— Мы идем к берегу. Пора домой.
— Ты опять не отвечаешь! — капризно сказала Илона. — Ты вечно не отвечаешь на мои вопросы, тебе наплевать на меня, на мои просьбы, на мои потребности! Ты меня не любишь!
— Я тебя очень люблю, детка, — сказал Нерадов мягким голосом, но его серые, довольно широко расставленные глаза оставались при этом холодными и равнодушными, и это вдруг испугало Илону до такой степени, что она даже слегка протрезвела. — Я тебя очень люблю, но давай договоримся раз и навсегда: я познакомлю тебя со своими друзьями лишь тогда, когда придет для этого время. Надеюсь, что это случится довольно скоро. Но не сегодня. И не завтра. Поверь, я поступаю так только ради твоей же безопасности. Одевайся.
Она натянула джинсы и пуловер, надела носки, кроссовки. И в самом деле становилось прохладно, с залива задул довольно сильный ветер, яхта неслась по волнам к быстро приближавшемуся берегу… А Илона почему-то вспомнила детство. Как-то раз, когда ей было лет семь или восемь, отец взял ее с собой на охоту, он всю жизнь был заядлым охотником, у него была целая коллекция дорогих ружей, после его смерти куда-то пропавшая.. . То ли это был август, то ли июль, она не помнила и не знала, куда они ездили, где находились те озера… Ей запомнилось только одно: она сидит рядом с отцом в надувной резиновой лодке, затаившейся в высоких густых камышах, и большой алюминиевой кружкой ловит рыбу. Конечно, это была не настоящая рыба, это была какая-то самая мелкая мелочь, живущая в камышах, но Илоне было интересно наблюдать, как бесстрашные серебристые мальки сами заплывают в кружку. Наверное, они принимали алюминиевую посудину за вдруг открывшуюся им подводную пещеру… Илона вычерпывала мальков, рассматривала, а потом снова опускала кружку в воду, и они испуганно уплывали. Но в кружку тут же забирались другие рыбки…
Глупые, глупые серебристые мальки, умирающие от любопытства. Им хотелось чего-то новенького, необычного…
Глава 11
Потом было еще несколько «приключений», а на Новый год Илона с Толяном уехали в Финляндию и целую неделю жили в маленьком уютном доме, стоявшем на берегу изумительно красивого замерзшего озера, и Илона любовалась на сосны, чьи стволы на закате горели янтарем, и наслаждалась тишиной, хотя, конечно, тишины ей и дома хватало, — но здесь все было как-то по-другому, тишина звучала совсем иначе… И все было бы прекрасно, если бы Илону не мучили боли в спине, из-за которых она не могла кататься на лыжах. Толян много раз советовал ей пойти к врачу, но Илона врачей боялась панически. Она была твердо убеждена: врачи существуют лишь для того, чтобы сообщать людям о наличии у них смертельных, неизлечимых болезней. Лучше грелку положить на поясницу.
А потом они вернулись в Питер, и снова начались «приключения». Конечно, не каждый день Илона с Толяном охотились за беспечными богатеями, и не на каждую вылазку «благородный рыцарь» Толян брал с собой свою прекрасную даму, но все же в целом Илоне впечатлений хватало. Ей нравилось переодеваться, превращаясь то в бомжиху, то в уличную девку, то в скромную цветочницу, то в студентку, заблудившуюся в незнакомом районе… Но она по-прежнему страдала от одиночества. И когда Толяна не было дома (а он все так же уходил с утра на «службу», возвращаясь когда в четыре, а когда и в восемь вечера), Илона читала дамские романы, завидуя чужой жизни, и изредка принималась рассматривать грязные фарфоровые фигурки, загромождавшие бабушкин комод. В конце концов она не выдержала. Дождавшись, когда Нерадов отправится в очередную «командировку», Илона взяла из горки одну из давным-давно отмытых ею фигурок, аккуратно завернула ее в мягкую льняную салфетку и поехала в центр, на Невский. Она не стала соваться в блистающие витринами большие магазины антиквариата, вроде знаменитых «Трех ступенек», она зашла во двор неподалеку от Московского вокзала, где скромно притаился магазинчик совсем другого масштаба. В небольшом, чуть темноватом зале громоздились стеклянные витрины, заполненные всяческой древней чепуховиной, на стенах не было ни единого свободного квадрата — все было увешано потемневшими картинами в слегка ободранных тусклых багетах, а под ними высились чугунные, медные и бронзовые конструкции, которые Илона сначала приняла за подставки для цветов, но оказалось, что это такие большие подсвечники. Мимоходом подумав, что таким подсвечником недолго и пол проломить, особенно в нынешних новостройках, Илона подошла к милой девушке за прилавком. До появления Илоны продавщица спокойно читала книгу, но теперь встала, отложив растрепанный томик, и вежливо произнесла:
— Добрый день. Чем могу быть вам полезна?
— Я… — Илона заранее решила, что будет разыгрывать полную простушку. Она прикинула, что с дурочкой особо церемониться не станут и оценят фарфор по минимуму, как и предрекал Нерадов. А уж она сама после сделает выводы. — У меня бабушкина фарфоровая статуэтка, я вот хотела узнать: может, она дорого стоит?
— Покажите, пожалуйста, — попросила продавщица.
Илона сняла с плеча большую старую сумку на длинном ремне, водрузила ее на прилавок и долго копошилась в ней, разворачивая фигурку. Потом торжественно выставила на прилавок очаровательную фарфоровую девочку с букетом полевых цветов в руках. Девочка была толстощекой и румяной, ее голубые глаза таращились на мир удивленно и радостно, золотые кудри рассыпались по пухленьким плечам, подол длинного платья со множеством оборок приподняло ветром, и из-под кружев нижней юбочки выглянула смешная детская ножка, обутая в башмачок с большим красным бантом. Илона только теперь поняла, как хороша статуэтка, она словно впервые увидела ее. Девочка, казалось, вот-вот засмеется…
Продавщица осторожно взяла фигурку и, перевернув, посмотрела на клеймо. Глаза девушки чуть-чуть расширились, и, конечно же, это не ускользнуло от внимания Илоны, хотя она и продолжала делать глупое лицо.
— Одну минутку, — тихо сказала продавщица и, поставив девочку на толстое стекло прилавка, куда-то ушла.
Илона оглянулась. Оказывается, в зале есть охранник! Надо же, а она и не заметила его, когда вошла. А может, он где-то прятался? Или так слился с обстановкой, что казался ее частью?
Продавщица вернулась и сказала:
— Пойдемте со мной.
; Илона взяла фарфоровую милашку и пошла следом за продавщицей. Они вышли из зала и свернули налево, в! узкий коридорчик, тоже заставленный всякой ерундой так, что едва оставался небольшой проход. Проход привел к двери крохотного кабинета, где за скромным письменным столом сидела очень красивая блондинка лет тридцати пяти на вид. Она улыбнулась Илоне и жестом пригласила ее сесть на мягкий стул с резной спинкой, предназначенный для посетителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Ты опять не отвечаешь! — капризно сказала Илона. — Ты вечно не отвечаешь на мои вопросы, тебе наплевать на меня, на мои просьбы, на мои потребности! Ты меня не любишь!
— Я тебя очень люблю, детка, — сказал Нерадов мягким голосом, но его серые, довольно широко расставленные глаза оставались при этом холодными и равнодушными, и это вдруг испугало Илону до такой степени, что она даже слегка протрезвела. — Я тебя очень люблю, но давай договоримся раз и навсегда: я познакомлю тебя со своими друзьями лишь тогда, когда придет для этого время. Надеюсь, что это случится довольно скоро. Но не сегодня. И не завтра. Поверь, я поступаю так только ради твоей же безопасности. Одевайся.
Она натянула джинсы и пуловер, надела носки, кроссовки. И в самом деле становилось прохладно, с залива задул довольно сильный ветер, яхта неслась по волнам к быстро приближавшемуся берегу… А Илона почему-то вспомнила детство. Как-то раз, когда ей было лет семь или восемь, отец взял ее с собой на охоту, он всю жизнь был заядлым охотником, у него была целая коллекция дорогих ружей, после его смерти куда-то пропавшая.. . То ли это был август, то ли июль, она не помнила и не знала, куда они ездили, где находились те озера… Ей запомнилось только одно: она сидит рядом с отцом в надувной резиновой лодке, затаившейся в высоких густых камышах, и большой алюминиевой кружкой ловит рыбу. Конечно, это была не настоящая рыба, это была какая-то самая мелкая мелочь, живущая в камышах, но Илоне было интересно наблюдать, как бесстрашные серебристые мальки сами заплывают в кружку. Наверное, они принимали алюминиевую посудину за вдруг открывшуюся им подводную пещеру… Илона вычерпывала мальков, рассматривала, а потом снова опускала кружку в воду, и они испуганно уплывали. Но в кружку тут же забирались другие рыбки…
Глупые, глупые серебристые мальки, умирающие от любопытства. Им хотелось чего-то новенького, необычного…
Глава 11
Потом было еще несколько «приключений», а на Новый год Илона с Толяном уехали в Финляндию и целую неделю жили в маленьком уютном доме, стоявшем на берегу изумительно красивого замерзшего озера, и Илона любовалась на сосны, чьи стволы на закате горели янтарем, и наслаждалась тишиной, хотя, конечно, тишины ей и дома хватало, — но здесь все было как-то по-другому, тишина звучала совсем иначе… И все было бы прекрасно, если бы Илону не мучили боли в спине, из-за которых она не могла кататься на лыжах. Толян много раз советовал ей пойти к врачу, но Илона врачей боялась панически. Она была твердо убеждена: врачи существуют лишь для того, чтобы сообщать людям о наличии у них смертельных, неизлечимых болезней. Лучше грелку положить на поясницу.
А потом они вернулись в Питер, и снова начались «приключения». Конечно, не каждый день Илона с Толяном охотились за беспечными богатеями, и не на каждую вылазку «благородный рыцарь» Толян брал с собой свою прекрасную даму, но все же в целом Илоне впечатлений хватало. Ей нравилось переодеваться, превращаясь то в бомжиху, то в уличную девку, то в скромную цветочницу, то в студентку, заблудившуюся в незнакомом районе… Но она по-прежнему страдала от одиночества. И когда Толяна не было дома (а он все так же уходил с утра на «службу», возвращаясь когда в четыре, а когда и в восемь вечера), Илона читала дамские романы, завидуя чужой жизни, и изредка принималась рассматривать грязные фарфоровые фигурки, загромождавшие бабушкин комод. В конце концов она не выдержала. Дождавшись, когда Нерадов отправится в очередную «командировку», Илона взяла из горки одну из давным-давно отмытых ею фигурок, аккуратно завернула ее в мягкую льняную салфетку и поехала в центр, на Невский. Она не стала соваться в блистающие витринами большие магазины антиквариата, вроде знаменитых «Трех ступенек», она зашла во двор неподалеку от Московского вокзала, где скромно притаился магазинчик совсем другого масштаба. В небольшом, чуть темноватом зале громоздились стеклянные витрины, заполненные всяческой древней чепуховиной, на стенах не было ни единого свободного квадрата — все было увешано потемневшими картинами в слегка ободранных тусклых багетах, а под ними высились чугунные, медные и бронзовые конструкции, которые Илона сначала приняла за подставки для цветов, но оказалось, что это такие большие подсвечники. Мимоходом подумав, что таким подсвечником недолго и пол проломить, особенно в нынешних новостройках, Илона подошла к милой девушке за прилавком. До появления Илоны продавщица спокойно читала книгу, но теперь встала, отложив растрепанный томик, и вежливо произнесла:
— Добрый день. Чем могу быть вам полезна?
— Я… — Илона заранее решила, что будет разыгрывать полную простушку. Она прикинула, что с дурочкой особо церемониться не станут и оценят фарфор по минимуму, как и предрекал Нерадов. А уж она сама после сделает выводы. — У меня бабушкина фарфоровая статуэтка, я вот хотела узнать: может, она дорого стоит?
— Покажите, пожалуйста, — попросила продавщица.
Илона сняла с плеча большую старую сумку на длинном ремне, водрузила ее на прилавок и долго копошилась в ней, разворачивая фигурку. Потом торжественно выставила на прилавок очаровательную фарфоровую девочку с букетом полевых цветов в руках. Девочка была толстощекой и румяной, ее голубые глаза таращились на мир удивленно и радостно, золотые кудри рассыпались по пухленьким плечам, подол длинного платья со множеством оборок приподняло ветром, и из-под кружев нижней юбочки выглянула смешная детская ножка, обутая в башмачок с большим красным бантом. Илона только теперь поняла, как хороша статуэтка, она словно впервые увидела ее. Девочка, казалось, вот-вот засмеется…
Продавщица осторожно взяла фигурку и, перевернув, посмотрела на клеймо. Глаза девушки чуть-чуть расширились, и, конечно же, это не ускользнуло от внимания Илоны, хотя она и продолжала делать глупое лицо.
— Одну минутку, — тихо сказала продавщица и, поставив девочку на толстое стекло прилавка, куда-то ушла.
Илона оглянулась. Оказывается, в зале есть охранник! Надо же, а она и не заметила его, когда вошла. А может, он где-то прятался? Или так слился с обстановкой, что казался ее частью?
Продавщица вернулась и сказала:
— Пойдемте со мной.
; Илона взяла фарфоровую милашку и пошла следом за продавщицей. Они вышли из зала и свернули налево, в! узкий коридорчик, тоже заставленный всякой ерундой так, что едва оставался небольшой проход. Проход привел к двери крохотного кабинета, где за скромным письменным столом сидела очень красивая блондинка лет тридцати пяти на вид. Она улыбнулась Илоне и жестом пригласила ее сесть на мягкий стул с резной спинкой, предназначенный для посетителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84