В среду утром сделка была заключена, а в среду вечером Пегги снова пришла на тропинку у реки, где верный Том четыре вечера ждал ее понапрасну.
— Я больше не буду с тобой спорить, не буду тебя ни в чем убеждать, — сказала Пегги, выставив вперед руки, чтобы не подпускать его, пока не будут изложены все условия перемирия. — Но ты не должен даже упоминать при мне имени этого человека. И не должен говорить о религии, и не должен произносить таких ужасных слов, как в тот вечер. Обещаешь?
— Обещаю, — смиренно вымолвил Том.
— Смотри же… — сказала Пегги.
Но дальнейшая дискуссия не получилась, потому что в следующую секунду он уже держал ее в объятиях и целовал в губы, в глаза, в уши. Ведь прошли годы, века страданий, злые силы угрожали их любви, жизнь едва-едва не оборвалась…
Но теперь все это уже было позади, и Пегги знала: во вторник она будет танцевать лучше всех.
Доволен был и Том. Ведь он не уступил? Не уступил. Но почему-то, приходя, как обычно, к старому Драйзеру, он теперь не мог отделаться от гнетущего чувства вины. То-то, наверно, смеялся католический бог, с которым Пегги заключила свою частную сделку: выходит ведь, в выигрыше-то остался он. Правда, заработанное на Томе он очень скоро потерял на Локки.
10
Когда Дормен Уокер вручил Локки письмо с отказом от выплаты ему страховой премии, Локки даже и бровью не повел. Во всяком случае, только неделей спустя обнаружилось, каким ударом явился для него этот отказ. А на ближайшее воскресенье у него был заготовлен аттракцион, который даже моего отца заставил изменить свои представления о границах допустимого в нашем городе с точки зрения нравственности и закона (хоть Локки в прошлом случалось откалывать номера и похлеще).
Почти каждое воскресенье Локки устраивал азартные игры за городским мостом, на другом берегу Муррея, входившем уже в состав штата Новый Южный Уэльс. В Австралии власти отдельных штатов очень ревниво блюдут свою автономию; в каждом штате свои законы, своя полиция, не имеющая права действовать на «чужой» территории. Наши сент-хэленские полицейские, принадлежащие к полиции штата Виктория, перейдя мост, формально становились рядовыми гражданами, а так как ближайший город и ближайшее полицейское управление Нового Южного Уэльса находились за несколько сот миль, любители азартных игр и спиртных напитков могли беспрепятственно нарушать закон буквально на глазах у сент-хэленской полиции во главе с сержантом Джо Коллинзом — для этого довольно было перейти через мост. На той стороне имелось даже особое питейное заведение — ресторан «Лайтфут», где в любое время дня и ночи и даже по воскресеньям можно было вопреки всем существующим запретам получить спиртное.
Примерно раз в год отряд новоюжноуэльской полиции предпринимал вылазку за двести миль, к сент-хэленскому мосту, и для кого-нибудь это обычно кончалось штрафом — только не для Локки. Локки уже случалось по воскресеньям устраивать за мостом и футбольные матчи, и собачьи бега, но на этот раз на закуску после очередной игры в ту-ап — австралийскую орлянку — он приберег особое развлечение, которое должно было принести ему немалый барыш.
В субботу, поздно вечером, Локки объявил по местному радио, что завтра утром Доби-Ныряла продемонстрирует свой знаменитый прыжок в реку с высоты девяноста пяти футов — с башни разводного моста. Объявление не носило характера рекламы; просто добрый горожанин извещал других горожан о предстоящем интересном событии. Но все, кто слышал радио (а слышал почти весь город), хорошо знали, что за событие, о котором извещает Локки, придется платить. А событие обещало быть вдвойне интересным и волнующим, потому что у Доби была сломана рука и он до сих пор не снял гипсовой повязки.
— Не разрешит ему полиция прыгать, — сказал Том. — Завтра же воскресенье.
— От середины моста он уже находится в Новом Южном Уэльсе, — возразил я.
— А зрители-то будут с нашей стороны, — не соглашался Том.
Но Локки был стреляный воробей. Он отлично знал, что полгорода теперь только тем и занято, что гадает, как ему удастся выкрутиться из затруднения. Никто из нас в этот день в церковь не пошел: Том вообще перестал туда ходить, мне же служили оправданием мои репортерские обязанности. А все набожные католики успели уже побывать у ранней обедни, в том числе и Локки с семейством. Нельзя было не залюбоваться на это семейство, когда оно чинно шествовало в церковь.
Когда мы с Томом подошли к мосту, там уже собралась большая толпа. Способ, придуманный Локки, чтобы обойти закон, был хитроумен и прост. На мосту стояли четыре деревянные башни, где помещались механизмы, разводившие средний мостовой пролет, если требовалось пропустить большое судно. Одна из этих башен была видна только с уэльского берега — с этой-то башни и должен был прыгать Доби. Хотите увидеть что-нибудь — переправляйтесь на другой берег и платите за вход на узкое пространство, которое Локки предусмотрительно и совершенно противозаконно заранее огородил веревками.
Я, как репортер, прошел бесплатно, а Том уплатил шиллинг Финну Маккуилу, стоявшему у входа, и мы, усевшись на глинистом берегу, приготовились наблюдать, как Доби с загипсованной рукой будет карабкаться по железной лесенке на башню.
— Леди и джентльмены, попрошу внимания!
Стоя у подножия башни с мегафоном в руке, Локки объяснял и комментировал происходящее. Сейчас Доби-Ныряла поднимается на самый верх башни — видите, он уже на середине лестницы. Там он встанет на верхний диск барабана, на который наматывается трос при разведении моста. И оттуда будет совершен неповторимый прыжок, поистине являющийся вызовом смерти, — ведь расстояние до поверхности воды составляет девяносто пять футов, а глубина Муррея — двенадцать футов.
— Но ведь у него рука сломана! — крикнул я.
Все видели грязно-белый футляр, в который заключена была правая рука Доби, и все видели, что, взбираясь по лестнице, он одной только левой перехватывает железные ступеньки.
— А зачем вообще вся эта затея? Просто глупо, — сказала, повернувшись к нам, Эстелла Смит.
Эстелла была долговязая девятнадцатилетняя девица с мальчишескими ухватками, за которыми уже угадывалось невеселое будущее старой девы.
— Доби нужны деньги, — коротко ответил Том.
Он был прав. На подсохшей в лучах утреннего солнца глине сидело человек двести. Значит, Локки собрал уже около десяти фунтов. Пусть даже он даст Доби только десять процентов — что ж, совсем недурно заработать фунт стерлингов за одно утро.
— Леди и джентльмены! — крикнул Локки. — Прошу прекратить разговоры!
Мы притихли.
— Прошу обратить внимание вон на те провода высокого напряжения. Требуется особое искусство, чтобы не задеть их во время прыжка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46