузил ступни в толстый пушистый ковер, оглядел огромную комнату с дорогой мебелью, картинами и скульптурами. Сквозь французские двери виднелась круговая терраса с массой вечнозеленых растений, высоко над головами простых смертных, над шумом городских улиц.
Один из громил даже присвистнул:
— Вот это да! Культурно жить не запретишь. Второй круто развернулся:
— Твою мать!
— Оставайтесь здесь! — приказал пожилой, не обращая внимания на их восторги. Он прошел к французским дверям, вышел на террасу. Остановился у перил, глядя на город. День выдался прохладный, но ясный. Он мог разглядеть мост имени Джорджа Вашингтона к северу и даже сады Нью-Джерси. Да, некоторые люди умеют жить! И умеют со вкусом тратить деньги. Деньги, которые получили отчасти благодаря ему.
Он мог распознать в людях признаки хорошего вкуса и утонченности, когда они попадались на его пути, и всегда им завидовал. Такие люди неизменно вызывали в нем враждебность. Держатся, как правило, свысока, не воздают ему должное.
Он устал от этого задавалы. Ему все это осточертело. Поэтому он и приехал сюда сегодня. Он сделал последнее предложение — невероятно щедрое, но все же не разорительное для него и его организации с учетом будущих прибылей. Если, конечно, Михаил Левин его примет. С именем Левина в качестве вывески они без проблем смогут снять и заполнить лучшие концертные залы, продавать компакт-диски, заключать договора с огромными прибылями. У них все готово, все на мази. Требуется лишь громкое имя, чтобы запустить гигантскую машину в движение. И он намерен получить ответ сегодня же, здесь, на его территории. Он скоро должен вернуться. Ошеломим его неожиданным появлением, так, чтобы испугался как следует. Если ему удастся уговорить Левина, все в порядке, никакие дальнейшие действия не понадобятся. Если же нет… там будет видно.
Фактически Левин абсолютно беззащитен. У него есть жена, ребенок и любовница. Их всех можно использовать, чтобы заставить его сотрудничать.
Он, конечно, знал, что сегодня Михаил отбыл в Японию. Лучшего времени не найти. Левин с любовницей — в Японии, его «друзья» — в Японии, жена с ребенком — здесь.
Он вернулся в гостиную. Один из его сторожевых псов рассматривал мебель и картины, другой, растянувшись на диване, листал какую-то книгу.
— Ни хрена не разберу, — поднял он глаза на пожилого россиянина.
Тот не обратил на него внимания. Подошел к столику с напитками, налил себе виски с содовой в старинный хрустальный бокал, выпил одним махом. Налил еще. Сделал глоток и поставил бокал на стол, услышав, как открывается входная дверь. Прошел на середину комнаты и остановился, широко расставив ноги. Молодой человек с ключами и портфелем в руке вошел в арку, соединявшую гостиную с холлом. Остановился как вкопанный, увидев гостей. Лицо его побелело. Несколько секунд он не мог произнести ни слова. Наконец обрел дар речи:
— Какого хрена вы здесь делаете? И как, черт побери, вы сюда попали?
— А не важно. — Старик повернулся к охраннику: — Положи книгу где взял!
Тот захлопнул книгу, бросил на кофейный столик.
Молодой человек поставил портфель на кресло, положил ключи.
— Что вам нужно?
— Услышать ответ.
Несколько секунд молодой человек молчал.
— Он ответил «нет».
Лицо старика осталось неподвижным.
— Ты не ошибаешься?
— Нисколько. Он не поедет. Он уверен, что предложение исходит от подонков вроде вас.
Громилы как по команде вскинули головы, мышцы их напряглись и заиграли. Старик стоял неподвижно, не спуская глаз с молодого человека. А он храбрее, чем казался, этот сосунок… Он их, похоже, совсем не боится. Может, пусть он и займется Левиным?
— Пошли поговорим.
Старик двинулся в сторону террасы. Молодой человек последовал за ним, вначале с опаской, однако потом решил, что они все равно нуждаются в нем. Может быть, сейчас, больше, чем когда-либо. Он самоуверенно взглянул на охранников, расправил плечи и пошел за стариком.
Глава 36
Миша влюбился в Киото, бывшую столицу японских императоров. Сирина осматривала город с таким же энтузиазмом. Более тысячи буддийских храмов, дзен-буддистские монастыри, храмы Амида практически на каждом углу… И повсюду дворцы, сады, павильоны. Восприимчивость этого города к красоте проявлялась в стольких вещах, что сразу стало понятно, почему здесь так много путешественников.
За одиннадцать веков своего существования Киото пережил землетрясения, пожары, разрушительные войны. И всегда восстанавливался с неизменным уважением к своему прошлому. Здесь, конечно же, появились современные здания и небоскребы, однако он оставался центром традиционной японской жизни. Его жители делали все возможное, чтобы защитить вещественные доказательства своей древней культуры от безжалостной модернизации.
Миша влюбился в домики из дерева и гипса, сохранившиеся лишь здесь во всей Японии, в особенности в деревянные двухэтажные чайные с гейшами. Им с Сириной довелось увидеть гейшу с ученицами, направлявшихся в чайную. В старейшем театре Японии они с увлечением смотрели драму кабуки, а маски и торжественные речитативы спектакля в театре но их просто очаровали.
Они покупали антикварную керамику и украшения. В одном из магазинов Миша купил для Сирины красивейшее шелковое кимоно. Ели жареную рыбу на открытых рынках. В Ракусо, знаменитой чайной на бывшей вилле, отведали чая, приготавливаемого для особых церемоний.
Миша решил, что больше всего в этом древнем городе ему нравится преданность духовному началу, о чем говорило множество храмов и монастырей, и плотскому — целые районы отведены под заведения для телесных удовольствий. В Киото можно поклоняться чему угодно. И во всем чувствуется причудливое сочетание плотского и духовного. Он не мог оставаться к этому равнодушным.
Миша ехал в Киото с твердым намерением серьезно поговорить с Сириной. Прежде всего сесть и поговорить. Он так и не мог толком понять, чего же на самом деле хочет. Еще больше он сомневался в том, что понимает Сирину.
Она встретила его в комнате, обставленной антикварной мебелью, в одном только кимоно из хлопка, не скрывавшем ни одного изгиба ее роскошного тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87