В море надо уметь и посмеяться над самим собой, уметь хотя бы на время расправляться со своими заботами и чёрными мыслями. Без этого очень тяжело.
Васюкову, как раз когда у нас в каюте собралось несколько моих и его друзей, принесли радиограмму. Под нею была подпись: «Сыновья» (второму, младшему, шесть месяцев). Васюков принялся отплясывать на койке какой-то невероятный танец, выражавший наивысшую степень радости. Держа в левой руке радиограмму и показывая её всем, он одновременно писал правой ответ. У него связь с землёй железная.
Ветер к вечеру крепнет, «Кооперация» уже отвешивает глубокие поклоны Бискайскому заливу. Возвращаясь в очередной раз с палубы в каюту, увидел, как ветер, ворвавшийся в открытое окно, читает книгу Нансена «На лыжах через Гренландию». Ветер перелистывает страницы быстро-быстро, ни одной не пропуская и задерживаясь на секунду лишь на вклейках из меловой бумаги.
Вечера и ночи уже очень тёмные. Луны сегодня нет, всюду грозовые тучи. Гремит гром. Вспышки над Бискайским заливом хотя и далёкие, но ослепительно яркие. Освещаемые волны кажутся чёрными, как антрацит. Лишь кое-где белеют гривы пенистых гребней.
Видели своеобразное явление природы — ночную радугу. Она появилась с правого борта — на западе. Не такая чёткая, как дневная, она, однако, была хорошо видна на фоне чёрных облаков.
Вечером несколько человек собралось у капитана. Он устроил небольшой приём в честь праздника. Каюта капитана расположена выше остальных кают, качается она сильнее. Несколько тарелок разбилось. Разговор вертелся вокруг «Пингвинов». Бурханов большой спец по этой части. Выяснилось, что на испытаниях в море «Пингвины» выдерживали волнение в пять баллов. Капитан рассказал много интересного о «Кооперации», о её рейсах, а особенно много о её винте. Сейчас на судне поставлен стальной винт. Согласно теории, лишь стальной винт способен уцелеть в условиях Арктики и Антарктики. Многие, однако, сомневаются в этом. Прежний винт «Кооперации», бронзовый, плывёт с нами в трюме. С ним мы делали бы на две мили в час больше.
Оказывается, винты — целая область специальной науки.
9 ноября
Атлантический океан
Где-то слева от нас Португалия.
Все пишут письма родным или друзьям. Завтра или послезавтра нам должна встретиться плавбаза «Казань». Если волна позволит передать на неё письма, она через несколько дней доставит почту в Одессу. Я тоже пишу.
Днём была лекция профессора Маркова об Антарктике. Состоялась она в музыкальном салоне, куда собралась чуть ли не вся экспедиция. Несколько данных об Антарктике:
Общая площадь — 14 100 тысяч квадратных километров материковой земли, куда следует отнести и 930 тысяч квадратных километров ледников. Средняя высота — 2200 метров (на других материках она равна 850 метрам). Эта необычайно большая высота обусловлена льдом, ледяной шапкой. До сих пор учёным ещё не удалось как следует заглянуть под эту шапку, и что под ней находится — знают плохо. Огромная толщина льда создаёт давление громадного веса на каждый квадратный километр Антарктического материка. Лёд скрывает его от нас. Изо всех ледяных масс, ледяных ресурсов мира 86 процентов, а может быть, и больше приходится на Антарктику. Поистине шестой материк можно сравнить с женщиной в кринолине. Лёд делает его более широким и высоким. Высота Южного полюса 2800 метров.
Карты Антарктики, даже новейшие, все ещё неполны, неточны, и в них много ошибок.
По кораблю ходит из рук в руки книга Маркова «Путешествие в Антарктиду». Её надо обязательно прочесть.
11 ноября
Атлантический океан
Сегодня на траверзе Гибралтара с нами встретилась «Казань». Погода была дивная, вода синяя-синяя и ослепительно сверкала на солнце. «Кооперация» и «Казань» приветствовали друг друга продолжительными гудками. Между нами всего лишь какой-нибудь кабельтов. На бортах обоих судов полно народу — лицо к лицу, плечо к плечу. Думаю, что на «Кооперации» по меньшей мере двести фотоаппаратов. Они щёлкали без передышки. «Казань» — неплохой корабль. Не такой, конечно, как «Кооперация», — плавбаза всё-таки. С «Кооперации» спустили шлюпку. На вёслах — четверо матросов, за рулём — старпом, или, по нашей терминологии, первый штурман, — он должен передать письма. С высоты мостика шлюпка казалась маленьким белым жуком. А писем, в основном без марок, было около пятисот. Почте доход.
Вчера я думал о том, как поэтично и красиво можно описать встречу двух кораблей в океане.
Но все это останется ненаписанным, потому что я решил серьёзно отнестись к своим кинооператорским задачам и, зарядив «Киев» новой кассетой, вышел на палубу.
Все кассеты — я пробовал и две свои и две чужие — заедали.
В какой-то книге мне попалось выражение «пенистая злоба». Оно наилучшим образом характеризует моё состояние. Сочувственные взгляды, готовность всех прийти на помощь и дружеские советы приносили мне лишь минутное облегчение. Жаль, что эта техника не моя собственность! Глубина океана тут пять тысяч метров…
Шлюпка вернулась, и её подняли.
«Кооперация» пошла дальше своим курсом на юг, а «Казань» повернула прямо на восток, по направлению к Гибралтарскому проливу. Доброго пути!
Днём корабельный радиоузел сообщил, что сегодня вечером состоится торжественное открытие кинотеатра «Волна» — событие в своём роде историческое. Всех попросили принять в нём участие. Сегодня и впредь будут показываться лишь те фильмы, где много любви и мало крови.
Кинотеатр этот действительно своеобразен. Проекционный аппарат поставлен на шлюпочную палубу, а экран прикреплён к кормовой мачте. Зрители всюду — на спардеке, на трапах и у поручней, но главные счастливцы сидят на «Пингвинах». Это привилегированная публика, то есть водители «Пингвинов» и механики, те, кто не забывает этих машин и днём. Правда, их места расположены слишком близко от экрана, но зато они могут растянуться на брезенте и в скучных местах спать. А надо всем этим мягкая субтропическая ночь, по-негритянски чёрная. Когда «Кооперацию» качает, на небе колеблются большие и очень яркие звезды Показывали египетский фильм «Любовь и слезы». В наиболее трогательных местах с «Пингвинов» доносились тихие вздохи.
12 ноября
Атлантический океан
Океан прямо-таки неправдоподобно, невероятно синий, интенсивно-синий Не могу подыскать точного слова, чтоб определить эту синеву. При солнце на океан нельзя смотреть без защитных очков. Он слишком ярок.
Становится все теплей. Приближаемся к тропическому поясу.
Меня все время мучает, что я ещё не пишу пьесу, мучает ощущение того, что я ничего не делаю, а если и делаю, так слишком мало. Глупое, угнетающее чувство. Дни уходят так быстро!.. До Кейптауна пока что не меньше двадцати дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81