И заканчивали образ белые брюки и черные блестящие ботинки.
Он схватил стул, повернул его спинкой вперед и сел верхом, широко расставив ноги.
— Привет, Малкольм. Пожалуйста, не присаживайся тут, тем более таким манером. Я работаю.
— Я тоже! — сказал он, наклонившись вперед, и протянул руку: — Малкольм Ферриер.
Элен пожала ее и несколько смущенно сказала:
— Элен Синс .
Да, странная у нее фамилия, но Малкольм не удивился.
— Очень приятно.
Я взбесилась, но виду не показала. Надо быть профессионалом. У каждого есть сумасшедшие друзья. Никак нельзя было допустить, чтобы бывший дружок довел меня до белого каления.
— Малкольм, ты, кажется, сказал, что работаешь?
Обычно Малкольм работал в булочной у своего отца, вместе с четырьмя сестрами и двумя братьями. Они неплохо зарабатывали и ни в чем не нуждались, но реальным источником денежных средств было дедушкино наследство, которое они получили через своих родителей. Как-то я по пьяни болтала с его братьями и сестрами и узнала, что сами родители при этом остались на бобах. Какая-то интересная у них система в семействе.
— Конечно, только я теперь принимаю заказы. Мукой больше руки не пачкаю.
Я повернулась к Элен, которая все еще глазела на Малкольма. Да, в финансовых сферах бандану не часто увидишь.
— Семейство Малкольма владеет пекарней «Бест бредс бейкериз», — пояснила я ей.
— И мы обслуживаем более двухсот кафе, ресторанов и пабов в городе. Я только что заключил с твоей подругой Джози хорошую сделку на поставку булочек, — доложил Малкольм и улыбнулся мне.
Я тоже улыбнулась. Малкольм вызывал у Джози рвотные позывы, но товара он не жалел. И мы с ней пока не нашли зернового хлеба лучше, чем у него. К тому же иногда мне нравилось пококетничать с его братом Джеймсом. Он милый. Я бы всерьез подумала о нем, не будь он такого рода-племени.
— Это просто здорово, Малкольм, но я работаю!
Шкалу его умственного развития сильно заклинило после того, как он несколько лет назад подружился с диджеем Максусом и местными наркоманами. От этой дружбы он был в таком состоянии, что однажды в пекарне положил сахар вместо муки. Это застопорило поставку хлеба на целый день, пока они не поменяли ингредиенты и не задобрили разгневанных клиентов. После этого Малкольм перешел на более мягкие наркотики, но увы, эффект от дружбы с Максусом оказался слишком длительным.
— Да ладно, Кэссиди, не надо грубить.
— Надо, Малкольм, — прошипела я.
Он церемонно встал и кивнул нам обеим:
— Что ж, до скорой встречи.
— Мечтать не вредно.
— Я все слышал! А вот твоя подружка Джози меня не гнала!
Он резко повернулся и пошел прочь. Что-то для гетеросексуала он излишне раним.
Я рассмеялась. Да Джози будет ослеплять его многообещающими улыбками, пока не получит свои булочки бесплатно. А потом вытолкает за дверь, да еще наподдаст туфелькой.
— Еще бы! Она же в тебя влюбилась, — сквозь смех сказала я.
Он обернулся:
— Правда?
— Гуд бай, Малкольм, — помахала я ему рукой и повернулась к Элен: — Извини. Мой бывший приятель немного со странностями. Совершенно не знаком с правилами приличия.
Она, не отрываясь, смотрела ему вслед:
— Ты его хорошо знаешь?
— Ну, общались когда-то. Он такой тормоз.
— Тормоз? Да он просто великолепен!
Я поперхнулась и закашлялась:
— Неужели?
— Конечно.
Элен все смотрела на дверь, которую он только что закрыл. А я смотрела на шарфик, повязанный на ее шее. Я вспомнила пять коробок с женской одеждой в доме Дэниела.
— Ты не знаешь, что за коробки лежат у Дэниела в кладовке?
— Знаю. Они там давно лежат. Он говорил, что это вещи его сестры. Но теперь я вспомнила — она никогда не приезжала к нему. Может, его матери? Нет, не в ее вкусе. — Она перехватила мой взгляд и добавила: — Однажды, когда он пошел в магазин, я их просмотрела. Ну, одну коробку, во всяком случае. Из любопытства.
— Любопытство — это хорошо. Но теперь, когда мы знаем, что он хранит сувениры из прошлого, как думаешь, могут те вещи тоже быть сувенирами?
— Э, да. Наверно.
— И все-таки это не доказательство. Нет ничего, к чему можно было бы придраться. Ничего противозаконного. Почему мужчины — обязательно ублюдки? Об этом не говорится даже в книгах по психологии. Тебе самой решать, чего ты хочешь на самом деле. Ты и вправду мечтаешь выйти замуж за мужчину, который чахнет над трофеями прошлых любовных связей? Если так, то к чему тогда весь этот сыр-бор? Но если нет… А вдруг он опасен? Или все еще любит всех этих девушек? Мы не знаем. Но я собираюсь разузнать хотя бы о мисс Кроссовкинг.
Она хотела перебить меня, но я остановила ее жестом:
— Я не буду тебя особенно грузить, но если найду что-нибудь касающееся ваших отношений с Дэниелом, то сразу сообщу. Я знаю, это не входит в мою работу, но я просто не могу этого так оставить. Здесь явно что-то кроется, и я хочу знать, что.
— Хорошо, и знай, я заплачу. Мне тоже любопытно.
— Великолепно!
Когда я отодвинула свой стул, она притронулась к моей руке:
— Кэсс, ты можешь дать мне номер телефона своего друга?
Я деланно улыбнулась. Ненавижу сводничество. Когда она поймет, что он лузер, а он обнаружит, что она помешана на чистке зубов зубной нитью, то оба примутся обвинять меня.
— Ладно, но дай слово, что снова не задумаешь сразу съезжаться.
Если ей нравится Малкольм, что ж, пусть забирает. Может, он лучше, чем Дэниел.
Я пришла на работу, застав Барри в легком раздражении. Он разговаривал с покупательницей — молодой, симпатичной и весьма удивленной девушкой.
— А Билл Мюррей? А Брюс Уиллис в «Шакале»? Зачем смотреть, как хорошие парни превращаются в плохих? Вы и так читаете об этом всякий раз в газетах. Зачем тратить, — он глянул на коробку, — пять долларов девяносто пять центов, когда можно взять отличный фильм — «Черную тьму», например. Это триллер, Вин Дизель там перерождается в хорошего. — Он побарабанил по DVD-диску, лежащему перед ним, и продолжил: — Сейчас Пирс вам нравится, но после того как вы посмотрите это, вам захочется пожаловаться в актерскую ассоциацию.
— Но мне все равно, — ответила она.
Проходя через турникет, я поняла, отчего Барри вошел в такой раж. Девушка вся буквально светилась. Мне такое состояние знакомо. Или она регулярно занималась сексом, или была беременна. А может, я просто начиталась женских журналов. Может, это любимая работа на нее так действует или налаженное домашнее хозяйство.
— Ладно, — сказала она добродушно, — я слышала, что это хороший фильм. Хочу взять напрокат. Вот моя карточка. Дайте мне на DVD.
— Дай ей диск, Барри, — сказала я, откинув прилавок, и взяла его за плечо. — Пойди, рассортируй то, что мы сдаем в аренду на неделю, ладно? Я сама тут справлюсь.
Барри, как зомби, двинулся к полкам, а я повернулась к девушке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Он схватил стул, повернул его спинкой вперед и сел верхом, широко расставив ноги.
— Привет, Малкольм. Пожалуйста, не присаживайся тут, тем более таким манером. Я работаю.
— Я тоже! — сказал он, наклонившись вперед, и протянул руку: — Малкольм Ферриер.
Элен пожала ее и несколько смущенно сказала:
— Элен Синс .
Да, странная у нее фамилия, но Малкольм не удивился.
— Очень приятно.
Я взбесилась, но виду не показала. Надо быть профессионалом. У каждого есть сумасшедшие друзья. Никак нельзя было допустить, чтобы бывший дружок довел меня до белого каления.
— Малкольм, ты, кажется, сказал, что работаешь?
Обычно Малкольм работал в булочной у своего отца, вместе с четырьмя сестрами и двумя братьями. Они неплохо зарабатывали и ни в чем не нуждались, но реальным источником денежных средств было дедушкино наследство, которое они получили через своих родителей. Как-то я по пьяни болтала с его братьями и сестрами и узнала, что сами родители при этом остались на бобах. Какая-то интересная у них система в семействе.
— Конечно, только я теперь принимаю заказы. Мукой больше руки не пачкаю.
Я повернулась к Элен, которая все еще глазела на Малкольма. Да, в финансовых сферах бандану не часто увидишь.
— Семейство Малкольма владеет пекарней «Бест бредс бейкериз», — пояснила я ей.
— И мы обслуживаем более двухсот кафе, ресторанов и пабов в городе. Я только что заключил с твоей подругой Джози хорошую сделку на поставку булочек, — доложил Малкольм и улыбнулся мне.
Я тоже улыбнулась. Малкольм вызывал у Джози рвотные позывы, но товара он не жалел. И мы с ней пока не нашли зернового хлеба лучше, чем у него. К тому же иногда мне нравилось пококетничать с его братом Джеймсом. Он милый. Я бы всерьез подумала о нем, не будь он такого рода-племени.
— Это просто здорово, Малкольм, но я работаю!
Шкалу его умственного развития сильно заклинило после того, как он несколько лет назад подружился с диджеем Максусом и местными наркоманами. От этой дружбы он был в таком состоянии, что однажды в пекарне положил сахар вместо муки. Это застопорило поставку хлеба на целый день, пока они не поменяли ингредиенты и не задобрили разгневанных клиентов. После этого Малкольм перешел на более мягкие наркотики, но увы, эффект от дружбы с Максусом оказался слишком длительным.
— Да ладно, Кэссиди, не надо грубить.
— Надо, Малкольм, — прошипела я.
Он церемонно встал и кивнул нам обеим:
— Что ж, до скорой встречи.
— Мечтать не вредно.
— Я все слышал! А вот твоя подружка Джози меня не гнала!
Он резко повернулся и пошел прочь. Что-то для гетеросексуала он излишне раним.
Я рассмеялась. Да Джози будет ослеплять его многообещающими улыбками, пока не получит свои булочки бесплатно. А потом вытолкает за дверь, да еще наподдаст туфелькой.
— Еще бы! Она же в тебя влюбилась, — сквозь смех сказала я.
Он обернулся:
— Правда?
— Гуд бай, Малкольм, — помахала я ему рукой и повернулась к Элен: — Извини. Мой бывший приятель немного со странностями. Совершенно не знаком с правилами приличия.
Она, не отрываясь, смотрела ему вслед:
— Ты его хорошо знаешь?
— Ну, общались когда-то. Он такой тормоз.
— Тормоз? Да он просто великолепен!
Я поперхнулась и закашлялась:
— Неужели?
— Конечно.
Элен все смотрела на дверь, которую он только что закрыл. А я смотрела на шарфик, повязанный на ее шее. Я вспомнила пять коробок с женской одеждой в доме Дэниела.
— Ты не знаешь, что за коробки лежат у Дэниела в кладовке?
— Знаю. Они там давно лежат. Он говорил, что это вещи его сестры. Но теперь я вспомнила — она никогда не приезжала к нему. Может, его матери? Нет, не в ее вкусе. — Она перехватила мой взгляд и добавила: — Однажды, когда он пошел в магазин, я их просмотрела. Ну, одну коробку, во всяком случае. Из любопытства.
— Любопытство — это хорошо. Но теперь, когда мы знаем, что он хранит сувениры из прошлого, как думаешь, могут те вещи тоже быть сувенирами?
— Э, да. Наверно.
— И все-таки это не доказательство. Нет ничего, к чему можно было бы придраться. Ничего противозаконного. Почему мужчины — обязательно ублюдки? Об этом не говорится даже в книгах по психологии. Тебе самой решать, чего ты хочешь на самом деле. Ты и вправду мечтаешь выйти замуж за мужчину, который чахнет над трофеями прошлых любовных связей? Если так, то к чему тогда весь этот сыр-бор? Но если нет… А вдруг он опасен? Или все еще любит всех этих девушек? Мы не знаем. Но я собираюсь разузнать хотя бы о мисс Кроссовкинг.
Она хотела перебить меня, но я остановила ее жестом:
— Я не буду тебя особенно грузить, но если найду что-нибудь касающееся ваших отношений с Дэниелом, то сразу сообщу. Я знаю, это не входит в мою работу, но я просто не могу этого так оставить. Здесь явно что-то кроется, и я хочу знать, что.
— Хорошо, и знай, я заплачу. Мне тоже любопытно.
— Великолепно!
Когда я отодвинула свой стул, она притронулась к моей руке:
— Кэсс, ты можешь дать мне номер телефона своего друга?
Я деланно улыбнулась. Ненавижу сводничество. Когда она поймет, что он лузер, а он обнаружит, что она помешана на чистке зубов зубной нитью, то оба примутся обвинять меня.
— Ладно, но дай слово, что снова не задумаешь сразу съезжаться.
Если ей нравится Малкольм, что ж, пусть забирает. Может, он лучше, чем Дэниел.
Я пришла на работу, застав Барри в легком раздражении. Он разговаривал с покупательницей — молодой, симпатичной и весьма удивленной девушкой.
— А Билл Мюррей? А Брюс Уиллис в «Шакале»? Зачем смотреть, как хорошие парни превращаются в плохих? Вы и так читаете об этом всякий раз в газетах. Зачем тратить, — он глянул на коробку, — пять долларов девяносто пять центов, когда можно взять отличный фильм — «Черную тьму», например. Это триллер, Вин Дизель там перерождается в хорошего. — Он побарабанил по DVD-диску, лежащему перед ним, и продолжил: — Сейчас Пирс вам нравится, но после того как вы посмотрите это, вам захочется пожаловаться в актерскую ассоциацию.
— Но мне все равно, — ответила она.
Проходя через турникет, я поняла, отчего Барри вошел в такой раж. Девушка вся буквально светилась. Мне такое состояние знакомо. Или она регулярно занималась сексом, или была беременна. А может, я просто начиталась женских журналов. Может, это любимая работа на нее так действует или налаженное домашнее хозяйство.
— Ладно, — сказала она добродушно, — я слышала, что это хороший фильм. Хочу взять напрокат. Вот моя карточка. Дайте мне на DVD.
— Дай ей диск, Барри, — сказала я, откинув прилавок, и взяла его за плечо. — Пойди, рассортируй то, что мы сдаем в аренду на неделю, ладно? Я сама тут справлюсь.
Барри, как зомби, двинулся к полкам, а я повернулась к девушке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69