Урдалак замирает. Если это правда, значит, его надеждам не суждено сбыться и он навеки останется уродом.
Откуда-то из глубин дворца раздается громыхание сапог, и в зал вваливается Мракос.
Видимо, дело его не терпит отлагательств, раз он дерзнул нарушить этикет, согласно которому он обязан заранее предупреждать правителя о своем визите, а потом смиренно ждать вызова.
Чувствуя, что сын намерен сообщить ему нечто важно, Урдалак легким кивком головы разрешает ему приблизиться.
Мракос осторожно подходит к отцу (никто, даже он, никогда не знает, чего ожидать от Ужасного У) и что-то шепчет ему на ухо.
Пока Урдалак слушает сына, глаза его увеличиваеются почти вдвое:
— Принцесса вышла замуж, никого не предупредив и даже не сделав официального сообщения, как положено по протоколу.
Урдалак в шоке. Его надежда вернуть себе прежний облик рассыпалась как карточный домик — и все из-за этой взбалмошной девчонки, возомнившей себя взрослой и подарившей свой бесценный поцелуй какому-то авантюристу!
Сцепив восьмипалые руки, он лихорадочно соображает, как теперь поступить. Что ж, еще один удар судьбы! Надо признать, по количеству ударов, нанесенных ему судьбой, Ужасного У вполне можно сравнить с креслом из шведского супермаркета «Икеа», которое специальный ударный механизм с грузом испытывает на прочность.
Урдалаку ничего не остается, как признать свое поражение.
— Отличный ход! — тяжко вздыхая, обращается он к принцессе, приготовившейся к самому худшему. — А ты гораздо умнее, чем я думал, — продолжает Урдалак. — Зная, сколь могущественны мои чары, ты не стала рисковать и отдала свое сердце первому встречному.
— Ну, если быть точной, то последнему. По времени, разумеется, — опять не удержавшись, насмешливо отвечает она. — Он недавно прибыл в наш мир.
Урдалак поворачивается к принцессе спиной и отходит к блюду с фруктами.
— Ты сделала этому мальчишке поистине царский подарок. И он вряд ли сумеет оценить его. Более того, он не сможет им воспользоваться. В твоей власти было спасти мне жизнь, ты это знала, но не сделала. Следовательно, не жди от меня пощады, — произносит он, обхватывая восьмипалой руко-клешней огромную ягоду смородины. — А чтобы ты поняла, как мучителен мой недуг и как тяжела моя жизнь, облегчить которую ты не пожелала, тебе, прежде чем умереть, придется немного помучаться… О, не беспокойся, никаких физических страданий. Мучения эти исключительно моральные, — завершает он с неприкрытым садистским удовольствием.
Селения, конечно, готова к самому худшему, но мрачная фантазия Урдалака, поистине, не имеет границ.
— Прежде, чем ты умрешь, ты увидишь, как твое племя исчезнет с лица земли. Я его оттуда смою, — зловещим тоном, не оставляющим сомнений в его решимости, заявляет Урдалак.
Слова зачастую производят большее впечатление, чем поступки. Селении кажется, что ее бросили в ледяную реку и волны несут ее прямо в Ледовитый океан, где она тотчас утонет, потому что минипуты не умеют плавать.
А Урдалак уже переключил внимание на смородину. Кажется, эта ягода сейчас интересует его больше всего на свете. Похоже, он решает вопрос: съесть или не съесть?
Лихорадочно вспоминая все, чем можно растопить лед — солнышко, кипящий чайник, горячий утюг — Селения выбирается из ледяного плена. От возмущения горячая кровь в ее жилах начинает струиться в два раза быстрее, приливает к щекам, заставляет сильнее биться сердце.
Гнев и ненависть соединились в один большой костер. Ее ничто не остановит. Схватив меч, она резко вскидывает руку и, словно копье, бросает свое оружие в грудь Урдалаку. Жажда мести придает ей силы. Клинок молнией рассекает воздух и попадает в цель. К несчастью, там, куда метилась принцесса, у ужасного владыки тела нет. Вместо него зияет дыра. Меч пролетает сквозь дыру и пригвождает к блюду огромную сочную ягоду. Урдалак смотрит то на меч, то на принцессу и молчит.
Впервые его изуродованное тело сослужило ему службу. Поистине, замыслы судьбы неисповедимы, и все, что она дарует тебе, надо безропотно принимать. Только что он проклинал свое искореженное тело, а теперь благословляет свое уродство!
Задумчиво взирая на вытекающий из пронзенной мечом ягоды сок, он подставляет палец, и когда на него падает большая капля, плотоядно слизывает ее.
— Вот так, как я слизал эту каплю сока, волна смоет минипутов с лица земли, — дьявольским тоном произносит он.
Потерпев неудачу, Селения в растерянности стоит и ждет, не случится ли чуда, и не вернется ли к ней могучий меч. Но чуда не происходит, в сердце принцессы вновь закипает гнев, и она с кулаками набрасывается на Урдалака.
К несчастью, время упущено. Гигантская фигура Мракоса преграждает ей путь. Раздается вой сирены, и со всех сторон к Селении устремляются осматы, хватают ее, и через пару секунд она уже не может пошевелить ни рукой, ни ногой.
Вырваться из клешней осматов невозможно: несмотря на нитевидные лапы, у них стальные мускулы. К тому же осматов очень много — целая туча.
От ярости и унижения принцесса чуть не плачет.
Вытащив меч из пронзенной ягоды, Урдалак поворачивается к Селении и окидывает ее снисходительным взором.
Появление этой дерзкой девчонки с ее игрушечным мечом изрядно развлекло его.
— Не жалей ни о чем, Селения, — ободряющим тоном говорит он ей. — Даже если бы ты вышла за меня замуж, уверяю тебя… я бы все равно уничтожил твой народ!
Нервы Селении не выдерживают, и она заливается слезами.
— Ты настоящее чудовище, Урдалак!
Насекомоподобное существо не может отказать себе в удовольствии улыбнуться. Он столько раз слышал эти слова!
— Да, именно чудовище, я это знаю! Увы, таким меня сделали неразборчивые знакомства, — сокрушенно отвечает он. Юмор Урдалака такой же черный, как и его взгляд.
— Уведите ее! — приказывает Ужасный У, отшвыривая от себя ягоду.
ГЛАВА 9
Артур стоит возле тюремной решетки и изо всех сил ее расшатывает. Устав, он прекращает свое занятие и переводит дыхание.
— Только что был женихом, а теперь, пожалуйста, — уже вдовец, — бурчит он себе под нос. — А вдобавок еще и пленник! Нет, я так не играю.
Он действительно не намерен мириться с таким положением. Гнев придает ему силы, и он возобновляет прерванное занятие: трясет решетку в надежде расшатать ее. Но, увы! Ни один прутик даже не шелохнулся. Решетки в тюрьме делаются с таким расчетом, чтобы заключенные не смогли ни вынуть их, ни выломать.
— Послушай, Барахлюш, нам надо выбраться отсюда! Ну, придумай что-нибудь! — тормошит он друга, прекрасно понимая, что надежды на изобретательность юного принца практически никакой.
— Да думаю я, Артур, думаю! — отмахивается от него Барахлюш. Он удобно устроился на тюфячке из травы и, похоже, больше хочет спать, чем искать выход из положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42