Никто не целовал его так, как Дейзи, и Тиг почувствовал, что никто его больше никогда так не поцелует, не сможет.
Огонь зашипел, и в камине затрещали поленья.
На стенах заплясали темные тени.
Одеяла запутались и мешали. Его голова, его лодыжка… Болело и то, и другое. Но это было ничто по сравнению с ощущениями Тига. Они походили на шампанское, которое он никогда не пробовал.
Дейзи потянула его за собой.
Он не поверил, что она собирается ответить ему тем же. Дико. Не сдерживаясь. Их стремление друг к другу стало непреодолимым.
Она прошла через ад. Она не говорила об этом именно в таких выражениях, но все чувствовалось — в ее глазах, ее прикосновениях. Такое настойчивое «возьми-меня-возьми-меня-потомучто-я-хочу-чтобы-утихла-боль». Когда тебе больно, ты стараешься свернуться калачиком, чтобы стало легче. Было бы безумием напрашиваться на новую рану, прежде чем заживут старые шрамы…
Но одиночество — еще хуже. Оно не дает тебе подняться. Заставляет сомневаться и думать, что с тобой что-то не так.
Черт возьми! Он ощутил, как она ранима, и против воли все сильнее чувствовал, как раним он сам.
Тиг оторвался от ее губ, попытался глотнуть немного воздуха, хотя на самом деле ему хотелось только ее поцелуев. Сейчас. Всю ночь. Вечно, а потом все начать снова.
— Дейзи…
— Я знаю. Это безумие. — Она тоже попыталась вздохнуть, глядя на него затуманившимися темными глазами. — Но черт возьми! Я такого не ожидала.
— Я тоже.
— Ты всегда так хорошо целуешься или я просто потрясающе тебя волную?
— Э-э… Что-то мне подсказывает, что, ответив на этот вопрос, я рискую получить по голове.
Дейзи подняла руку и нежно коснулась его щеки.
— Я не стала бы бить тебя по голове, дорогой.
Ведь там у тебя рана. Худшее, что я могла бы сделать, — ударить в живот, и это я обещаю.
— Спасибо. Я подумаю.
— К нам, кажется, возвращается здравый смысл, верно?
— Да, — с сожалением сказал Тиг.
— Мне нравится уступать порыву. Не раздумывать. Жить. Но, может быть… Это слишком сильный порыв.
— Я знаю. — Но в его голосе по-прежнему звучало сожаление. — Я никогда не делаю глупостей.
— Нет? Что ж, зато я их делаю. Я совершила так много ошибок, уступив порыву, что способна читать лекции на тему, как испортить себе жизнь.
Могу научить и тебя.
— У тебя я был бы рад получить консультацию.
У нее вырвался смешок, обольстительный, еле слышный.
— А если я пообещаю, Тиг, что как-нибудь во время этой метели?..
Он подождал, думая, что Дейзи договорит до конца. А когда она ничего не сказала, наклонил голову и поглядел ей в лицо.
Глаза ее были закрыты, еле слышный, с придыханием, храп снова слетал с влажных, приоткрытых губ. Она заснула. Заснула — и все. Обещание так и не было высказано.
Дейзи с трудом сообразила, что звонит сотовый телефон. Все перипетии последних суток и усталость так ее измотали, что она не могла встряхнуться. Было холодно. Она это сразу почувствовала. Кроме того, было относительно светло.
Постепенно Дейзи начала возвращаться к действительности. Она у Каннингэмов. Она целовалась с незнакомцем. Ее застигла метель. Черт возьми, неужели она целовалась с этим незнакомцем? Огонь еще пылал, причем свежие дрова подкладывали в камин совсем недавно, и это делала не Дейзи. Она не только целовалась с незнакомцем, лежащим рядом с ней, но и ухаживала за ним. Все ее родственники уехали. Вся ее жизнь лежит в руинах. Кажется, она до сих пор обнимает Тига Ларсона, как будто приклеились к нему.
И это звонит его сотовый телефон, требуя, чтобы кто-нибудь встал.
Дейзи сбросила с себя одеяла. Ее кожу обдало холодным воздухом.
— Да, — резко ответила она шерифу, когда наконец добралась до телефона Тига. — Я прекрасно знаю, что электричество отключилось, Джордж.
Сегодня утром собираюсь попробовать включить генератор Каннингэмов. Если не смогу, то принесу еще дров из их гаража. Нет, я не знаю, как дела у моего пациента…
— Все еще идет снег, правда потише, но дует сильный ветер, сугробы до шести-семи футов. Город останется без помощи на несколько дней.
Дейзи зевнула и дождалась возможности вставить слово:
— Хорошо, хорошо. Да, мы не на грани сердечных приступов и родов. Но у Тига действительно серьезная травма головы. И болит лодыжка. Помести нас в список тех, кому нужна спешная помощь, слышишь? Да, я снова позвоню, немного позже, чтобы ты был в курсе.
Возвращаясь в гостиную, Дейзи подумала, что надо поскорее связаться с родителями и сестрами.
Они не знали, что она вернулась домой. Если родные попытаются дозвониться во Францию и не найдут ее, то встревожатся.
Ее мысли неслись со скоростью света. Движения были столь же быстрыми. Вдруг она остановилась как вкопанная.
То же самое сделал Тиг.
Он стоял на четвереньках, оттолкнувшись от спинки дивана. Неважно, что происходило раньше — казалось, они оба замерли одновременно.
Дейзи не тронулась с места, но ее пульс внезапно участился — как прошлой ночью, когда она дотронулась до Тига.
— Что мы делаем? — спросила она, поскольку он не двигался и продолжал стоять на четвереньках.
— Я кое-что искал за диваном.
— Угу.
— Вчера ночью я выронил из кармана ключ. Он мне, конечно, сейчас не нужен, но я подумал, что лучше его найти, пока не забыл…
Она его перебила:
— У тебя так болит лодыжка? Ты совсем не можешь на нее наступить?
Тиг нахмурился. Он не знал, что когда-то ей врали на редкость искусно. Ее бывший муж мог солгать Папе римскому на Пасху и при этом выглядеть довольно невинно.
— Я могу на нее наступить, — раздраженно ответил Тиг.
— Вот что, — произнесла Дейзи, — ты будешь ползком добираться до ванной — мы пока станем называть ее твоей ванной. Я буду пользоваться той, что наверху. Правда, мы не можем принимать душ, нет электричества. Но проблема в том, что…
— Ты собираешься говорить о деле или нет?
— Я попробую смастерить тебе какую-нибудь палку. И найти болеутоляющее. После ванной ты ляжешь на диван, мы разбинтуем твою лодыжку и положим на нее лед.
— Я могу это сделать сам.
Сей припев Тиг продолжал исполнять целый день. Дейзи могла бы рассердиться, если бы с каждым часом он не нравился ей все больше. Когда она начинала чем-нибудь заниматься, он полз за ней, полный решимости помочь или сделать это лично.
— Я знаю, как включить генератор, — заявил Тиг.
— Не сомневаюсь. В детстве я видела, как это делает мой папа, но не уверена, что запомнила.
Но, понимаешь, генератор до сих пор в подвале.
— Значит?..
— Значит, ты не можешь спуститься туда. Это должна сделать я. Иди и сядь на диван.
— Я сяду на верхнюю ступеньку лестницы, если ты захочешь что-нибудь спросить.
Дейзи принесла еще охапку дров. Подбросила их в огонь. Поборолась с генератором в подвале, но ничего не поняла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29