В отличие от своего предшественника Григория IX, Иннокентий не тратил времени на просьбы к архиепископу «наставить» благочестивых христиан. Папа распорядился, чтобы «прелаты, дворяне, приходские священники… и другие нарушители спокойствия были утихомирены церковными наказаниями». Во втором письме, написанном в тот же день, Иннокентий приводит ужасающий рассказ о событиях, изложенных в «обращении евреев всей венской провинции, зачитанном в Нашем присутствии». Здесь, как и в переписке с наваррским королем, папа пользуется сведениями, полученными от депутации евреев. Возможно, что при папском дворе была создана своего рода комиссия для расследования еврейской проблемы, заслушивания жалоб и выработки практических мер.
С евреями Вены обошлись с жестокостью, не имевшей себе равной ни до того, ни после того — вплоть до прихода Гитлера. Дворянин Драконе де Монтобан, крестоносец, совершивший поход в Святую землю с Людовиком Святым, упомянут папой как предводитель христианских разбойников. Нынешняя французская аристократия иногда кичится своим происхождением от предков такого рода. 18 мая 1247 года папа писал:
«Дворянин Драконе отобрал у евреев имущество и бросил их в ужасный застенок; не дав им права законно протестовать и доказывать свою невиновность, он некоторых зарубил, некоторых сжег на костре, оставшихся мужчин кастрировал, а женщинам отрезал груди. Он подверг их также и многим другим пыткам, пока, как сообщают, не заставил их произнести признания, против которых восставала их совесть, ибо они предпочитали быструю смерть продолжению пыток и мучений…»
Епископ не помогал благородному дворянину, хотя весьма возможно, что в большом зале замка Драконе, где происходил «суд», присутствовали и священнослужители. Церковники воздерживались от пролития крови, но участвовали в дележе добычи; они заключили всех оставшихся в живых евреев под стражу ради их «охраны». «Как будто ради того, чтобы заставить пострадавших принять новое страдание, — продолжал папа, — наш достопочтенный брат епископ Сен-Поль-Труа-Шато, коннетабль Валентинуа, равно как и некоторые другие знатные лица этой провинции, воспользовавшись таким предлогом, бросили в застенок всех проживающих в их землях и владениях евреев, предварительно обобрав их до нитки». Иннокентий распорядился, чтобы его «достопочтенный брат епископ Сен-Поль-Труа-Шато» и другие мародеры вернули евреям награбленное. Папа не имел права совершать суд над Драконе и его бандитами, и, кажется, они отделались лишь внушением. Очевидно, что подлинным мотивом действий знати и дворянства Вальреа была алчность.
Венский архиепископ не предпринял ничего. Он отказался вернуть евреям их имущество и позволить им жить в мире, а пять лет спустя, когда они были окончательно разорены и отнять у них было уже нечего, он с согласия папы изгнал их из своей провинции. При этом венский архиепископ объяснял Иннокентию, что из-за присутствия в его области евреев «души христиан подвергаются серьезной опасности». Хотя трудно вообразить, что могло быть для их душ более пагубным, чем совершенные уже преступления, папа уступил просьбе архиепископа, и несчастные евреи были принуждены снова возобновить свои скитания по свету.
В Германии обвинение в ритуальном убийстве было главным, хотя и не единственным поводом для волны погромов, прокатившихся по всей стране и угрожавших евреям полным уничтожением. Тогда они обратились за защитой к папе. В письме, адресованном архиепископам и епископам Германии (5 июля 1247), Иннокентий вновь говорил о жестокости и алчности. «Евреи в Германии, — писал он, — угнетены, подвергаются голоду, заточению и многим другим несправедливостям и тяготам, многообразным наказаниям, их предают позорнейшей смерти; так что они живут хуже, чем их предки под властью египетского фараона». Папа советовал архиепископам «выказать к евреям благорасположение и милосердие и не допускать дальнейших издевательств над ними». Совет такого рода, обращенный к германским князьям и прелатам, был бесполезен.
Но самое главное Иннокентий совершил тогда, когда опубликовал свою замечательную буллу *5, воспрещающую христианам прибегать к кровавому навету *6 как предлогу для пыток, грабежа и убийства беззащитных людей. «Среди громовых отлучении и вихрей честолюбии, — писал Милман, — было столь важно услышать этот еще слабый голос человечности, справедливости и милосердия». Голос слышался, но ему не внимали, хотя папское распоряжение было сформулировано столь четко, что никто не мог оправдаться непониманием: «И да не посмеет никто обвинять их в использовании человеческой крови для религиозных обрядов… ибо в Фульде и некоторых других местах многих евреев убили под этим предлогом. Мы строго воспрещаем повторение подобных вещей» (23, 1, 424).
События в Фульде произошли приблизительно за десять лет до этого, в 1236 году, там «34 еврея обоего пола были зарублены крестоносцами, потому что в день Святого Рождества два еврея жестоко убили пятерых сыновей мельника». Евреев обвинили в том, что они собрали кровь своих жертв для ритуального обряда. Папа знал, что в Фульде, в Вальреа, во Франкфурте и других местах причиной убийств стала христианская алчность. Но и после смерти несчастные жертвы не могли избегнуть христианской алчности. В той же булле Иннокентий повторяет запрет, изданный его предшественниками, и осуждает «порок и алчность дурных людей… которые дерзают осквернять еврейские кладбища или выкапывают из могил похороненные там тела, чтобы затем вымогать у их родственников деньги». Речь идет о преступном промысле, запрещенном за 50 лет до того Иннокентием III, но так и не прекратившемся. Неизвестно, как наживались на этом; возможно, евреям приходилось платить деньги за возвращение тела и возможность перехоронить его. Хотя папы неоднократно выражали свое отвращение подобными действиями, они не осуждали доктрину, которая в глазах преступников делала такие поступки извинительными; доктрину, согласно которой евреи были изгоями, рабами, самое существование которых — результат терпимости христиан. Зарабатывавшие на выкапывании еврейских трупов вампиры, несомненно, могли успокоить остатки своей совести тем, что евреи не принадлежат к человеческому роду.
Эти отвратительные истории о христианских охотниках за трупами, разрывающих могилы и выставляющих на продажу мертвые тела, свидетельствуют, что в средние века многие были заражены той алчностью, которую историки зачастую объявляли специфически еврейской чертой.
Спустя 20 лет другому папе, Григорию X7, пришлось упрекать свою паству в поступках, почти столь же отвратительных, как осквернение кладбищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97