Ну, может быть, задержался…
Илона нашла свободное место, села на скамью. Заказала апельсиновый сок. Она совершенно не обратила внимания на уже сидевших за этим столом людей и потому никак не ожидала, что кто-то может заговорить с ней. Но с ней заговорили, и весьма резким тоном.
— Откуда у вас эти серьги и кольцо? — услышала она вдруг хрипловатый женский голос.
Илона не поняла, конечно, что обращаются именно к ней, и сидевшая напротив нее толстая, ярко накрашенная тетка протянула руку и коснулась пальцев Илоны.
— Откуда у вас это кольцо? — настойчиво повторила толстуха.
— Что? — испуганно вздрогнула Илона. — Это вы мне?..
— Кому же еще? Это мой перстень, у меня его украли, откуда он у вас? — Толстуха покраснела, ее щеки налились нервным багрянцем.
Илона растерянно посмотрела на собственную руку:
— Кольцо? Я его купила… — Она уже отчасти овладела собой, но от страха не слишком хорошо соображала. — А что?
— Это мое кольцо, сколько раз повторять? — злобно прошипела тетка. — И серьги тоже! Меня недавно ограбили на улице! Не вы ли, случайно?
Илона побледнела:
— Как вы смеете… — Голос у нее вдруг пропал, она даже не шептала, а шелестела: — Я купила этот гарнитур… Мне и в голову не могло прийти…
— Где вы его купили? — вмешался в разговор сидевший рядом с толстухой мужчина — тоже немалого объема, в дорогом бежевом костюме, при шелковом галстуке с золотой булавкой.
— У женщины… у старушки, точнее… возле Кузнечного рынка… — Илона уже поняла, что надо выкручиваться и при этом выглядеть как можно более убедительно. — Она сказала, что это ее фамильные драгоценности… Простите, я и не подумала… Но если вы уверены, что это ваше… — Илона поспешно сняла кольцо и на раскрытой ладони протянула его через стол толстухе.
— Уж конечно уверена! — сбавила тон тетка. — Иначе и говорить бы не стала.
Она взяла колечко и стала его пристально рассматривать изнутри. Потом передала своему спутнику. Тот тоже всмотрелся во внутреннюю сторону. Чертова идиотка, мысленно обругала себя Илона, ведь перстень наверняка с какой-то надписью, ну почему она не догадалась сама как следует его изучить? Просто надела и пошла! Вот дура, а теперь влипла!
— И сколько вы заплатили за гарнитур? — спросил мужчина.
— Ой, совсем недорого! — всплеснула руками Илона и стала снимать серьги. — Бабушка просила за все две тысячи, но потом отдала за полторы. Ну, сами понимаете, это же сущие гроши, говорить не о чем! Забирайте, мне чужого не надо!
Она кое-как справилась с замочками серег и положила удивительные черные жемчужины на стол перед толстухой. Толстуха размякла, поверив Илоне.
— Извините, — совсем другим тоном сказала она, — я на вас набросилась… Видите ли, этот гарнитур мне очень дорог, это память о маме, единственное, что удалось сохранить… Ну, сами понимаете, всякое бывало в Советские времена.
Толстуха явно на что-то намекала, но у Илоны не было ни малейшего желания вникать в ее намеки и вообще поддерживать этот разговор. Ей хотелось только одного:„сбежать отсюда поскорее. Однако удалось это далеко не сразу. Парочка толстяков на радостях разговорилась, Илоне пришлось выслушать историю их семьи до десятого, похоже, колена, но на самом деле она не слышала почти ни слова. Ей было безумно жаль черного жемчуга, она проклинала себя за невнимательность — ну как можно было не заметить эту раскрашенную торговку! Как можно было брякнуться за стол прямо напротив нее! Дура, дура! Наконец» дождавшись крошечной паузы в бесконечном потоке слов, лившемся на нее, она торопливо сказала:
— Я очень рада, что так получилось, что ваши фамильные драгоценности вернулись к вам… Но, к сожалению, мне пора. Меня ждут. Поверьте, я действительно рада за вас!
Она выбралась из-за стола, но не успела пройти и десятка шагов, как толстяк догнал ее.
— Вы не должны страдать из-за того, что вам продали краденую вещь! — пафосом в голосе воскликнул он. — К тому же ваше благородство должно быть вознаграждено!
Илона и сама так считала, вполне войдя в роль благодетельницы, но не требовать же было ей возмещения убытков! Хорошо, сами догадались, толстопузые…
Она сделала вид, что смущена, что ей неловко… Но толстяк молча сунул что-то в карман ее пиджачка и, поклонившись, вернулся к своей пампушке. Илона, перейдя Невский и прошагав метров сто по набережной канала, решилась наконец посмотреть, что же лежит у нее в кармане. Она крепко подозревала, что толстяк отсчитал ровно те самые полторы тысячи рублей, которые она якобы заплатила за гарнитур, однако в кармане оказалось пятьсот долларов. Что ж, вздохнула Илона, неплохо. Хоть немножко подработала…
И как хорошо, что она не надела сегодня второй перстень из отобранных у толстухи! Уж тогда ее сказочка про старушку с Кузнечного рынка вряд ли имела бы успех.
По дороге она купила бутылку водки и, вернувшись в берлогу Карпова, напилась до поросячьего визга. Ей было тошно, ей хотелось дать по морде всему свету, ей хотелось оторвать ноги Карпову и выбросить его в окно… Ей хотелось видеть Антона.
И еще ей было страшно. А вдруг ограбленная толстуха узнала бы ее?.. А вдруг ее узнает кто-нибудь другой — из тех, на кого она «охотилась» вместе с Толяном? Конечно, это было давно, много времени утекло с тех пор, но все же, все же…
Глава 8
Пятьсот долларов давали возможность отложить ненадолго «охоту» за деньгами, и это оказалось очень кстати, потому что после встречи с парой энергичных толстячков Илона отчасти утратила уверенность в себе. И, чтобы избавиться от необходимости добывать деньги проверенным, но все же довольно опасным способом, она решила форсировать развитие отношений с Антоном.
Она увиделась с ним в понедельник, уже имея в сумочке подключенный сотовый телефон. Конечно, она не стала сразу размахивать заветной «трубкой», момент для этого должен был созреть естественным образом. Но она так явно напрашивалась на новое свидание, что Раменский сразу разозлился. Он не любил прилипчивых женщин. Однако и ссориться с Илоной ему не хотелось. В общем-то она ему нравилась, хотя и была довольно серой в интеллектуальном отношении особой. Нахваталась верхушек и воображает себя умной и образованной, думал Антон Иванович, и при этом даже приличными манерами не потрудилась обзавестись, сразу видно, что всю жизнь провела среди людей неотесанных, но претендующих на интеллигентность. Впрочем, кое-что в ней все-таки было…
И он снова повез ее на дачу, правда, не в тот же день. Они договорились на вечер среды. Илона должна была ждать его, но не на набережной Мойки, где она уже примелькалась сотрудникам его фирмы, а на углу Невского и Литовского проспекта.
— Оденься по-походному, — сказал он Илоне. — Я хочу сводить тебя на прогулку к моему любимому озеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Илона нашла свободное место, села на скамью. Заказала апельсиновый сок. Она совершенно не обратила внимания на уже сидевших за этим столом людей и потому никак не ожидала, что кто-то может заговорить с ней. Но с ней заговорили, и весьма резким тоном.
— Откуда у вас эти серьги и кольцо? — услышала она вдруг хрипловатый женский голос.
Илона не поняла, конечно, что обращаются именно к ней, и сидевшая напротив нее толстая, ярко накрашенная тетка протянула руку и коснулась пальцев Илоны.
— Откуда у вас это кольцо? — настойчиво повторила толстуха.
— Что? — испуганно вздрогнула Илона. — Это вы мне?..
— Кому же еще? Это мой перстень, у меня его украли, откуда он у вас? — Толстуха покраснела, ее щеки налились нервным багрянцем.
Илона растерянно посмотрела на собственную руку:
— Кольцо? Я его купила… — Она уже отчасти овладела собой, но от страха не слишком хорошо соображала. — А что?
— Это мое кольцо, сколько раз повторять? — злобно прошипела тетка. — И серьги тоже! Меня недавно ограбили на улице! Не вы ли, случайно?
Илона побледнела:
— Как вы смеете… — Голос у нее вдруг пропал, она даже не шептала, а шелестела: — Я купила этот гарнитур… Мне и в голову не могло прийти…
— Где вы его купили? — вмешался в разговор сидевший рядом с толстухой мужчина — тоже немалого объема, в дорогом бежевом костюме, при шелковом галстуке с золотой булавкой.
— У женщины… у старушки, точнее… возле Кузнечного рынка… — Илона уже поняла, что надо выкручиваться и при этом выглядеть как можно более убедительно. — Она сказала, что это ее фамильные драгоценности… Простите, я и не подумала… Но если вы уверены, что это ваше… — Илона поспешно сняла кольцо и на раскрытой ладони протянула его через стол толстухе.
— Уж конечно уверена! — сбавила тон тетка. — Иначе и говорить бы не стала.
Она взяла колечко и стала его пристально рассматривать изнутри. Потом передала своему спутнику. Тот тоже всмотрелся во внутреннюю сторону. Чертова идиотка, мысленно обругала себя Илона, ведь перстень наверняка с какой-то надписью, ну почему она не догадалась сама как следует его изучить? Просто надела и пошла! Вот дура, а теперь влипла!
— И сколько вы заплатили за гарнитур? — спросил мужчина.
— Ой, совсем недорого! — всплеснула руками Илона и стала снимать серьги. — Бабушка просила за все две тысячи, но потом отдала за полторы. Ну, сами понимаете, это же сущие гроши, говорить не о чем! Забирайте, мне чужого не надо!
Она кое-как справилась с замочками серег и положила удивительные черные жемчужины на стол перед толстухой. Толстуха размякла, поверив Илоне.
— Извините, — совсем другим тоном сказала она, — я на вас набросилась… Видите ли, этот гарнитур мне очень дорог, это память о маме, единственное, что удалось сохранить… Ну, сами понимаете, всякое бывало в Советские времена.
Толстуха явно на что-то намекала, но у Илоны не было ни малейшего желания вникать в ее намеки и вообще поддерживать этот разговор. Ей хотелось только одного:„сбежать отсюда поскорее. Однако удалось это далеко не сразу. Парочка толстяков на радостях разговорилась, Илоне пришлось выслушать историю их семьи до десятого, похоже, колена, но на самом деле она не слышала почти ни слова. Ей было безумно жаль черного жемчуга, она проклинала себя за невнимательность — ну как можно было не заметить эту раскрашенную торговку! Как можно было брякнуться за стол прямо напротив нее! Дура, дура! Наконец» дождавшись крошечной паузы в бесконечном потоке слов, лившемся на нее, она торопливо сказала:
— Я очень рада, что так получилось, что ваши фамильные драгоценности вернулись к вам… Но, к сожалению, мне пора. Меня ждут. Поверьте, я действительно рада за вас!
Она выбралась из-за стола, но не успела пройти и десятка шагов, как толстяк догнал ее.
— Вы не должны страдать из-за того, что вам продали краденую вещь! — пафосом в голосе воскликнул он. — К тому же ваше благородство должно быть вознаграждено!
Илона и сама так считала, вполне войдя в роль благодетельницы, но не требовать же было ей возмещения убытков! Хорошо, сами догадались, толстопузые…
Она сделала вид, что смущена, что ей неловко… Но толстяк молча сунул что-то в карман ее пиджачка и, поклонившись, вернулся к своей пампушке. Илона, перейдя Невский и прошагав метров сто по набережной канала, решилась наконец посмотреть, что же лежит у нее в кармане. Она крепко подозревала, что толстяк отсчитал ровно те самые полторы тысячи рублей, которые она якобы заплатила за гарнитур, однако в кармане оказалось пятьсот долларов. Что ж, вздохнула Илона, неплохо. Хоть немножко подработала…
И как хорошо, что она не надела сегодня второй перстень из отобранных у толстухи! Уж тогда ее сказочка про старушку с Кузнечного рынка вряд ли имела бы успех.
По дороге она купила бутылку водки и, вернувшись в берлогу Карпова, напилась до поросячьего визга. Ей было тошно, ей хотелось дать по морде всему свету, ей хотелось оторвать ноги Карпову и выбросить его в окно… Ей хотелось видеть Антона.
И еще ей было страшно. А вдруг ограбленная толстуха узнала бы ее?.. А вдруг ее узнает кто-нибудь другой — из тех, на кого она «охотилась» вместе с Толяном? Конечно, это было давно, много времени утекло с тех пор, но все же, все же…
Глава 8
Пятьсот долларов давали возможность отложить ненадолго «охоту» за деньгами, и это оказалось очень кстати, потому что после встречи с парой энергичных толстячков Илона отчасти утратила уверенность в себе. И, чтобы избавиться от необходимости добывать деньги проверенным, но все же довольно опасным способом, она решила форсировать развитие отношений с Антоном.
Она увиделась с ним в понедельник, уже имея в сумочке подключенный сотовый телефон. Конечно, она не стала сразу размахивать заветной «трубкой», момент для этого должен был созреть естественным образом. Но она так явно напрашивалась на новое свидание, что Раменский сразу разозлился. Он не любил прилипчивых женщин. Однако и ссориться с Илоной ему не хотелось. В общем-то она ему нравилась, хотя и была довольно серой в интеллектуальном отношении особой. Нахваталась верхушек и воображает себя умной и образованной, думал Антон Иванович, и при этом даже приличными манерами не потрудилась обзавестись, сразу видно, что всю жизнь провела среди людей неотесанных, но претендующих на интеллигентность. Впрочем, кое-что в ней все-таки было…
И он снова повез ее на дачу, правда, не в тот же день. Они договорились на вечер среды. Илона должна была ждать его, но не на набережной Мойки, где она уже примелькалась сотрудникам его фирмы, а на углу Невского и Литовского проспекта.
— Оденься по-походному, — сказал он Илоне. — Я хочу сводить тебя на прогулку к моему любимому озеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84