Но двух лет фермерства было для Роя достаточно, и он обрадовался, когда старший брат вернулся из Торонто с пустыми руками и вступил во владение фермой. Сэм был старшим, и ферма была его по праву. Мать их умерла, оставив их еще малолетками, отец умер, когда они были на фронте, а младший брат скоро покинул Сент-Эллен и стал работать на рудниках в Сэдбери. Теперь ферма принадлежала Сэму, и это он был обязан работать на земле, а вовсе не Рой. Он не отказывается помочь Сэму летом, когда может урвать на это время и когда ему вообще можно побыть в городе, но сейчас вовсе не время Рою торчать в Сент-Эллене, и Сэм это прекрасно знает.
— Ну только в этот раз, Рой, — просил Сэм. — Помоги мне подготовиться к зиме.
— Если я останусь до зимы, — сказал Рой, — я уж не смогу уйти.
— А зачем тебе уходить! — настаивал Сэм.
Рой почувствовал ловушку, но спорить ему не хотелось.
— А разве у тебя плохо идет хозяйство, Сэм? — спросил он. — Не должно бы. — Он сказал это как можно спокойнее.
Сэму тоже не хотелось спорить, но он не мог сладить с чувством горечи:
— Лучше уж быть батраком. Работая на другого, по крайней мере хоть получаешь деньги в конце каждой недели. А выручка с фермы — ее и не видишь.
— Разве ты ничего не выручил с урожая?
— Выручил, но, когда внес все платежи, денег не хватило даже на семена, не то что на какие-нибудь закупки у Дюкэна. Я все еще выплачиваю по закладной, и недоимки за тридцатые годы, и даже по земельной ссуде, которую отец получил еще в тысяча девятьсот третьем году.
Рой знал про эти долги, но у какого фермера нет долгов! Фермерам всегда приходилось изворачиваться, платить, когда есть чем, а не то залезать в долги, проклиная высокие проценты, и налоги, и земельные банки, которые обирали их до нитки. И все же он знал, что Сэм не должен был так обнищать; обнищать до того, чтобы спустить последнюю свинью. За все то долгое время, что Мак-Нэйры обрабатывали землю, не было, кажется, случая, чтобы кто-нибудь из них продавал последнюю свинью, и для чего: на чай и сахар. Так мог поступить только в конец отчаявшийся человек.
— На этих лесных фермах еще можно перебиться одному, — продолжал Сэм. — Можно прокормиться тем, что тебе дает ферма: есть свое масло, молоко и хлеб, но для семейного человека этого недостаточно, Рой. Недостаточно.
— А я думал, что цены на хлеб сейчас хороши, — сказал Рой.
— Они хороши с самой войны, да что толку, если все другие цены растут еще быстрей. А к тому же у меня пшеница не дозрела и нет кормов. Земля мокла все лето, половина сена сгнила неубранной.
Рой все-таки не мог понять.
— Но если земля такая тяжелая, почему ты по весне не посеял горох или еще какие-нибудь овощи?
— Да она не тяжелая, — сказал Сэм, — а вся заболочена, прокисла.
— Ну так осушить ее.
— Ты же знаешь, только переднее поле как следует вспахано. А все остальное мочежины.
— А разве нельзя было достать машину? Прокопать канавы?
— У меня всего две руки, — сказал Сэм. — Поэтому тебе и надо остаться. Мы наладили бы осушку усадебного надела, выкорчевали бы сорок четвертую расчистку, могли бы посеять красный клевер, а может быть, кукурузу или картофель. Мне нужны рабочие руки, Рой, а нанять я никого не могу.
— А я думал, что ты выкорчевал сорок четвертую еще летом.
Руфь Мак-Нэйр, опустившаяся женщина с презрительным взглядом и отвислой грудью, присела к столу.
— Он был слишком занят, все лошадей сдавал на сторону, — сказала она, — а деньги тратил бог знает на что. Все лето бездельничал, смотрел, как другие работают.
Сэм не спорил с женой, и Рой знал, что дело тут не в лености. Слабость Сэма была в другом: он неспособен был понять, что фермерство — это расчет; расчет во всем: никогда не покупать больше семян, чем можешь посеять, никогда не сеять больше того, что можешь собрать, при продаже никогда не оставлять скот и семью без запасов. У Сэма не хватало для этого ни сноровки, ни охоты. Если он и потерял зря все лето, это говорило не о лени, а скорее о том, что он отчаялся.
— А как упряжка? Работают? — Роя это особенно интересовало, потому что это он купил брату двух тяжеловозов-клайдсдэлей, купил всего два года назад, потратив на это выручку за полгода охоты. Но и это оказалось Сэму не в прок и не под силу.
— Я продал упряжку, — сказал Сэм и в первый раз посмотрел на Роя.
— Но как же, Сэм, — яростно воскликнул Рой. — Ведь это была лучшая упряжка в Сент-Эллене!
Сэм пытался что-то сказать, но у него ничего не вышло.
Рой пожалел о своей вспышке. Его изумление и гнев были подавлены привычным усилием держать язык за зубами. Ему жалко было брата, он был горько разочарован и угнетен тем, что этот развал происходит у него на глазах, не только душевный распад брата, но и распад дома, семейного очага.
— А как же ты обойдешься без лошадей? — печально проговорил Рой.
— Никак не обойдусь, если ты мне не поможешь. Об этом я и толкую тебе, Рой. — В безжизненном тоне Сэма все та же вялая угроза. Но Рой не поддастся; он не верит даже, что дело так уж плохо. Сэм удручен и подавлен, просто на себя не похож.
— А что если я попрошу Джека Бэртона помочь тебе? — предложил Рой. — Джек сделает все, что может.
— У него и без меня забот хватает, — сказал Сэм.
— Не хотим мы его, — вмешалась Руфь Мак-Нэйр. — Он свинопас и лесоруб, одно слово — поденщик.
— Он хороший фермер, Руфь, — сказал Рой.
— А для меня он всегда останется батраком, и я не хочу, чтобы такие люди помогали нам задаром. Ему надо поденщину. Таким он был, таким и всегда будет.
Рой терпеливо выслушал ее, он знал, что она презирает Джека, как может презирать дочь фермера сына батрака. Отец Джека десять лет батрачил у старого Боба Муди, отца Руфи. Теперь на земле не удержалось никого из этой семьи, а у Джека была какая ни на есть, но своя ферма, которая его все-таки кормила. Он даже прикупил два акра из той земли, которую старый Муди вынужден был продать, когда его разорили земельные банки и сломили постоянные споры, раздоры и грубость своих же детей, в том числе и Руфи. Рой всегда сознавал то зло, которое она внесла в их дом, постепенно обволакивая спокойного Сэма своей чванливостью и мелочностью, никогда не поддерживая его ласковым словом, участливой заботой, помощью в труде. Она так много поработала, чтобы сделать Сэма таким, каким он стал, что Рой уже не отделял их друг от друга, разве лишь в том, что Сэм был окончательно измотан и почти не говорил с женой, тогда как Руфь и сейчас еще пыталась его подзуживать. «Бедняга Сэм, — подумал Рой. — Ему только и нужна была что тихая, спокойная жена, которая заботилась бы о нем и уважала бы его. А он получил в жены злую бабу, которая держала его в постоянном страхе, прицеплялась к каждому слову и каждый спор раздувала в грубую свару». Ее пошлая грубость была главной причиной теперешнего состояния Сэма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59