— Ля-ля! Ля-ля!
— А где слова? — спросил Заяц.
— Какие слова?
— Песне слова нужны.
— А мы без слов, — сказал Самый Маленький Солнечный Заяц. — Нам и так хорошо!
И все трое заплясали и запели ещё веселее.
«Сплясать, что ли? — подумал Заяц. — Ведь слов не знают».
И он слез с пенька, размял лапы, подпрыгнул и завопил:
Последние,
Останние,
Осенние деньки!
— Последние, останние!.. — подхватили солнечные зайцы. И завертелись вместе с Зайцем вокруг пня.
Вот было весело!
Шуршала опавшая листва, соломой по ветру летели солнечные лучи, звенел последний комар, пищал неразличимый кто-то, а Заяц вприсядку шёл вокруг пня и вопил.
Прибежал Медвежонок.
— Ты что делаешь? — крикнул он.
— Пляшу! — сказал Заяц. — Пляши с нами!
— С кем? — изумился Медвежонок.
— Да неужто не видишь? — И Заяц запрыгал ещё выше, вопя:
Последние,
Останние!..
И тут Медвежонок не удержался и пошёл в пляс.
Ах как плясал Медвежонок!
И бочком, и передом, и задом наперёд, а солнечные зайцы прыгали вокруг и через него и садились на плечи, на лапы, на грудь.
Пришёл Ёжик.
Последние,
Останние,
Осенние!.. —
вопил Медвежонок с зайцами.
— Ты что делаешь? — спросил Ёжик.
— Пляшет! — крикнул Самый Маленький Солнечный Заяц.
— Пляшу, — сказал Медвежонок.
— Давай к нам! — крикнул Заяц.
Ёжик во все глаза уставился на Медвежонка, но солнечные зайцы запрыгали вокруг, подхватили под лапы, и Ёжик опомниться не успел, как уже плясал вместе со всеми.
— Последние! Останние!.. — кричал Ёжик, и от Медвежонка уже валил пар.
Заяц взмок до ушей, и шубка его потемнела.
Зато солнечные зайцы стали ещё крепче, веселее и налились светом.
— Эх! Эх! — кричал Солнечный Заяц Поменьше.
А Самый Маленький всё не давал Ёжику остановиться, всё щекотал и подталкивал.
— Не щекотись! — крикнул Ёжик и заплясал вольно.
На шум слетелись птицы.
Они расселись на ветках и сверху глядели на это необыкновенную пляску.
— Глянь, как пляшут! — сказал Снегирь. — И мне, что ли?
Слетел с дерева и заплясал.
«Последние, останние!..» — казалось, вопил уже весь лес. Потому что те, кто не плясал, подпрыгивали или подпевали молча.
Медвежонку давно уже не было так хорошо, и Ёжик видел это и радовался ещё больше.
Они плясали рядом.
Медвежонок выпучился. Глаза у него от удовольствия стали в два раза больше.
— Не выпучивайся! — крикнул Ёжик и, подбоченясь, пошёл вокруг Медвежонка на цыпочках.
Первым повалился Заяц.
— Не могу, — прохрипел он.
Потом вытянулись в траве Большой Солнечный Заяц, Солнечный Заяц Поменьше и Совсем Маленький.
И только Медвежонок, Ёжик и Снегирь никак не хотели уставать. Они плясали до самых сумерек. И Заяц, отдохнув, заплясал с ними. И все плясали, плясали, плясали, потому что знали, что никогда никому из них уже не будет так вольно и хорошо, как в эту осень.
Позвольте, я вам помогу
— Надо помогать стареньким, слепеньким, хромым, глухим…
— И косым, — сказал Заяц.
— Косым не обязательно.
С начала лета Ёжик с Медвежонком учили Зайца разным правилам.
— А кому ещё? — спросил Заяц.
— Хроменьким, слепеньким, стареньким, глухим…
— И немым, — сказал Ёжик.
— Правильно! — сказал Медвежонок. — Немой хочет что-то сказать, а не может.
— А как я узнаю?
— Догадайся!
И Заяц, заложив лапы за спину, медленно пошёл по лесу, думая, кому бы помочь.
Старая Ворона сидела на пне и чистила перья.
— Давай я тебя искупаю, бабушка! — сказал Заяц.
— Я тебе искупаю! — крикнула Ворона. Каркнула и улетела.
Заяц пожил плечами и пошёл дальше.
Из-за куста вышел хромой Медведь.
— Позвольте, я вам помогу, дедушка.
— Как?
— Переведу через поляну.
— Сдурел! — рявкнул Медведь и захромал, оглядываясь.
«Так, — думал Заяц. — Вороне лет сто, а она сердится. Медведь совсем хромой, а рычит. Кому же помочь?»
Под ёлкой сидел молодой, но очень слепой Филин: филины днём ничего не видят.
«Вот кому помогу!» — обрадовался Заяц. И подошёл к Филину.
— Тебе чего? — спросил Филин.
— Пришёл помочь, — сказал Заяц.
«Спятил», — подумал Филин.
— Как же ты мне поможешь?
— Я буду смотреть и говорить, что вижу, а ты — думай. Солнышка сегодня нет.
— Угу.
— Лес печальный такой, и муравьи не бегают.
Филин кивнул.
— Ты сидишь под ёлкой..
— Знаю.
— И очень хорошо выглядишь.
Филин подбоченился.
— Муравьи не бегают, птицы не поют… А знаешь почему?
— Почему?
— Потому что лето кончилось.
— А ведь ты умный, — сказал Филин. — Ночью, если поймаю, скажи: «Это я!»
— Зачем?
Филин ничего не ответил. И Заяц пошёл дальше.
«Старенький, хроменький, слепенький, — бормотал он. — Кто же у нас глухой?»
Тетерев сидел в траве. Большой старый Тетерев и абсолютно глухой.
— Привет! — сказал Заяц.
— А?
— Ты что, глухой?
— Оттоковал, — сказал Тетерев.
— Чем я тебе могу помочь? — в самое ухо Тетереву крикнул Заяц.
— Запомни меня, — сказал Тетерев. — И всем скажи, что я — был.
— Скажу, — пообещал Заяц.
И пошёл дальше.
Немых было много, и Заяц просто не знал, с кого начать.
«Немее всех — камни», — подумал он. И стал откапывать до половины вросшие в землю валуны и катать их к реке.
— Что ты делаешь, Заяц? — спросил Медвежонок.
— Столкну в реку, — сказал Заяц. — И заговорят.
Радость
В самые сумерки, когда совсем немного осталось до темноты, Медвежонок сказал Ёжику:
— А знаешь, почему мы больше всего любим сумерки?
— Я люблю солнце, — сказал Ёжик. — Я сумерки не люблю.
— Как же не любишь? А кто говорил: «Давай, Медвежонок, посумерничаем»?
— Я говорил. Но я люблю солнце.
— А зачем тогда говорил?
— Я очень люблю сидеть с тобой в сумерках, но солнце я люблю больше.
— А почему ты никогда не сказал: «Давай посидим на солнышке, Медвежонок!»?
— Потому что на солнышке мы с тобой не усидим. На солнышке мы обязательно что-нибудь придумаем.
— А в сумерках мы ничего и придумать не можем?
— В сумерках хорошо просто сидеть. Сидеть и догадываться, что ты сидишь рядом.
— Что ж тут догадываться, когда ты и так знаешь.
— Знаю. Но когда становится уже совсем темно, мне иногда кажется, что тебя нет, и тогда я д о г а д ы в а ю с ь.
— Я тоже догадываюсь, — сказал Медвежонок. — Но это когда уже совсем темно. Это когда уже надо зажечь свечу и ставить самовар.
— Ставить самовар, — задумавшись, повторил Ёжик.
— А ещё не надо?
— А ты уже есть хочешь?
— Я всегда есть хочу, — сказал Медвежонок. — А ты разве не всегда?
— Нет, — сказал Ёжик. — Я не люблю есть. Скучно.
— Есть скучно? Как это? Мне ещё ни разу не было скучно есть. Сколько ни ел — ни разу не было скучно.
— А мне скучно, — сказал Ёжик. — Сидишь, жуёшь…
— Это смотря что есть, — сказал Медвежонок. — Если, например, кашу… Но и то — смотря какая каша. Вот я ел тыквенную. Вкусно!
— А мне даже твой мёд скучно.
— Мёд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— А где слова? — спросил Заяц.
— Какие слова?
— Песне слова нужны.
— А мы без слов, — сказал Самый Маленький Солнечный Заяц. — Нам и так хорошо!
И все трое заплясали и запели ещё веселее.
«Сплясать, что ли? — подумал Заяц. — Ведь слов не знают».
И он слез с пенька, размял лапы, подпрыгнул и завопил:
Последние,
Останние,
Осенние деньки!
— Последние, останние!.. — подхватили солнечные зайцы. И завертелись вместе с Зайцем вокруг пня.
Вот было весело!
Шуршала опавшая листва, соломой по ветру летели солнечные лучи, звенел последний комар, пищал неразличимый кто-то, а Заяц вприсядку шёл вокруг пня и вопил.
Прибежал Медвежонок.
— Ты что делаешь? — крикнул он.
— Пляшу! — сказал Заяц. — Пляши с нами!
— С кем? — изумился Медвежонок.
— Да неужто не видишь? — И Заяц запрыгал ещё выше, вопя:
Последние,
Останние!..
И тут Медвежонок не удержался и пошёл в пляс.
Ах как плясал Медвежонок!
И бочком, и передом, и задом наперёд, а солнечные зайцы прыгали вокруг и через него и садились на плечи, на лапы, на грудь.
Пришёл Ёжик.
Последние,
Останние,
Осенние!.. —
вопил Медвежонок с зайцами.
— Ты что делаешь? — спросил Ёжик.
— Пляшет! — крикнул Самый Маленький Солнечный Заяц.
— Пляшу, — сказал Медвежонок.
— Давай к нам! — крикнул Заяц.
Ёжик во все глаза уставился на Медвежонка, но солнечные зайцы запрыгали вокруг, подхватили под лапы, и Ёжик опомниться не успел, как уже плясал вместе со всеми.
— Последние! Останние!.. — кричал Ёжик, и от Медвежонка уже валил пар.
Заяц взмок до ушей, и шубка его потемнела.
Зато солнечные зайцы стали ещё крепче, веселее и налились светом.
— Эх! Эх! — кричал Солнечный Заяц Поменьше.
А Самый Маленький всё не давал Ёжику остановиться, всё щекотал и подталкивал.
— Не щекотись! — крикнул Ёжик и заплясал вольно.
На шум слетелись птицы.
Они расселись на ветках и сверху глядели на это необыкновенную пляску.
— Глянь, как пляшут! — сказал Снегирь. — И мне, что ли?
Слетел с дерева и заплясал.
«Последние, останние!..» — казалось, вопил уже весь лес. Потому что те, кто не плясал, подпрыгивали или подпевали молча.
Медвежонку давно уже не было так хорошо, и Ёжик видел это и радовался ещё больше.
Они плясали рядом.
Медвежонок выпучился. Глаза у него от удовольствия стали в два раза больше.
— Не выпучивайся! — крикнул Ёжик и, подбоченясь, пошёл вокруг Медвежонка на цыпочках.
Первым повалился Заяц.
— Не могу, — прохрипел он.
Потом вытянулись в траве Большой Солнечный Заяц, Солнечный Заяц Поменьше и Совсем Маленький.
И только Медвежонок, Ёжик и Снегирь никак не хотели уставать. Они плясали до самых сумерек. И Заяц, отдохнув, заплясал с ними. И все плясали, плясали, плясали, потому что знали, что никогда никому из них уже не будет так вольно и хорошо, как в эту осень.
Позвольте, я вам помогу
— Надо помогать стареньким, слепеньким, хромым, глухим…
— И косым, — сказал Заяц.
— Косым не обязательно.
С начала лета Ёжик с Медвежонком учили Зайца разным правилам.
— А кому ещё? — спросил Заяц.
— Хроменьким, слепеньким, стареньким, глухим…
— И немым, — сказал Ёжик.
— Правильно! — сказал Медвежонок. — Немой хочет что-то сказать, а не может.
— А как я узнаю?
— Догадайся!
И Заяц, заложив лапы за спину, медленно пошёл по лесу, думая, кому бы помочь.
Старая Ворона сидела на пне и чистила перья.
— Давай я тебя искупаю, бабушка! — сказал Заяц.
— Я тебе искупаю! — крикнула Ворона. Каркнула и улетела.
Заяц пожил плечами и пошёл дальше.
Из-за куста вышел хромой Медведь.
— Позвольте, я вам помогу, дедушка.
— Как?
— Переведу через поляну.
— Сдурел! — рявкнул Медведь и захромал, оглядываясь.
«Так, — думал Заяц. — Вороне лет сто, а она сердится. Медведь совсем хромой, а рычит. Кому же помочь?»
Под ёлкой сидел молодой, но очень слепой Филин: филины днём ничего не видят.
«Вот кому помогу!» — обрадовался Заяц. И подошёл к Филину.
— Тебе чего? — спросил Филин.
— Пришёл помочь, — сказал Заяц.
«Спятил», — подумал Филин.
— Как же ты мне поможешь?
— Я буду смотреть и говорить, что вижу, а ты — думай. Солнышка сегодня нет.
— Угу.
— Лес печальный такой, и муравьи не бегают.
Филин кивнул.
— Ты сидишь под ёлкой..
— Знаю.
— И очень хорошо выглядишь.
Филин подбоченился.
— Муравьи не бегают, птицы не поют… А знаешь почему?
— Почему?
— Потому что лето кончилось.
— А ведь ты умный, — сказал Филин. — Ночью, если поймаю, скажи: «Это я!»
— Зачем?
Филин ничего не ответил. И Заяц пошёл дальше.
«Старенький, хроменький, слепенький, — бормотал он. — Кто же у нас глухой?»
Тетерев сидел в траве. Большой старый Тетерев и абсолютно глухой.
— Привет! — сказал Заяц.
— А?
— Ты что, глухой?
— Оттоковал, — сказал Тетерев.
— Чем я тебе могу помочь? — в самое ухо Тетереву крикнул Заяц.
— Запомни меня, — сказал Тетерев. — И всем скажи, что я — был.
— Скажу, — пообещал Заяц.
И пошёл дальше.
Немых было много, и Заяц просто не знал, с кого начать.
«Немее всех — камни», — подумал он. И стал откапывать до половины вросшие в землю валуны и катать их к реке.
— Что ты делаешь, Заяц? — спросил Медвежонок.
— Столкну в реку, — сказал Заяц. — И заговорят.
Радость
В самые сумерки, когда совсем немного осталось до темноты, Медвежонок сказал Ёжику:
— А знаешь, почему мы больше всего любим сумерки?
— Я люблю солнце, — сказал Ёжик. — Я сумерки не люблю.
— Как же не любишь? А кто говорил: «Давай, Медвежонок, посумерничаем»?
— Я говорил. Но я люблю солнце.
— А зачем тогда говорил?
— Я очень люблю сидеть с тобой в сумерках, но солнце я люблю больше.
— А почему ты никогда не сказал: «Давай посидим на солнышке, Медвежонок!»?
— Потому что на солнышке мы с тобой не усидим. На солнышке мы обязательно что-нибудь придумаем.
— А в сумерках мы ничего и придумать не можем?
— В сумерках хорошо просто сидеть. Сидеть и догадываться, что ты сидишь рядом.
— Что ж тут догадываться, когда ты и так знаешь.
— Знаю. Но когда становится уже совсем темно, мне иногда кажется, что тебя нет, и тогда я д о г а д ы в а ю с ь.
— Я тоже догадываюсь, — сказал Медвежонок. — Но это когда уже совсем темно. Это когда уже надо зажечь свечу и ставить самовар.
— Ставить самовар, — задумавшись, повторил Ёжик.
— А ещё не надо?
— А ты уже есть хочешь?
— Я всегда есть хочу, — сказал Медвежонок. — А ты разве не всегда?
— Нет, — сказал Ёжик. — Я не люблю есть. Скучно.
— Есть скучно? Как это? Мне ещё ни разу не было скучно есть. Сколько ни ел — ни разу не было скучно.
— А мне скучно, — сказал Ёжик. — Сидишь, жуёшь…
— Это смотря что есть, — сказал Медвежонок. — Если, например, кашу… Но и то — смотря какая каша. Вот я ел тыквенную. Вкусно!
— А мне даже твой мёд скучно.
— Мёд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84