Где-то на фирновом поле этого ледника они заложат склад, и обе партии — топографы и геологи — в назначенный день встретятся там, чтобы ждать прилета «Оттера», который доставит их всех в Саут-Айс. Чтобы застраховаться на случай возможной аварии самолета, они устроили склад на прямой дороге в Саут-Айс через ледник Рековери и нунатаки Уичавей; отсюда, если понадобится, выносливости собачьих упряжек хватит, чтобы самостоятельно добраться до Саут-Айса.
К концу дня они прошли 10 миль и поднялись на 1200 футов по леднику; собаки тянули хорошо, везя на двух санях полезный груз в одну тонну. Вечером 19 октября заложили склад в 25 милях вверх по леднику, в центре фирнового поля, от которого на две мили в любом направлении простиралась превосходная для посадки самолета поверхность. Здесь 30 октября, в полдень, должна была состояться встреча с самолетом. Выполнение плана работ зависело фактически от возможности поддерживать связь с базой, «Оттером» и партией, следующей на машинах. Из-за отказа коротковолновых приемно-передающих устройств с ручным приводом связь прервалась и база должна была ограничиться передачей «вслепую», предназначенной для партий на санях с собачьими упряжками, в надежде, что эти передачи будут приняты маленькими батарейными приемниками, используемыми обычно для приема сигналов времени. Надежда эта оправдалась, и оказалось возможным отозвать партию топографов раньше, чем намечалось поначалу.
У склада, лежавшего на высоте 2800 футов , партии опять разделились: Стивенсон стремился изучить скалистые склоны ледниковых долин, в то время как топографы Блейклок и Стреттон хотели сделать возможно больше топографических съемок гор. 20-го маршрут партии топографов пролегал вверх по крутому снежному склону, по-видимому, без трещин, между нунатаком в начале ледника и ледопадом на южной стороне. Переход прошел без каких-либо происшествий, собаки хорошо тянули, каюры хорошо толкали. Когда пришла пора выпить желанную пинту какао и съесть четыре сухаря с маслом и дрожжевой пастой, сани уже стояли на снежном куполе, венчающем начало ледника, на высоте около 4500 футов .
С этого места они впервые со времени приземления в авиалагере могли видеть все вокруг без помех. Изумительный альпийский пейзаж, открывавшийся со всех сторон, производил потрясающее впечатление после многих месяцев, проведенных в Шеклтоне, окруженном плоским, однообразным шельфовым ледником. Солнце, поднимавшееся над горизонтом все еще ниже чем на 30°, выхватывало более ярко окрашенные жилы пород и утесы в темных стенах и бастионах скал далеко внизу, а волны и углубления ледника рельефно выступали, благодаря длинным теням. На северо-востоке перед их глазами расстилался новый ледник, посредине которого шла широкая белая лента снега без складок, но по краям она морщилась и изгибалась из-за трещин, возникших там, где ленту отклоняли или задерживали ограничивающие ее каменные стены. В 60 милях к северу в свете опускающегося солнца сверкал снежный пик горы Фаравей, а ближе, на леднике Слессора, видна была каждая черточка ряда параллельных трещин и гребней сжатия. На востоке, в направлении предполагаемого пути экспедиции, скалы и льды казались более высокими и дикими; эта часть горной цепи обещала быть самой интересной, а к югу складчатая середина ледника Рековери не предвещала ничего хорошего для партии на машинах. За ледником Рековери нунатаки Уичавей указывали путь к Саут-Айсу. В бинокль между небольшими скалистыми вершинками был виден синий лед, отражающий солнечные лучи, и по обе стороны нунатаков, на восток и на запад, насколько хватал глаз, тянулась обрывистая, покрытая снегом стена — еще одна задача, стоящая перед тракторами.
Между 20 и 22 октября партия топографов прошла около 60 миль вдоль южной стороны хребта Шеклтона. Сначала они шли по волнистой равнине на средних участках склонов хребта, на высоте около 1000 футов над ледником Рековери, затем район стал интереснее: появились врезающиеся в склоны выемки, уходящие в горы. Иногда партия была вынуждена спускаться вниз, на ледник, чтобы обойти скалистые гребни; иногда оказывалось возможным пройти короче, напрямик, через снежные перевалы между ними. К радости собак, некоторые из этих коротких дорог приводили к более крутым и резким спускам, чем можно было ожидать, а собаки обладают свойственной и людям чертой находить какое-то удовольствие в остро критических ситуациях и наслаждались беспорядочной путаницей, получавшейся на таких спусках.
Погода для топографической съемки была превосходной (—20° и —26°), попутно топографам удалось на некоторых участках скалистых стен собрать образцы пород. В это время и собаки и люди были в полной форме, и трудно было бы сказать, кто получал наибольшее удовольствие — собаки, когда они бежали, или люди, когда шли на лыжах по твердой, крепкой поверхности. Единственное, что раздражало путешественников, — это постоянная неудача в установлении радиосвязи с базой и партией на машинах и опасение, что у них не хватит времени на то, чтобы как следует обследовать горы.
Рано утром 22 октября они прошли мимо вертикальной скалистой стены, тянувшейся несколько миль и заканчивавшейся на востоке выступом, которому они дали название «Утес-таран», затем дальше, мимо снежного перевала, расположенного между восточной и западной частями хребта Шеклтона. Впереди лежал весьма внушительный сложный массив, несравнимо более значительный, чем западный. В этот вечер лагерь топографов был занят работой — измерением 1000-футового базиса и проведением угловых наблюдений с обоих его концов, чтобы засечь возможно большее число приметных точек в далеких горах.
Работу замедляли условия, в которых ее приходилось вести: температура упала до —40°, и дул свежий ветер; наблюдения против ветра влекли за собой обмораживание щек и пальцев. Вернувшись в палатку, они сделали еще одну неудачную попытку связаться с нами по радио и против обыкновения не смогли на этот раз даже слушать передачу базы с помощью батарейного приемника.
В эту ночь было почти полное затмение солнца; ледник и склоны гор купались в прозрачном синем свете, но, как ни странно, собаки совершенно не обратили внимания на неожиданное внезапное наступление темноты.
На следующее утро по моему требованию Шеклтон передал по радио общее распоряжение партиям на собаках направиться в авиалагерь, ввиду того что партию, следующую на машинах, основательно задержали трещины на шельфовом леднике Фильхнера и на базе требовались все имеющиеся у нас люди, чтобы подготовить оставшиеся тракторы и оборудование для главного похода.
В три часа, закончив наблюдение солнца и измерение плотности снега зондом, партия топографов повернула назад от восточных гор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
К концу дня они прошли 10 миль и поднялись на 1200 футов по леднику; собаки тянули хорошо, везя на двух санях полезный груз в одну тонну. Вечером 19 октября заложили склад в 25 милях вверх по леднику, в центре фирнового поля, от которого на две мили в любом направлении простиралась превосходная для посадки самолета поверхность. Здесь 30 октября, в полдень, должна была состояться встреча с самолетом. Выполнение плана работ зависело фактически от возможности поддерживать связь с базой, «Оттером» и партией, следующей на машинах. Из-за отказа коротковолновых приемно-передающих устройств с ручным приводом связь прервалась и база должна была ограничиться передачей «вслепую», предназначенной для партий на санях с собачьими упряжками, в надежде, что эти передачи будут приняты маленькими батарейными приемниками, используемыми обычно для приема сигналов времени. Надежда эта оправдалась, и оказалось возможным отозвать партию топографов раньше, чем намечалось поначалу.
У склада, лежавшего на высоте 2800 футов , партии опять разделились: Стивенсон стремился изучить скалистые склоны ледниковых долин, в то время как топографы Блейклок и Стреттон хотели сделать возможно больше топографических съемок гор. 20-го маршрут партии топографов пролегал вверх по крутому снежному склону, по-видимому, без трещин, между нунатаком в начале ледника и ледопадом на южной стороне. Переход прошел без каких-либо происшествий, собаки хорошо тянули, каюры хорошо толкали. Когда пришла пора выпить желанную пинту какао и съесть четыре сухаря с маслом и дрожжевой пастой, сани уже стояли на снежном куполе, венчающем начало ледника, на высоте около 4500 футов .
С этого места они впервые со времени приземления в авиалагере могли видеть все вокруг без помех. Изумительный альпийский пейзаж, открывавшийся со всех сторон, производил потрясающее впечатление после многих месяцев, проведенных в Шеклтоне, окруженном плоским, однообразным шельфовым ледником. Солнце, поднимавшееся над горизонтом все еще ниже чем на 30°, выхватывало более ярко окрашенные жилы пород и утесы в темных стенах и бастионах скал далеко внизу, а волны и углубления ледника рельефно выступали, благодаря длинным теням. На северо-востоке перед их глазами расстилался новый ледник, посредине которого шла широкая белая лента снега без складок, но по краям она морщилась и изгибалась из-за трещин, возникших там, где ленту отклоняли или задерживали ограничивающие ее каменные стены. В 60 милях к северу в свете опускающегося солнца сверкал снежный пик горы Фаравей, а ближе, на леднике Слессора, видна была каждая черточка ряда параллельных трещин и гребней сжатия. На востоке, в направлении предполагаемого пути экспедиции, скалы и льды казались более высокими и дикими; эта часть горной цепи обещала быть самой интересной, а к югу складчатая середина ледника Рековери не предвещала ничего хорошего для партии на машинах. За ледником Рековери нунатаки Уичавей указывали путь к Саут-Айсу. В бинокль между небольшими скалистыми вершинками был виден синий лед, отражающий солнечные лучи, и по обе стороны нунатаков, на восток и на запад, насколько хватал глаз, тянулась обрывистая, покрытая снегом стена — еще одна задача, стоящая перед тракторами.
Между 20 и 22 октября партия топографов прошла около 60 миль вдоль южной стороны хребта Шеклтона. Сначала они шли по волнистой равнине на средних участках склонов хребта, на высоте около 1000 футов над ледником Рековери, затем район стал интереснее: появились врезающиеся в склоны выемки, уходящие в горы. Иногда партия была вынуждена спускаться вниз, на ледник, чтобы обойти скалистые гребни; иногда оказывалось возможным пройти короче, напрямик, через снежные перевалы между ними. К радости собак, некоторые из этих коротких дорог приводили к более крутым и резким спускам, чем можно было ожидать, а собаки обладают свойственной и людям чертой находить какое-то удовольствие в остро критических ситуациях и наслаждались беспорядочной путаницей, получавшейся на таких спусках.
Погода для топографической съемки была превосходной (—20° и —26°), попутно топографам удалось на некоторых участках скалистых стен собрать образцы пород. В это время и собаки и люди были в полной форме, и трудно было бы сказать, кто получал наибольшее удовольствие — собаки, когда они бежали, или люди, когда шли на лыжах по твердой, крепкой поверхности. Единственное, что раздражало путешественников, — это постоянная неудача в установлении радиосвязи с базой и партией на машинах и опасение, что у них не хватит времени на то, чтобы как следует обследовать горы.
Рано утром 22 октября они прошли мимо вертикальной скалистой стены, тянувшейся несколько миль и заканчивавшейся на востоке выступом, которому они дали название «Утес-таран», затем дальше, мимо снежного перевала, расположенного между восточной и западной частями хребта Шеклтона. Впереди лежал весьма внушительный сложный массив, несравнимо более значительный, чем западный. В этот вечер лагерь топографов был занят работой — измерением 1000-футового базиса и проведением угловых наблюдений с обоих его концов, чтобы засечь возможно большее число приметных точек в далеких горах.
Работу замедляли условия, в которых ее приходилось вести: температура упала до —40°, и дул свежий ветер; наблюдения против ветра влекли за собой обмораживание щек и пальцев. Вернувшись в палатку, они сделали еще одну неудачную попытку связаться с нами по радио и против обыкновения не смогли на этот раз даже слушать передачу базы с помощью батарейного приемника.
В эту ночь было почти полное затмение солнца; ледник и склоны гор купались в прозрачном синем свете, но, как ни странно, собаки совершенно не обратили внимания на неожиданное внезапное наступление темноты.
На следующее утро по моему требованию Шеклтон передал по радио общее распоряжение партиям на собаках направиться в авиалагерь, ввиду того что партию, следующую на машинах, основательно задержали трещины на шельфовом леднике Фильхнера и на базе требовались все имеющиеся у нас люди, чтобы подготовить оставшиеся тракторы и оборудование для главного похода.
В три часа, закончив наблюдение солнца и измерение плотности снега зондом, партия топографов повернула назад от восточных гор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99