С тех пор
известность его начала расти как на дрожжах, хотя он, казалось бы, ничего
для этого не делал, напротив - всячески старался держаться в тени. Но
довольно скоро из простого инока Сеорского монастыря он сделался
священнослужителем третьего ранга, спустя несколько лет - настоятелем, а
потом и епископом. Как раз в те годы разразилась Орбаннская война, и он
повел конное войско на Артуна-Солг, главную крепость хансатов. Уму
непостижимо, как он взял ее - без осадных орудий, без пороховых запасов.
Артуна-Солг в то время был неприступной цитаделью, пожалуй, покрепче
нынешнего Священного Ведомства. И однако же, после недельной осады, Алам
взял крепость. Кое-кто еще в те дни шептал, будто он использовал тайное
искусство иллурийцев. Как бы то ни было, взятие Артуна-Солга означало
конец войне. И именно тогда началась его дружба с Сиурхом Крутолобым,
нынешним Направителем. Дружба, неведомо по какой причине завершившаяся вот
так - камерой, ошейником и стягивающими тело стальными обручами.

10
- Что же с вами случилось, что вы здесь? - удивленно спросил Хенг. Он
и в самом деле удивился - в городе ничего не было слышно об аресте старца
Алама. Ни на базаре, ни в кабаках, нигде даже словом никто не обмолвился.
А ведь это не старая нищенка, обвиненная в ведьмовстве, не мужик,
сболтнувший по пьяной дурости чего не следует. Такие и в самом деле могли
исчезнуть бесследно. Но с епископом подобные дела не проходят. Тем более с
т_а_к_и_м_ епископом. Арестовать высшего иерарха не так-то просто. Сперва
должен быть созван Собор, на Соборе вынесут постановление. Потом в
Орбаннскую обитель послали бы войско под водительством какого-нибудь
князя. Все это заняло бы не одну неделю, и знала бы вся столица, да что
там столица - вся Империя.
- Так уж вышло, - не спеша ответил старец Алам. - Видишь ли, мой юный
друг, наши отношения с Направителем Сиурхом куда сложнее, чем кажется со
стороны. И дело даже не в нем - сам-то он хороший человек. Но слишком уж
по-разному мы дышим.
- Вас обвинили в ереси? - напрямую задал вопрос Хенг. Он как-то вдруг
забыл, что должен играть роль инквизиторского слуги, смелого, но
недалекого парнишки. Сейчас даже мысли об Алосте отступили куда-то в
глубину, а на поверхности остался лишь профессиональный интерес.
- А ты, я вижу, не столь прост, как желаешь казаться, - усмехнулся
старец. - Впрочем, чего ждать от ходящего сквозь стены? Об этой твоей
способности мы еще поговорим. - А что до меня... Нет, формальному
обвинению еще только предстоит быть. И дело даже не в ереси. Мы с Сиурхом
верим одной и той же Истине. Да только по-разному понимаем, как ей
служить. Путь Сиурха - это Империя, войска для усмирения язычников,
Священное Ведомство опять же. Он железным кнутом гонит людей к Господу. И
не видит, что с железным кнутом на Божий путь выйти нельзя. Дорога начнет
искривляться, идущие по ней - ослепнут. И уже не к Спасителю мира они
побредут, а к врагу. Беда в том, что понимаешь это лишь когда обжегся. Не
раньше. Вот и наши с Направителем дороги постепенно расходились. Я знал,
что рано или поздно это кончится плохо.
- Когда же он вас арестовал? И как это было? - продолжал
любопытствовать Хенг. Что-то странное и, по правде говоря, жутковатое
сквозило за словами старца.
- А никакого ареста и не было, - грустно усмехнулся Алам. - Я сам
пришел сюда, в столицу, сам сдался в руки Священной стражи.
- Но почему? Вы что, не могли укрепиться в своей обители? Там же
самая настоящая боевая крепость, ее же много лет осаждать надо, и то еще
неизвестно, взяли бы.
- Я смотрю, ты довольно много про меня знаешь, - ответил старец и
вновь усмехнулся. - Все с одной стороны, гораздо сложнее, с другой -
проще. Неужели ты думаешь, Направитель надеялся на силу? Нет, наш Сиурх
Крутолобый не столь глуп. У него есть другие способы. Такие способы, что
настоятель Алам берет посох и суму и сотни миль идет пешком, лесами и
болотами. И приходит в город, и предает себя в руки духовной власти.
- А что за способы?
Старец не ответил. Казалось, он уснул, но по прерывистому дыханию, по
внезапно обмякшему телу Хенг понял, что это не сон, а обморок.
Спустя несколько секунд старец открыл глаза.
- Не бойся, такое со мной временами случается. Ослабел я тут. А что
до твоего вопроса... Сам не знаю, почему я обо всем тебе рассказываю. Ну
так вот. Как понимаешь, у меня есть в моей обители ученики. Разные
ученики. И взрослые, и ребята, как ты, да и помоложе есть. Они, ученики
мои, не вечно в обители сидят, они и в город выходят, и родных навещают.
Вот Направитель и задержал нескольких ребятишек моих. Кстати сказать,
самых младших. Их-то взять труда не составляет. А потом был ко мне послан
гонец. И предложено было мне явиться в Ведомство, признать обвинение в
ереси и взойти на костер. Тогда Сиурх отпустит ребят. Если же нет...
Думаю, ты догадываешься об их дальнейшей судьбе. Вот и ответ на твои
вопросы.
- Но ведь... - Хенг замялся, не зная, как лучше сказать. - Вы и в
самом деле думаете, что Сиурх отпустит их? Ну, учеников ваших.
- Не знаю, - просто ответил старец. - Надеюсь, что отпустит. Я же
Сиурха все-таки не один десяток лет знаю. Раньше слово свое он держал.
- Раньше он и в ереси вас не обвинял, - возразил Хенг. - Мало ли что
было раньше? Вы ему теперешнему-то верите?
- Он поклялся мне именем Господа, - тихо сказал Алам. - Не думаю,
чтобы Сиурх мог нарушить такую клятву. Он неправильно ведет паству к Богу,
но я уверен - он любит Его.
- А если все-таки нарушит? - не сдавался Хенг. Он мысленно проклинал
себя за свое упрямство, чувствовал, что _т_а_к_ с епископом Аламом
говорить нельзя, но ничего не мог с собой поделать.
- Тогда Господь помешает ему сотворить зло, - спокойно ответил
старец.
- Почему вы так уверены?
- Потому что я попрошу Его.
- Но если Сиурх сделает это после... Ну, после костра, одним словом.
Что тогда?
- А какая разница? - удивился старец. - Значит, попрошу после.
- Но ведь вы! - едва не вскрикнул Хенг. И тут же крик растворился в
его теле каменным холодом. Вот и доболтался! Вот и выдал себя. Теперь уже
не было смысла притворяться инквизиторским слугой, Хенгом. Можно делать
все, что угодно - проходить сквозь стены, дерзить епископам, левитировать,
применять боевые единоборства. Тебя сочтут больным, или колдуном, или
святым - кому что больше нравится. Но одного нельзя - усомниться в
загробной жизни. Ни один человек в этом мире на такое не способен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13