Барбара вздохнула: «О Господи!» — и спросила, все ли со мной в порядке. Я осведомилась, в чем дело. Барбара увела меня в тесное служебное помещение, приготовила ромашковый чай и предложила дождаться Мэрион. Я всегда терпеть не могла омерзительный вкус ромашки, но выпила чай, и постепенно мое сердце забилось ровнее. На столе зазвонил телефон.
— Афра! — позвала Барбара. — Наверное, это Бен. Может, ты возьмешь трубку?
— Еще чего! — громко откликнулась Афра из дальнего угла галереи, заставив потенциальную покупательницу, даму в тюрбане, вздрогнуть от неожиданности. В «Аккорд риэлтерс» принято вести себя иначе. — Не хватало мне еще вмешиваться в ваши семейные дела! Кончится тем, что я поссорюсь с вами обоими.
Барбаре пришлось самой взять трубку. Действительно, звонил ее муж, и он был явно раздражен. Барбара морщилась и старалась держать трубку подальше от уха.
— Да, — сказала она, — да, но… но я не могу… мы же договорились… ну рассуди здраво… я всего лишь взглянула на картины… — И потом, осмелев и разозлившись, выпалила. — Если ты уже спал, какая разница, когда я вернулась домой — в час ночи, в два или три? — И она заплакала.
— Может, мне выйти? — спросила я, но Барбара отрицательно покачала головой и тут же швырнула трубку на рычаг.
— Он невыносим, — пробормотала она, — просто невыносим! — И добавила, обращаясь к подошедшей Афре: — Мне придется уйти домой. Бен не желает быть нянькой. Он ничего не хочет понимать. Ведь это и его ребенок! Почему же он ведет себя так, будто ребенок только мой?
— Потому, что ты допоздна пробыла у этого подлеца Лесли Бека, — объяснила Афра, — а ведь тебя отпустили под залог и ненадолго. Вот твой тюремщик и разозлился. Зачем ты вообще это сделала?
— Я перепила, — удивленно отозвалась Барбара. — Выпила слишком много сакэ.
— Я не про это, — уточнила Афра. — Зачем ты вышла замуж и родила ребенка?
Барбара извинилась передо мной и, заранее, перед Мэрион, и умчалась домой.
— Брак — это тюрьма, — рассуждала Афра. — Муж — тюремщик, а дети — ножные кандалы. Я буду такой, как Мэрион, постараюсь держаться подальше от жизненной силы, о которой твердит Лесли Бек.
— И многое потеряете, — предупредила я. Мой приступ ревности уже прошел, Лесли Бек оказался попросту недостоин его, и я уже начинала подумывать, что прекрасно обойдусь без картины Аниты Бек. И вообще зачем мне на этом этапе жизни вдруг понадобилось собирать сувениры и памятные вещицы? Абсурд!
— А вы знакомы с Лесли Беком? — спросила Афра.
— Знакома, — подтвердила я.
— И поэтому хотите купить картину? — Взгляд ее был прямым и ясным.
— Да.
— Что в нем особенного, в этом Лесли Беке? — удивилась Афра.
— Размер пениса, — ответила я, раздосадованная покровительственным отношением ее поколения к моему, и была вознаграждена: мои слова шокировали Афру.
— Об этом Барбара ничего не говорила, — заметила Афра и ушла, оставив меня в одиночестве. Этот разговор напоминал партию в теннис с игроком, мастерство которого заметно превосходило мое. Едва я успевала отразить один мощный удар, как на меня обрушивался следующий.
Мэрион вернулась из «Галереи Тейт».
— А, Нора! — высокомерно процедила она. — Как приятно тебя видеть!
В светло-сером шелковом костюме с крапчатым шарфиком она выглядела элегантно. Ее длинные ногти покрывал алый лак. Всякий, кто посмел бы посоветовать ей не надевать резиновые перчатки во время чистки огурцов, получил бы бесцеремонный отпор. А я сегодня выбрала самые удобные туфли. Я думала: «Если бы я захотела, то могла бы опубликовать твою биографию». Но даже ощущение власти не утешало меня.
— Афра говорит, ты хочешь купить картину Аниты Бек, — начала Мэрион отчужденным и официальным топом. С Розали она всегда откровеннее, чем со мной. Мэрион что-то имела против меня. В чем же дело? Что такого есть у меня, чего нет у нее? Муж, дом, дети, домашние хлопоты? Или все дело в том, что я относилась к Мэрион так же снисходительно, как Афра — ко мне? Я пожалела, что явилась в галерею. Лучше бы я бросилась искать утешения у Эда.
— Насчет покупки я пока не уверена, — ответила я. — Розали сказала мне, что картина здесь.
— Я не хочу, чтобы она досталась тебе, — заявила Мэрион Лоуз. — Когда я вспоминаю, сколько выстрадала Анита по твоей вине, убеждаюсь, что ты не имеешь на эту картину никакого права.
Это был один из самых неудачных дней в моей жизни. Напрасно я не осталась на работе. Напрасно солгала мистеру Рендеру. За это я была сурово наказана. Я встала, чтобы уйти. Мэрион вскинула руку, останавливая меня.
— Ну и куда бы ты ее повесила? На стену вашего общего с Эдом дома? Подумай об этом, Нора. У всех вас нет ни стыда, ни совести. Ни сдержанности, ни самодисциплины. Вы только и делаете, что прыгаете в чужие постели!
Я открыла рот, чтобы возразить, но промолчала.
— Мало того, — продолжала Мэрион, — вы все донельзя самодовольны. Вы думали, что оказываете мне услугу, кичились своим великодушием, считали своим долгом просвещать меня.
Чего же боле?
— Мало того, — не унималась Мэрион, — вы считали сырой подвал подходящим жильем для меня, а теперь я страдаю от астмы. Сегодня в «Галерее Тейт» мне пришлось достать ингалятор. Я чуть не сгорела со стыда. Наверное, там что-то распыляют. Тебе известно, в чем ваша вина. Вы пользовались мной, как прислугой, я подмывала ваших младенцев, собирала ваше грязное белье. Вы считали, что это в порядке вещей. А я годами терпела это унижение, — заявила Мэрион Лоуз, — и чувствовала себя отвратительно. Но что я тогда знала? Вы воспользовались своим преимуществом.
— Пожалуй, я лучше пойду, — наконец сказала я. Холод пробирал меня до костей. Ненавижу скандалы, крики, разоблачения. Наверное, Мэрион родилась скандалисткой. Мы не сумели переделать ее. Натуру базарной торговки прикрывал тончайший налет благопристойности и сдержанности. Я не испытывала к пей ничего, кроме неприязни. Я вспоминала, как Эд привез ее к нам домой. Интересно, посочувствовал бы он Мэрион, не будь она миловидной? Разумеется, нет! Дурнушку, заговорившую о поддельном Ван Гоге, можно бросить на произвол судьбы, симпатичную девушку — нет.
— Не думала, что ты разозлишься, — пожала плечами Мэрион.
— Ничего, — отозвалась я. — Благодаря тебе я передумала выбрасывать на ветер тысячи фунтов. Барбара просила передать тебе извинения и объяснить, что ей пришлось уехать домой: ее муж сердится, поскольку она провела ночь с Лесли Беком.
Услышав эти слова, Мэрион Лоуз побледнела и рухнула на стул. Она не удосужилась ни оправить юбку, ни скромно сдвинуть колени. Сейчас она казалась нескладной девчонкой.
— О Господи… — прошептала Мэрион Лоуз.
— Все мы разволновались, — продолжала я. — Он взбудоражил нас. Но Барбара не стала рассказывать Афре про размеры его жезла, видимо, с возрастом он усох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63