Не брезгуя прикоснуться к свидетельствам вдохновенного вранья и не уставая перебирать скучные бюрократические бумаги, автор книги умеет найти даже в этих сочинениях обрывки истины и отблески правды.
Наслоения психопатической эпидемии
Сложность задачи, которую на протяжении книги решает Тим Шоукросс, состоит в том, что, как и в описании любого явления, в истории летающих тарелок можно найти несколько пластов из различных версий, имеющих разную природу, а потому нередко взаимоисключающих друг друга. Значительную часть из 80 процентов сообщений, которые не представляют никакой ценности для исследования тайны НЛО, составляют вымышленные истории. Как пишет Т. Шоукросс, «показания» свидетелей, с которыми он беседовал, «порой казались столь невероятными, что невольно возникали сомнения в рассудке рассказчиков». Для таких мыслей у автора были веские основания. Как известно, во все времена «пунктик» помешательства психических больных всегда отвечает духу эпохи. Если во времена великих войн и великих общественных революций сумасшедшие объявляли себя Наполеонами, то ныне многие сумасшедшие объявляют себя гениальными учеными, так как для нашей эпохи особенно характерны помешательства, связанные с научно-техническими открытиями и изобретениями.
Автору послесловия приходилось читать трактаты, написанные сумасшедшими людьми, в которых излагались бредовые проекты строительства технических сооружений для решения различных проблем человечества. В подобных сочинениях верное изложение научной проблемы зачастую прерывалось безумными рассуждениями о родословной автора, связывающей его родственными узами с императорами Минской династии Китая и египетскими фараонами, а интересный рассказ об истории агротехники заключался странным призывом пускать по морскому течению плоты, на которых предварительно надо высадить овощную рассаду. Автор этого сочинения с неоригинальным названием «Моя борьба» уверял, что его метод позволяет собирать удивительные урожаи овощей.
Мой хороший знакомый, долго проработавший в президиуме Академии наук СССР, рассказывал мне немало историй о том, как на этой работе его буквально осаждали помешанные люди, предлагавшие фантастические «открытия», награждавшие его «орденом Жар-птицы» и дарившие ему пластинки, которые они записывали за небольшую плату в магазине на улице Горького. Поставив пластинку, можно было услышать, как автор зачитывал уравнения, которые должны были посрамить современных физиков, одновременно исполняя на пианино бравурный марш. Это сочинение называлось «Битва Ильи Муромца с Академией наук». Визит одного такого сумасшедшего в офис президиума Академии наук закончился трагично: псих отрезал голову служащему «изобретенным» им кухонным ножом. Немало современных сумасшедших с упоением рассказывают о том, как они были похищены внеземными пришельцами на борт космических кораблей, и подробно описывают свои путешествия по планетам Солнечной системы и за ее пределами.
Поэтому А.К. Прийма, автор книги «НЛО! Очевидцы непознанного», совершенно прав, когда пишет, что «невероятная фактура» рассказов о встречах с пришельцами «показывает: реальность, в которой мы обитаем, ощутимо припахивает миазмами клиники для душевнобольных». Однако, справедливо ссылаясь на то, что «отчеты о чудесах поступают от людей всех возрастов, независимо от уровня образованности и социальной принадлежности», А.К. Прийма делает из этого логически непозволительные выводы. Заявляя, что «отсюда со всей очевидностью вытекает, что никто из нас с вами не застрахован от видений», он с возмущением вопрошает: «Что же получается? Все мы вкупе существа с мозгами набекрень?» Решительно отвергнув такую возможность, автор делает из этого заявления другой смелый вывод: «Итак, „видения“, оказывается, вовсе не видения, а факты объективной реальности».
Разумеется, из того, что отдельные представители разных профессий, возрастов и социальных положений могут вести безумные речи, вовсе не следует, что все люди, принадлежащие к разным возрастным, профессиональным, социальным, этническим и другим категориям населения, являются безумными. В то же время из того, что подавляющее большинство населения планеты состоит из психически нормальных людей, не следует, что нельзя найти сумасшедших самых разных возрастов, с разными уровнями образования и с разным социальным положением. К сожалению, психические болезни не знают возрастных, половых, национальных, социальных или иных барьеров. По этой причине нельзя признать «видения» отдельных обезумевших представителей различных возрастных, профессиональных и социальных групп «фактами объективной реальности».
Следует также учесть, что количество людей с психическими отклонениями на Земле велико и продолжает возрастать под воздействием напряженной современной жизни. Только за последние три десятилетия в США количество психически больных увеличилось с 2 до 6 миллионов человек, а количество людей с теми или иными психическими отклонениями от нормы составляет около 35 миллионов человек. Можно с уверенностью говорить, что примерено такая же картина наблюдается и во многих других странах мира. Этим может объясняться обилие сообщений, напоминающих, по выражению А.К. Прийма, атмосферу «клиники для душевнобольных».
Более того, следует учесть, что поведение безумцев может оказывать сильное воздействие на нормальных людей. Аргументы сумасшедшего при невнимательном знакомстве с ними могут показаться убедительными, горячность же его заявлений способна произвести впечатление, что их автор глубоко и искренне убежден в своей правоте, и вот вполне нормальные люди готовы принять на веру заведомо бредовые идеи, полагая, что они сами в чем-то не разобрались, чего-то не знают. Воздействию безумца на трезво мыслящих людей способствует то обстоятельство, что сумасшедший ссылается на якобы ведомый лишь ему личный опыт, знакомство с закрытыми тайнами или знанием для узкого круга посвященных. Я помню как слова больного, страдавшего от алкогольных делирий, покажись столь убедительными его психически здоровой супруге, что она пошла к соседям наверх, чтобы проверить, нет ли какого-то рационального зерна в бреднях мужа о том, что он по ночам подвергается облучению из этой квартиры. Авторы безумных теорий могут заронить сомнение в душу ученого и убедить его в том, что в этом бреде, может быть, «что-то есть», заставляя его тратить время и силы на разбор сочиненной им ахинеи.
Наконец, бывают ситуации, когда по тем или иным причинам безумные мысли или действия буквально заражают здоровое большинство. Исследуя многочисленные случаи массовых увлечений, которые он именовал «психическими эпидемиями», выдающийся русский ученый А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Наслоения психопатической эпидемии
Сложность задачи, которую на протяжении книги решает Тим Шоукросс, состоит в том, что, как и в описании любого явления, в истории летающих тарелок можно найти несколько пластов из различных версий, имеющих разную природу, а потому нередко взаимоисключающих друг друга. Значительную часть из 80 процентов сообщений, которые не представляют никакой ценности для исследования тайны НЛО, составляют вымышленные истории. Как пишет Т. Шоукросс, «показания» свидетелей, с которыми он беседовал, «порой казались столь невероятными, что невольно возникали сомнения в рассудке рассказчиков». Для таких мыслей у автора были веские основания. Как известно, во все времена «пунктик» помешательства психических больных всегда отвечает духу эпохи. Если во времена великих войн и великих общественных революций сумасшедшие объявляли себя Наполеонами, то ныне многие сумасшедшие объявляют себя гениальными учеными, так как для нашей эпохи особенно характерны помешательства, связанные с научно-техническими открытиями и изобретениями.
Автору послесловия приходилось читать трактаты, написанные сумасшедшими людьми, в которых излагались бредовые проекты строительства технических сооружений для решения различных проблем человечества. В подобных сочинениях верное изложение научной проблемы зачастую прерывалось безумными рассуждениями о родословной автора, связывающей его родственными узами с императорами Минской династии Китая и египетскими фараонами, а интересный рассказ об истории агротехники заключался странным призывом пускать по морскому течению плоты, на которых предварительно надо высадить овощную рассаду. Автор этого сочинения с неоригинальным названием «Моя борьба» уверял, что его метод позволяет собирать удивительные урожаи овощей.
Мой хороший знакомый, долго проработавший в президиуме Академии наук СССР, рассказывал мне немало историй о том, как на этой работе его буквально осаждали помешанные люди, предлагавшие фантастические «открытия», награждавшие его «орденом Жар-птицы» и дарившие ему пластинки, которые они записывали за небольшую плату в магазине на улице Горького. Поставив пластинку, можно было услышать, как автор зачитывал уравнения, которые должны были посрамить современных физиков, одновременно исполняя на пианино бравурный марш. Это сочинение называлось «Битва Ильи Муромца с Академией наук». Визит одного такого сумасшедшего в офис президиума Академии наук закончился трагично: псих отрезал голову служащему «изобретенным» им кухонным ножом. Немало современных сумасшедших с упоением рассказывают о том, как они были похищены внеземными пришельцами на борт космических кораблей, и подробно описывают свои путешествия по планетам Солнечной системы и за ее пределами.
Поэтому А.К. Прийма, автор книги «НЛО! Очевидцы непознанного», совершенно прав, когда пишет, что «невероятная фактура» рассказов о встречах с пришельцами «показывает: реальность, в которой мы обитаем, ощутимо припахивает миазмами клиники для душевнобольных». Однако, справедливо ссылаясь на то, что «отчеты о чудесах поступают от людей всех возрастов, независимо от уровня образованности и социальной принадлежности», А.К. Прийма делает из этого логически непозволительные выводы. Заявляя, что «отсюда со всей очевидностью вытекает, что никто из нас с вами не застрахован от видений», он с возмущением вопрошает: «Что же получается? Все мы вкупе существа с мозгами набекрень?» Решительно отвергнув такую возможность, автор делает из этого заявления другой смелый вывод: «Итак, „видения“, оказывается, вовсе не видения, а факты объективной реальности».
Разумеется, из того, что отдельные представители разных профессий, возрастов и социальных положений могут вести безумные речи, вовсе не следует, что все люди, принадлежащие к разным возрастным, профессиональным, социальным, этническим и другим категориям населения, являются безумными. В то же время из того, что подавляющее большинство населения планеты состоит из психически нормальных людей, не следует, что нельзя найти сумасшедших самых разных возрастов, с разными уровнями образования и с разным социальным положением. К сожалению, психические болезни не знают возрастных, половых, национальных, социальных или иных барьеров. По этой причине нельзя признать «видения» отдельных обезумевших представителей различных возрастных, профессиональных и социальных групп «фактами объективной реальности».
Следует также учесть, что количество людей с психическими отклонениями на Земле велико и продолжает возрастать под воздействием напряженной современной жизни. Только за последние три десятилетия в США количество психически больных увеличилось с 2 до 6 миллионов человек, а количество людей с теми или иными психическими отклонениями от нормы составляет около 35 миллионов человек. Можно с уверенностью говорить, что примерено такая же картина наблюдается и во многих других странах мира. Этим может объясняться обилие сообщений, напоминающих, по выражению А.К. Прийма, атмосферу «клиники для душевнобольных».
Более того, следует учесть, что поведение безумцев может оказывать сильное воздействие на нормальных людей. Аргументы сумасшедшего при невнимательном знакомстве с ними могут показаться убедительными, горячность же его заявлений способна произвести впечатление, что их автор глубоко и искренне убежден в своей правоте, и вот вполне нормальные люди готовы принять на веру заведомо бредовые идеи, полагая, что они сами в чем-то не разобрались, чего-то не знают. Воздействию безумца на трезво мыслящих людей способствует то обстоятельство, что сумасшедший ссылается на якобы ведомый лишь ему личный опыт, знакомство с закрытыми тайнами или знанием для узкого круга посвященных. Я помню как слова больного, страдавшего от алкогольных делирий, покажись столь убедительными его психически здоровой супруге, что она пошла к соседям наверх, чтобы проверить, нет ли какого-то рационального зерна в бреднях мужа о том, что он по ночам подвергается облучению из этой квартиры. Авторы безумных теорий могут заронить сомнение в душу ученого и убедить его в том, что в этом бреде, может быть, «что-то есть», заставляя его тратить время и силы на разбор сочиненной им ахинеи.
Наконец, бывают ситуации, когда по тем или иным причинам безумные мысли или действия буквально заражают здоровое большинство. Исследуя многочисленные случаи массовых увлечений, которые он именовал «психическими эпидемиями», выдающийся русский ученый А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106