Мэтт уже тут — одет, обут, влажные после душа волосы причесаны, — склонился над тарелкой сухих завтраков и чашкой кофе. Он открывает рот, чтобы заговорить, но я прижимаю палец к губам. Сажусь за стол напротив него и отпиваю из его кружки большой глоток кофе.
— Так она что, еще там? — шепотом спрашивает он.
— Aгa.
— Эта… как ее там… Соседка Хлои?
Хлоя — девушка, с которой мы вместе ходили в школу, но никогда вместе не «ходили». А поэтому из потенциальной подружки она превратилась в настоящего друга.
— Да, именно эта Как-ее-там.
Он кивает, приняв информацию к размышлению, а потом спрашивает:
— Хороша?
— Потянет.
— Шумная, — ухмыляется он.
— И не говори, — улыбаюсь я в ответ. — Кстати, с днем рожденья. — Я салютую его кружкой с кофе.
— О, не забыл? Спасибо, друг.
— Даже подарок приготовил.
— Какой?
— Вечером увидишь.
— То есть ты его еще не купил.
— То есть, может, подождешь до вечера? — Я отдаю ему кружку. — И кто сегодня придет?
Он зажигает сигарету, затягивается.
— Как обычно плюс еще кое-кто.
— Кое-кто хорошенький и не замужем?
— Возможно.
— А подробнее?
— Может, и ты подождешь до вечера?
— Значит, психи и шлюхи.
Но из Мэтта и слова не вытянешь, если он не захочет.
— Как будто ты из-за них передумаешь и не придешь… Может быть, они самые. А может, ни те ни другие. Что, амнезия? — спрашивает он, указывая на бумажник у меня в руках.
Я открываю бумажник и просматриваю документы.
— Нет, уже прошла.
— Ну и?..
— Что «ну и»?
— Ну и как эту Как-ее-там зовут?
— Кэтрин Брэдшоу, — читаю я. — Родилась в Оксфорде шестнадцатого октября 1969 года.
Я вытаскиваю проездной на метро и внимательно изучаю фотографию. Потом показываю фото Мэтту:
— Сколько дашь по десятибалльной системе?
— Семь. — Он всматривается в фотографию и меняет оценку: — Нет, шесть, она вчера лучше выглядела.
— Да, вечером они всегда симпатичнее, но…
— Фотографии не врут, — заканчивает он мою мысль.
— Точно.
— Если я не ошибаюсь, кажется, сегодня к тебе должна зайти Мечта Мазохиста?
Мечта Мазохиста — прозвище, которое Мэтт дал Салли Маккаллен. Он считает, что при ее появлении я теряю волю.
— Да, в десять. Он смотрит на часы, присвистывает:
— А время летит.
Я иду к термостату, ставлю его на максимум.
— План А, — говорю я и, подойдя к холодильнику, наливаю себе стакан воды из запотевшей бутылки. — Пора выпаривать ее отсюда.
— А если не получится?
— Всегда получается. — Я залпом выпиваю воду и обтираю губы.
Но все в жизни однажды случается в первый раз.
На часах 8.46. Отопление уже больше часа работает на полную мощность. Единственный вывод, который я могу сделать: документы Кэтрин Брэдшоу поддельные. Она родилась не в Оксфорде, а в Бомбее. Летом. В сезон засухи. В полдень. Рядом с раскаленной печью. Мой трюк с холодной водой не удался. Под палящими лучами солнца, при закрытых окнах и закипающей воде в батареях комната стала больше напоминать сауну. По лбу стекают ручьи пота. Подушка под головой превратилась в водяную грелку, а пуховое одеяло — в большую электрическую грелку. Кэтрин тем временем дышала холодной невозмутимостью. И бровью не повела. Ни разу не попросила открыть окно или принести стакан холодной воды. Никаких признаков дискомфорта — спокойное и ровное дыхание крепко спящего человека. Снежная королева, да и только.
Ладно, тогда — план Б.
— Кэтрин, — говорю я, присаживаясь на постель. — Кэт? Кэти? — зову уже громче, пытаясь отгадать, на какое имя она отзовется, и трясу ее за плечо. Наконец в ответ слышу:
— Мммммм?
— Пора вставать. Тебе пора уходить. Я уже опаздываю.
Она трет кулаками глаза, смотрит на свои часы и жалобно стонет, натягивает на себя одеяло:
— Еще нет и девяти. Ты же вчера сказал, что сегодня не работаешь… Я думала, мы устроим выходной… Помнишь, мы же договорились.
Это правда. Под этим предлогом я привел ее сюда из клуба.
— Я помню, — говорю я, а дальше вру напропалую, — но только что звонили из галереи. Один американский коллекционер заинтересовался моими работами. Он хочет встретиться со мной. Сегодня утром. Днем улетает обратно в Лос-Анджелес, так что выбора у меня нет.
— Ну хорошо, — ворчит она и садится на кровати. Когда Кэт Брэдшоу приняла душ и оделась, часы уже показывали четверть десятого. Она прошла на кухню. Там сижу я, делая вид, что внимательно рассматриваю кухонный стол. Он и впрямь достоин внимания. Сделан из вывески паба — придумка Мэтта. Жаль, что мы не смогли оставить ее висеть над входом. Просто некоторые из бывших завсегдатаев паба «Войско Черчилля» не отличались большим умом и приходили к нашим дверям посреди ночи в поисках заснувших и забытых собутыльников. Я по-прежнему пялюсь на стол. Уинстон Черчилль смотрит на меня неодобрительно. «Никогда в истории человеческих взаимоотношений…» Ладно, ладно. Пора действовать.
Я не предлагаю ей:
а) выпить кофе;
б) подвезти ее домой;
в) поболтать.
Вместо этого отталкиваю свою кружку и встаю:
— Пошли.
По дороге к двери стараюсь вспомнить, что прочитал в ее документах. Слышу, как она цокает по плиткам у меня за спиной. Так, живет она в Фулхэме, значит, может доехать на метро.
— Метро отсюда в двух минутах ходьбы, — говорю я, как только мы выходим из дома.
Я запираю дверь, и мы проходим метров двадцать вниз по улице, где стоит навороченная тачка Мэтта.
— Твоя? — спрашивает она, видя, как я кладу руку на крышу машины.
— Да, — отвечаю я, быстро проходя дальше. — Короче, в конце улицы свернешь налево. От поворота еще метров четыреста, и ты на станции.
Вместо того чтобы попрощаться, уйти из моей жизни и вернуться в свою, она смотрит через дорогу, и взгляд ее задерживается на автобусной остановке.
— Знаешь, — говорит она, — я поеду на автобусе. Так будет быстрее.
— Хорошо, — соглашаюсь я, хотя прекрасно понимаю, что быстрее так не будет. — Увидимся.
— Да? — Она неуверенно смотрит на меня. — Я оставила свой номер у тебя в комнате. На пачке сигарет. На столе у кровати.
— А ты что, не едешь в Австралию?
— Еду, но через шесть недель.
— А…
Несколько секунд мы стоим в неловкой тишине, оглядываясь по сторонам.
— Ну так что, ты едешь? — спрашивает она.
— Конечно. Сейчас. — Растерянно подергав ручку двери машины, изображаю на лице недовольство. — Ключи забыл.
Махнув ей на прощанье и стараясь не смотреть в глаза, говорю:
— Пока, увидимся еще.
— Как скажешь.
Быстрым шагом я направляюсь обратно к дому, закрываю за собой дверь. Смотрю на часы: двадцать минут десятого. Крадучись обхожу дверь в гостиную и перебегаю за барную стойку, которая идет вдоль задней стены. Из-за своего прикрытия выглядываю в окно. Кэтрин Брэдшоу стоит на автобусной остановке прямо напротив нашего дома. Я опускаюсь на колени и поднимаю взгляд на ряд пустых бутылок с дозаторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76