– Да, – сказала она. – У нас есть аппарат тут, в спальне.
– И как у нее идут дела с таким лечением?
– Оно не помогает ей, – ответила она, и опять к горлу подступил комок. – Сегодня утром врач сказал мне, что они больше ничего не могут для нее сделать. Он сказал прямо, что, возможно, ей осталось жить менее года.
Лукас медленно покачал головой:
– Мне очень жаль, какая ужасная новость.
– Это была совсем не новость, – вздохнула Жаннин. – Лишь подтверждение того, что я знала; это должно было произойти, в случае если последний курс лечения, который она проходит, не изменит ход болезни. Теперь мне надо звонить ее отцу и сообщать об этом.
– Он очень близок с ней?
– Да. Он был гораздо лучшим отцом, чем мужем.
Она слегка улыбнулась, пожалев сразу, что критиковала Джо в присутствии этого незнакомца.
– Разве большинство болезней почек не наследственные? – спросил он.
– Некоторые из них да, но не все. Тот вид болезни, который у нее, обычно наследственный, но никто не болел этим в моей семье. Мы, на самом деле, мало знаем о корнях Джо, поскольку у него никогда не было связи с семьей его матери – она бросила его, когда он был еще маленьким. Его отец умер, но с его стороны ни у кого не было проблем с почками. – Она сделала глоток лимонада, но с трудом проглотила его, поэтому поставила стакан на стол. – Вообще-то я не думаю, что Софи унаследовала это.
– Почему вы так думаете? – удивился Лукас.
– Вы знаете о «болезни Персидского залива»? – спросила она.
– Ну, я знаю, что некоторые из солдат, воевавших в Персидском заливе, думают, что подхватили что-то, будучи там. Вы это имеете в виду?
– Да. И у некоторых из них рождаются дети с проблемами со здоровьем.
Лукас казался сбитым с толку.
– Я не уверен, что до конца вас понимаю. Отец Софи был военным? Он участвовал в «Буре в пустыне»?
Она покачала головой:
– Нет, это я воевала.
Он недоверчиво поднял брови.
– Вы шутите. В каком роде войск вы служили?
– В резерве армии, – сказала она. – Я управляла вертолетом в Персидском заливе.
– Ну, – улыбнулся он, – должен сказать, что я впечатлен.
– Ничего впечатляющего в этом нет, – сказала она. – Это было эгоистичным решением с моей стороны. Мне хотелось летать, а резерв казался мне простым путем осуществить это. Но мне приходилось долгое время быть вдалеке от Джо. И в конечном счете, – понизила она голос, – боюсь, это будет стоить моей дочери жизни.
– Вы хотите сказать… вы думаете, вы подхватили там что-то, из-за чего у Софи теперь проблемы с почками?
– Да. У меня самой нет никаких симптомов, но забеременела я Софи сразу же после того, как вернулась из залива. Так что это вполне возможно.
Он покачал головой:
– Нет, этот вариант не подходит. У тех детей уродства, а не почечная болезнь.
– Не только уродства. Я слышала о других болезнях, появляющихся у детей солдат, участвовавших в войне в заливе.
– Но болезни возникают у детей и по другим причинам.
Она вжалась в кресло, почувствовав, как погружается в депрессию.
– Хотелось бы мне вам верить, но я не верю. Я виню себя за то, что происходит с Софи. Мои родители обвиняют меня. А также Джо. Он никогда не говорит об этом, но…
Лукас встал с дивана и подошел к ней. Он сел на кожаную оттоманку перед ее креслом, сложив руки у нее на коленях, и посмотрел ей прямо в глаза.
– Не вас нужно винить, – сказал он.
Его глаза сузились и были очень серьезными, его голос был решительным, он взвешивал каждое слово, как будто было очень важно, чтобы она ему поверила.
– Вы не знаете, – устало произнесла она.
– Я знаю, – сказал он. – Я читал кое-что о «болезни Персидского залива», потому что один из моих друзей был там и заболел вскоре после того, как вернулся. Я думаю, он действительно подхватил там что-то, или же это было последствием прививки от сибирской язвы или же тех таблеток, которые давали им, чтобы защитить от нервно-паралитических веществ…
– Таблетки «пирайдостигмайн бромайд».
Она вспомнила те таблетки и головокружение, которое испытываешь после их приема.
– Не важно, – улыбнулся Лукас. – Но, делая для него исследование, я прочитал про детей, родившихся с различными патологиями. Ни у кого из них не было почечной болезни. А в вашем случае есть немалая вероятность того, что Софи могла унаследовать свою болезнь с отцовской стороны. Пропавшая мать. Не слишком-то много информации о его отце. Так почему же вы изводите этим себя? На ваших плечах и так достаточно тяжелая ноша, помимо этой вины.
Его слова казались вполне логичными, однако он не знал о центральной политике ее родителей и мужа: что бы ни делала Жаннин, все было неправильно.
– А как насчет экспериментальных курсов лечения для Софи? – спросил он. – Вы недалеко ушли от Национального института здоровья или Джона Хопкинса, не правда ли?
– Она сейчас проходит курс лечения в НИЗ, – ответила Жаннин. – Они испытывают новый, ужасно токсичный препарат, чтобы заблокировать накопление калия. Вот чем ее лечат и вот почему ее постоянно рвет. Сегодня я сказала врачу, что хочу прекратить этот курс лечения, и он согласился, что от него ей только хуже. Я не хочу, чтобы она провела последние несколько месяцев своей жизни постоянно болея. Чтобы ее постоянно рвало.
Она опять расплакалась и почему-то не удивилась, когда он прикоснулся к ней – легко, ненадолго.
– Я хочу, чтобы она могла получать хоть какое-то удовольствие в то время, которое ей осталось, – сказала она.
– Вы, безусловно, правы, – согласился он. – Но не отбрасывайте все возможности. Я верю в чудеса.
Она вытерла слезы с щек тыльной стороной руки и улыбнулась ему печально. Каким сюрпризом он оказался! Он был, несомненно, добрее, чем она ожидала, и гораздо умнее, чем она когда-либо могла предположить. И он был на ее стороне.
– Мне нужно вас кое о чем спросить, – сказала она.
Он поднял брови в ожидании.
– Это будет звучать грубо, но не думаю, что у меня есть силы сейчас придумывать, как лучше это сказать.
– Говорите, – подтолкнул он ее.
– Мои родители предупредили меня, чтобы я не разговаривала с вами и не позволяла Софи быть рядом с вами.
– Почему? – Он выглядел искренне удивленным.
– Папа сказал, что, когда вы впервые пришли, вы проявили… ну, вы показались чрезмерно заинтересованным тем фактом, что здесь живет маленькая девочка. И они сказали мне, что, когда вы видите Софи, вы пристально смотрите на нее. Это лишь плод их воображения?
Он улыбнулся и посмотрел на свои руки.
– Нет, это не плод их воображения, но я не думал, что это так заметно. Я понятия не имел, что кто-то думает, что я… – покачал он головой. – Это безумие. Я знал, что не нравлюсь вашим родителям. Они обращаются со мной так, будто я не лучше того удобрения, которое рассыпаю в саду. Я думал, это какой-то… классовый предрассудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90