Наоборот, чтобы победить, нужно слиться с океаном.
Растворись в жизни.
Я так скажу: американец пытается найти счастье, поэтому он слишком озабочен телом. Это стало почти манией. Эта озабоченность перешла уже все границы, превратилась в одержимость: он постоянно размышляет о теле, пытается что-то делать. Он пытается достичь счастья, совершенствуя тело. Но это невозможно. А баул счастлив. Он обнаружил, что счастье находится внутри. Он заглянул вглубь тела не благодаря массажу, не благодаря массажным роликам или сауне. Он заглянул туда с помощью любви и медитации и обнаружил там сокровище. Поэтому он поклоняется телу и бережет его… ведь тело — носитель Божественного.
Благодаря внутреннему преображению, благодаря осознанию, баул счастлив иметь свое тело, он заботится о нем, любит его. Но это совсем другая любовь.
Далее: американский ум чувствителен к конкуренции. Возможно, он не так уж и любит свое тело, он просто соревнуется с другими. Он вынужден делать то же, что и другие. Американский ум — самый мелкий, самый амбициозный ум во всей истории человечества. Это самый приземленный ум. Вот почему бизнесмен стал высшей реальностью в Америке. Все остальное отошло на второй план; бизнесмен, человек, контролирующий финансы, стал высшей реальностью.
Деньги — это самая конкурентная область человеческой деятельности. Не обязательно быть богатым духовно, главное — быть богатым материально. Можно ничего не знать о музыке, ничего не знать о поэзии. Можно ничего не знать о древней литературе, истории, религии, философии — нет, знать об этом не обязательно. Уважают того, у кого есть крупный счет в банке. Поэтому я утверждаю, что американский ум — самый мелкий ум в мире. Этот ум все превратил в коммерцию; он постоянно борется с кем-то. Даже если американец покупает Ван Гога или Пикассо, то делает это не из-за любви к художнику, а потому, что соседи купили его. Как можно допустить, что у них в гостиной висит картина Пикассо, а у него нет? Нужно обязательно приобрести. Можно вообще не разбираться в искусстве; можно даже не знать, какой стороной повесить картину… у Пикассо совсем непросто определить, висит ли картина вверх ногами или задом наперед! Можно не знать, действительно ли это Пикассо. Можно даже не замечать ее, но поскольку Пикассо есть у всех и все говорят о нем, то нужно показать и свою культуру. А ведь это просто демонстрация капитала. Все, что стоит денег, считается значительным.
Деньги и соседи кажутся единственными критериями при решении всех вопросов: их автомашины, дома, картины, интерьер. Люди имеют сауны в своих домах не потому, что они так уж заботятся о своих телах, это совсем не обязательно; а потому, что сауна — обязательная составляющая дома, она есть у всех. Без сауны человек выглядит несолидно. Если все покупают дома на холмах, то и ему нужно купить дом там же. Возможно, ему не нравятся холмы, возможно, ему там будет просто скучно. Можно взять с собой телевизор или радиоприемник и слушать ту же передачу, что и у себя дома, или смотреть ту же ТВ программу. Какая разница, где сидеть: на холме или у себя в комнате? Но ведь у других так. Нужен гараж на четыре автомобиля — ведь у других есть. Возможно, четыре машины ему совершенно не нужны …
Американский ум постоянно соревнуется с другими. Баул же ни с кем не соревнуется. Он выходит из игры. Он говорит: «Меня больше не интересует, чем занимаются другие, меня интересуют только мои дела. Меня больше не интересует, что есть у других, меня интересует лишь то, что есть у меня». Если осознать тот факт, что жизнь вполне может быть блаженной без неимоверного количества вещей, то стоит ли беспокоиться?
Старого Люка и его жену в долине считали самыми скупыми людьми. Люк умер, а через несколько месяцев уже его жена лежала при смерти. Она позвала соседку и сказала слабым голосом:
— Рут, похорони меня в моем черном шелковом платье. Но перед этим вырежь кусок сзади и сшей из него новое платье. Это хорошая ткань, и мне не хочется, чтобы она пропадала зря.
— Я не могу этого сделать! — воскликнула Рут. — Когда вы с Люком будете подниматься по золотым ступеням, что скажут ангелы, когда увидят тебя голой сзади?
— Они будут смотреть не на меня. Я похоронила Люка без штанов.
Переживания всегда связаны с мнением других — Люк будет без штанов, поэтому все будут смотреть на него. Американец переживает, что подумают другие, а для баула это абсолютно безразлично. Баул очень эгоистичен; ему нет дела до тебя, ему все равно, что у тебя есть или что ты совершил. Ему совсем не интересна твоя биография. Он живет так, как будто в мире, кроме него, никого больше нет. Конечно, его окружает огромное пространство: ведь он живет на этой планете так, как будто в мире, кроме него, никого больше нет. Он передвигается по этой планете, совершенно не беспокоясь о чужом мнении. Он живет свою жизнь, он делает то, что хочет, он проявляет свою сущность. Естественно, он счастлив, как ребенок. Его счастье неброское, невинное, оно естественно, оно никем не навязано. Его счастье простое, не напускное, настоящее, как у ребенка.
Видел ли ты, как, без всякой на то причины, бегает, кричит и танцует ребенок? У него ничего нет. Спроси его: «Почему ты так счастлив?», — и он не сможет ответить. Он подумает, что ты сошел с ума. Разве нужна причина, чтобы быть счастливым? Ребенок будет шокирован тем, что это «почему» вообще появилось. Он пожмет плечами, убежит по своим делам и снова будет танцевать и петь. У него ничего нет. Он еще не премьер-министр, не президент, не Рокфеллер. Все его богатство — это несколько ракушек или камешков, которые он подобрал на морском берегу. Вот и все.
Жизнь баула не прекращается с наступлением смерти; жизнь американца обрывается смертью. Смерть тела означает конец всему, поэтому американец так боится смерти. Этот страх подгоняет его находить любые пути продлить жизнь; иногда дело доходит до абсурда. Сегодня немало американцев прозябают в клиниках и приютах для слабоумных. Они не живут, они уже давно умерли. Их существование поддерживается врачами, лекарствами, современным оборудованием. Им удается протянуть еще немного.
Страх смерти огромен: смерть означает конец всему. Американец думает только о теле и больше ни о чем. Тот, кто думает лишь о теле, очень беден. Он всегда будет бояться смерти — а тот, кто боится смерти, будет бояться и жизни. Жизнь и смерть настолько близки друг к другу, что страх смерти вызывает страх жизни. Жизнь ведет к смерти, и если бояться смерти, то как же полюбить жизнь?
Тебя сковывает страх. Именно жизнь ведет к смерти, и эта мысль мешает жить полноценно. Если смерть все заберет, если таково твое мнение и понимание, то жизнь превращается в беготню и погоню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Растворись в жизни.
Я так скажу: американец пытается найти счастье, поэтому он слишком озабочен телом. Это стало почти манией. Эта озабоченность перешла уже все границы, превратилась в одержимость: он постоянно размышляет о теле, пытается что-то делать. Он пытается достичь счастья, совершенствуя тело. Но это невозможно. А баул счастлив. Он обнаружил, что счастье находится внутри. Он заглянул вглубь тела не благодаря массажу, не благодаря массажным роликам или сауне. Он заглянул туда с помощью любви и медитации и обнаружил там сокровище. Поэтому он поклоняется телу и бережет его… ведь тело — носитель Божественного.
Благодаря внутреннему преображению, благодаря осознанию, баул счастлив иметь свое тело, он заботится о нем, любит его. Но это совсем другая любовь.
Далее: американский ум чувствителен к конкуренции. Возможно, он не так уж и любит свое тело, он просто соревнуется с другими. Он вынужден делать то же, что и другие. Американский ум — самый мелкий, самый амбициозный ум во всей истории человечества. Это самый приземленный ум. Вот почему бизнесмен стал высшей реальностью в Америке. Все остальное отошло на второй план; бизнесмен, человек, контролирующий финансы, стал высшей реальностью.
Деньги — это самая конкурентная область человеческой деятельности. Не обязательно быть богатым духовно, главное — быть богатым материально. Можно ничего не знать о музыке, ничего не знать о поэзии. Можно ничего не знать о древней литературе, истории, религии, философии — нет, знать об этом не обязательно. Уважают того, у кого есть крупный счет в банке. Поэтому я утверждаю, что американский ум — самый мелкий ум в мире. Этот ум все превратил в коммерцию; он постоянно борется с кем-то. Даже если американец покупает Ван Гога или Пикассо, то делает это не из-за любви к художнику, а потому, что соседи купили его. Как можно допустить, что у них в гостиной висит картина Пикассо, а у него нет? Нужно обязательно приобрести. Можно вообще не разбираться в искусстве; можно даже не знать, какой стороной повесить картину… у Пикассо совсем непросто определить, висит ли картина вверх ногами или задом наперед! Можно не знать, действительно ли это Пикассо. Можно даже не замечать ее, но поскольку Пикассо есть у всех и все говорят о нем, то нужно показать и свою культуру. А ведь это просто демонстрация капитала. Все, что стоит денег, считается значительным.
Деньги и соседи кажутся единственными критериями при решении всех вопросов: их автомашины, дома, картины, интерьер. Люди имеют сауны в своих домах не потому, что они так уж заботятся о своих телах, это совсем не обязательно; а потому, что сауна — обязательная составляющая дома, она есть у всех. Без сауны человек выглядит несолидно. Если все покупают дома на холмах, то и ему нужно купить дом там же. Возможно, ему не нравятся холмы, возможно, ему там будет просто скучно. Можно взять с собой телевизор или радиоприемник и слушать ту же передачу, что и у себя дома, или смотреть ту же ТВ программу. Какая разница, где сидеть: на холме или у себя в комнате? Но ведь у других так. Нужен гараж на четыре автомобиля — ведь у других есть. Возможно, четыре машины ему совершенно не нужны …
Американский ум постоянно соревнуется с другими. Баул же ни с кем не соревнуется. Он выходит из игры. Он говорит: «Меня больше не интересует, чем занимаются другие, меня интересуют только мои дела. Меня больше не интересует, что есть у других, меня интересует лишь то, что есть у меня». Если осознать тот факт, что жизнь вполне может быть блаженной без неимоверного количества вещей, то стоит ли беспокоиться?
Старого Люка и его жену в долине считали самыми скупыми людьми. Люк умер, а через несколько месяцев уже его жена лежала при смерти. Она позвала соседку и сказала слабым голосом:
— Рут, похорони меня в моем черном шелковом платье. Но перед этим вырежь кусок сзади и сшей из него новое платье. Это хорошая ткань, и мне не хочется, чтобы она пропадала зря.
— Я не могу этого сделать! — воскликнула Рут. — Когда вы с Люком будете подниматься по золотым ступеням, что скажут ангелы, когда увидят тебя голой сзади?
— Они будут смотреть не на меня. Я похоронила Люка без штанов.
Переживания всегда связаны с мнением других — Люк будет без штанов, поэтому все будут смотреть на него. Американец переживает, что подумают другие, а для баула это абсолютно безразлично. Баул очень эгоистичен; ему нет дела до тебя, ему все равно, что у тебя есть или что ты совершил. Ему совсем не интересна твоя биография. Он живет так, как будто в мире, кроме него, никого больше нет. Конечно, его окружает огромное пространство: ведь он живет на этой планете так, как будто в мире, кроме него, никого больше нет. Он передвигается по этой планете, совершенно не беспокоясь о чужом мнении. Он живет свою жизнь, он делает то, что хочет, он проявляет свою сущность. Естественно, он счастлив, как ребенок. Его счастье неброское, невинное, оно естественно, оно никем не навязано. Его счастье простое, не напускное, настоящее, как у ребенка.
Видел ли ты, как, без всякой на то причины, бегает, кричит и танцует ребенок? У него ничего нет. Спроси его: «Почему ты так счастлив?», — и он не сможет ответить. Он подумает, что ты сошел с ума. Разве нужна причина, чтобы быть счастливым? Ребенок будет шокирован тем, что это «почему» вообще появилось. Он пожмет плечами, убежит по своим делам и снова будет танцевать и петь. У него ничего нет. Он еще не премьер-министр, не президент, не Рокфеллер. Все его богатство — это несколько ракушек или камешков, которые он подобрал на морском берегу. Вот и все.
Жизнь баула не прекращается с наступлением смерти; жизнь американца обрывается смертью. Смерть тела означает конец всему, поэтому американец так боится смерти. Этот страх подгоняет его находить любые пути продлить жизнь; иногда дело доходит до абсурда. Сегодня немало американцев прозябают в клиниках и приютах для слабоумных. Они не живут, они уже давно умерли. Их существование поддерживается врачами, лекарствами, современным оборудованием. Им удается протянуть еще немного.
Страх смерти огромен: смерть означает конец всему. Американец думает только о теле и больше ни о чем. Тот, кто думает лишь о теле, очень беден. Он всегда будет бояться смерти — а тот, кто боится смерти, будет бояться и жизни. Жизнь и смерть настолько близки друг к другу, что страх смерти вызывает страх жизни. Жизнь ведет к смерти, и если бояться смерти, то как же полюбить жизнь?
Тебя сковывает страх. Именно жизнь ведет к смерти, и эта мысль мешает жить полноценно. Если смерть все заберет, если таково твое мнение и понимание, то жизнь превращается в беготню и погоню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64