Его волосы щекотали ей грудь, горячее дыхание согревало шею. Ее ноги непроизвольно раскинулись в стороны, торс изогнулся, она прошептала.
– Возьми меня! Немедленно!
Сол плавно вошел в нее, заполнив томительную пустоту лона, и стал энергично усиливать натиск. Джинни закрыла в экстазе глаза, чувствуя, как волшебный жар охватывает ее. Головокружительное наслаждение лишило ее самоконтроля, и она исступленно закричала, но тут же, сообразив, что чересчур раскрепостилась, до крови закусила губу.
– Не стесняйся, любовь моя, мы одни! – прошептал Сол и страстно поцеловал ее набухшие губы.
Это распахнуло створки шлюза ее терпения. Содрогнувшись, она изогнулась дугой, исторгнув утробный стон, порожденный бурным оргазмом. Сквозь пелену забытья до нее донесся вопль Сола, и она победно улыбнулась. Обессиленный, он распластался на ней и чуть слышно прошептал:
– Отныне ты принадлежишь мне одному!
Джинни послушно кивнула. Не выпуская ее, Сол перекатился на бок. Она зажмурилась, фиксируя в памяти этот чудный миг. Что бы ни произошло с ней, ей никогда не забыть его сильных рук и диковатых зеленых глаз, почему-то вселяющих такое спокойствие, такую уверенность, такое чувство безопасности…
В соседнем саду стрекотала газонокосилка, ей мелодично вторил дрозд, легкий ветерок благоухал сладковатым ароматом жимолости.
– Боже, продли навечно этот чудесный миг! – прошептала Джинни.
– Думаешь, он никогда уже не повторится? – укоризненно спросил Сол.
– Нет, я имела в виду другое: мне не хочется вылезать из постели, – призналась она.
Он улыбнулся и принялся целовать ее. Страсть снова вспыхнула в них, хотя минуту назад оба чувствовали полное умиротворение. Она погладила Сола по спине, прижимаясь к нему животом. Он сжал ей руки, раскинув их в стороны, и поцеловал так, что она едва не задохнулась.
– Почему ты мешаешь мне ласкать тебя?
– Ты доводишь меня до безумия! А мне хочется спокойно изучить каждый изгиб твоего тела и самому свести тебя с ума!
И он доказал, что его слова не расходятся с делом. Прикосновения его рук и языка вынуждали Джинни стонать и кричать, ее набухшие соски подрагивали от возбуждения. Сол припал к ним, как шмель к цветку, и стал жадно сосать нектар, обдавая ее горячим дыханием. Джинни затрепетала и впилась ногтями в его плечи. Сол стремительно вошел в нее. Тихо вскрикнув, она обхватила и сжала ногами его бедра, словно пришпоривая, и вскоре они одновременно достигли пика блаженства.
Когда судороги ликующей плоти прекратились, Джинни открыла глаза: Сол пристально смотрел на нее. У нее хватило сил лишь мягко ему улыбнуться. Она уснула…
Подперев кулаком голову, Сол размышлял о метаморфозе, случившейся с ним. Еще недавно он хотел соблазнить ее и бросить, а теперь уже не представлял себе, что никогда больше не увидит ее, не услышит ее звонкого счастливого смеха.
Беспокоил его лишь один вопрос: насколько подвержена Джинни влиянию Энн. Как ни пытался он отогнать эту мысль, застрявшую в голове, та не уходила. Сол решил подвергнуть ее тщательному анализу.
Первое, что пришло на ум, было предпочтение, которое Джинни всегда отдавала отцу. Следовательно, мать не могла влиять на нее так же сильно, как отец. А Ричард Синклер был честным, глубоко порядочным человеком…
Во-вторых, следовало принять во внимание, что Джинни долго жила вне дома, в общежитии колледжа, а закончив его, стала совсем самостоятельной. В отличие от Энн Синклер, нуждавшейся в мужчине, который содержал бы ее! Следовательно, ее дочь принадлежит к иному разряду людей, чем мать, и по-другому относится к действительности, к людям, к жизни.
Это открытие чрезвычайно обрадовало Сола. Ему стало стыдно, захотелось засыпать Джинни подарками и цветами, окружить вниманием, говорить только приятные слова. Он встал и достал из пиджака часы, которые она отказалась принять.
Почувствовав кожей холод металла, Джинни открыла глаза. Сол надевал ей на руку золотой браслет.
– Зачем?
– Молчи? Я их могу потерять, таская повсюду в кармане. К тому же я испортил твои часы, швырнув тебя в бассейн.
– В самом деле? Но мои часы идут, посмотри!
– Стекло запотело!
– Это пустяки. Высохнут – будут как новые!
– Почему ты упрямишься? Мой подарок тебе не нравится?
– Нравится! Однако…
– Прекрати! Бери, или я обижусь! – Он запечатал ей уста поцелуем. И Джинни сдалась, обняв его в знак капитуляции.
ГЛАВА 9
Наконец жажда и голод подняли их с постели. Когда Джинни вышла из ванной, Сол принесший в спальню прохладительные напитки, спросил:
– Будем ужинать в городе или закажем еду по телефону?
Он откровенно любовался Джинни, пока та причесывалась перед зеркалом, обмотавшись полотенцем. Жаль, что его дом еще не обустроен! Как славно было бы видеть ее каждый вечер в домашнем интерьере! А ведь совсем недавно он не испытывал такого желания…
– Лучше поужинаем здесь, – улыбнулась ему в зеркало Джинни. С какой бы радостью она приготовила ему ужин, если была бы в этом доме хозяйкой! – Ты уверен, что родители внезапно не вернутся?
– Абсолютно! А почему ты спрашиваешь? По-моему, тебя это не волнует.
– Верно. Но согласись, что получилось бы некрасиво. – Она вспомнила, что мать предупреждала ее о тяжелом характере Элис Ланкастер.
– Пожалуй, – кивнул Сол. – Но мне плевать, если им что-то не нравится, это их проблема! Мы взрослые люди, имеем право на личную жизнь и не обязаны подстраиваться под других. Я прав?
Она кивнула, хотя и не совсем уверенно: ведь не случайно мама говорила, что Элис Ланкастер привыкла втягивать всех в свои проблемы…
День незаметно перетек в ночь. Хотя они и остались дома, Джинни переоделась в фиолетовое платье, чтобы порадовать Сола, пожелавшего видеть ее в этом наряде за ужином. Впрочем, она не долго щеголяла в нем.
Они ели пиццу, пили вино и смотрели видеофильм. Вернее, начали смотреть, но вскоре Джинни напрочь о нем забыла…
Уснула она в объятиях Сола, обессиленная и умиротворенная.
Проснувшись на другое утро, они думали, что проведут и воскресенье так же славно, как и субботу. Но внезапный звонок разрушил их планы. Сол вернулся на террасу, где они пили кофе, хмурый и озабоченный. Джинни подняла глаза от газеты и с испугом спросила:
– Неужели они все-таки вернулись?
– Нет, хуже! – сказал Сол. – Извини, любимая, но мне срочно нужно возвращаться в гарнизон, сегодня вечером я вылетаю на Кипр.
– Что стряслось?
– На острове состоится совещание командующих войсками стран – членов Содружества, и наш батальон обеспечивает там безопасность.
– Понятно. – Джинни закусила губу, чуть не расплакавшись.
– Надеюсь, что совещание не затянется надолго, – вздохнул Сол. – Но если такое случится, я с радостью встречусь там с тобой в свободные от дежурства дни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Возьми меня! Немедленно!
Сол плавно вошел в нее, заполнив томительную пустоту лона, и стал энергично усиливать натиск. Джинни закрыла в экстазе глаза, чувствуя, как волшебный жар охватывает ее. Головокружительное наслаждение лишило ее самоконтроля, и она исступленно закричала, но тут же, сообразив, что чересчур раскрепостилась, до крови закусила губу.
– Не стесняйся, любовь моя, мы одни! – прошептал Сол и страстно поцеловал ее набухшие губы.
Это распахнуло створки шлюза ее терпения. Содрогнувшись, она изогнулась дугой, исторгнув утробный стон, порожденный бурным оргазмом. Сквозь пелену забытья до нее донесся вопль Сола, и она победно улыбнулась. Обессиленный, он распластался на ней и чуть слышно прошептал:
– Отныне ты принадлежишь мне одному!
Джинни послушно кивнула. Не выпуская ее, Сол перекатился на бок. Она зажмурилась, фиксируя в памяти этот чудный миг. Что бы ни произошло с ней, ей никогда не забыть его сильных рук и диковатых зеленых глаз, почему-то вселяющих такое спокойствие, такую уверенность, такое чувство безопасности…
В соседнем саду стрекотала газонокосилка, ей мелодично вторил дрозд, легкий ветерок благоухал сладковатым ароматом жимолости.
– Боже, продли навечно этот чудесный миг! – прошептала Джинни.
– Думаешь, он никогда уже не повторится? – укоризненно спросил Сол.
– Нет, я имела в виду другое: мне не хочется вылезать из постели, – призналась она.
Он улыбнулся и принялся целовать ее. Страсть снова вспыхнула в них, хотя минуту назад оба чувствовали полное умиротворение. Она погладила Сола по спине, прижимаясь к нему животом. Он сжал ей руки, раскинув их в стороны, и поцеловал так, что она едва не задохнулась.
– Почему ты мешаешь мне ласкать тебя?
– Ты доводишь меня до безумия! А мне хочется спокойно изучить каждый изгиб твоего тела и самому свести тебя с ума!
И он доказал, что его слова не расходятся с делом. Прикосновения его рук и языка вынуждали Джинни стонать и кричать, ее набухшие соски подрагивали от возбуждения. Сол припал к ним, как шмель к цветку, и стал жадно сосать нектар, обдавая ее горячим дыханием. Джинни затрепетала и впилась ногтями в его плечи. Сол стремительно вошел в нее. Тихо вскрикнув, она обхватила и сжала ногами его бедра, словно пришпоривая, и вскоре они одновременно достигли пика блаженства.
Когда судороги ликующей плоти прекратились, Джинни открыла глаза: Сол пристально смотрел на нее. У нее хватило сил лишь мягко ему улыбнуться. Она уснула…
Подперев кулаком голову, Сол размышлял о метаморфозе, случившейся с ним. Еще недавно он хотел соблазнить ее и бросить, а теперь уже не представлял себе, что никогда больше не увидит ее, не услышит ее звонкого счастливого смеха.
Беспокоил его лишь один вопрос: насколько подвержена Джинни влиянию Энн. Как ни пытался он отогнать эту мысль, застрявшую в голове, та не уходила. Сол решил подвергнуть ее тщательному анализу.
Первое, что пришло на ум, было предпочтение, которое Джинни всегда отдавала отцу. Следовательно, мать не могла влиять на нее так же сильно, как отец. А Ричард Синклер был честным, глубоко порядочным человеком…
Во-вторых, следовало принять во внимание, что Джинни долго жила вне дома, в общежитии колледжа, а закончив его, стала совсем самостоятельной. В отличие от Энн Синклер, нуждавшейся в мужчине, который содержал бы ее! Следовательно, ее дочь принадлежит к иному разряду людей, чем мать, и по-другому относится к действительности, к людям, к жизни.
Это открытие чрезвычайно обрадовало Сола. Ему стало стыдно, захотелось засыпать Джинни подарками и цветами, окружить вниманием, говорить только приятные слова. Он встал и достал из пиджака часы, которые она отказалась принять.
Почувствовав кожей холод металла, Джинни открыла глаза. Сол надевал ей на руку золотой браслет.
– Зачем?
– Молчи? Я их могу потерять, таская повсюду в кармане. К тому же я испортил твои часы, швырнув тебя в бассейн.
– В самом деле? Но мои часы идут, посмотри!
– Стекло запотело!
– Это пустяки. Высохнут – будут как новые!
– Почему ты упрямишься? Мой подарок тебе не нравится?
– Нравится! Однако…
– Прекрати! Бери, или я обижусь! – Он запечатал ей уста поцелуем. И Джинни сдалась, обняв его в знак капитуляции.
ГЛАВА 9
Наконец жажда и голод подняли их с постели. Когда Джинни вышла из ванной, Сол принесший в спальню прохладительные напитки, спросил:
– Будем ужинать в городе или закажем еду по телефону?
Он откровенно любовался Джинни, пока та причесывалась перед зеркалом, обмотавшись полотенцем. Жаль, что его дом еще не обустроен! Как славно было бы видеть ее каждый вечер в домашнем интерьере! А ведь совсем недавно он не испытывал такого желания…
– Лучше поужинаем здесь, – улыбнулась ему в зеркало Джинни. С какой бы радостью она приготовила ему ужин, если была бы в этом доме хозяйкой! – Ты уверен, что родители внезапно не вернутся?
– Абсолютно! А почему ты спрашиваешь? По-моему, тебя это не волнует.
– Верно. Но согласись, что получилось бы некрасиво. – Она вспомнила, что мать предупреждала ее о тяжелом характере Элис Ланкастер.
– Пожалуй, – кивнул Сол. – Но мне плевать, если им что-то не нравится, это их проблема! Мы взрослые люди, имеем право на личную жизнь и не обязаны подстраиваться под других. Я прав?
Она кивнула, хотя и не совсем уверенно: ведь не случайно мама говорила, что Элис Ланкастер привыкла втягивать всех в свои проблемы…
День незаметно перетек в ночь. Хотя они и остались дома, Джинни переоделась в фиолетовое платье, чтобы порадовать Сола, пожелавшего видеть ее в этом наряде за ужином. Впрочем, она не долго щеголяла в нем.
Они ели пиццу, пили вино и смотрели видеофильм. Вернее, начали смотреть, но вскоре Джинни напрочь о нем забыла…
Уснула она в объятиях Сола, обессиленная и умиротворенная.
Проснувшись на другое утро, они думали, что проведут и воскресенье так же славно, как и субботу. Но внезапный звонок разрушил их планы. Сол вернулся на террасу, где они пили кофе, хмурый и озабоченный. Джинни подняла глаза от газеты и с испугом спросила:
– Неужели они все-таки вернулись?
– Нет, хуже! – сказал Сол. – Извини, любимая, но мне срочно нужно возвращаться в гарнизон, сегодня вечером я вылетаю на Кипр.
– Что стряслось?
– На острове состоится совещание командующих войсками стран – членов Содружества, и наш батальон обеспечивает там безопасность.
– Понятно. – Джинни закусила губу, чуть не расплакавшись.
– Надеюсь, что совещание не затянется надолго, – вздохнул Сол. – Но если такое случится, я с радостью встречусь там с тобой в свободные от дежурства дни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72