Мы освободим их от пут и оставим здесь, а если мы их не найдем, когда вернемся сюда… ну что ж, плакать я не буду!
– Вы пойдете со мной, а лошадей мы постараемся сохранить, – решил я.
Под моим руководством женщины сделали для четырех лошадей широкие кожаные путы. На следующее утро я надел их на тех лошадей, которые, как казалось мне, были вожаками маленького табуна. Я позаботился о том, чтобы путы не сдирали кожу и не впивались в тело. В ущелье протекала речонка, а на берегах ее росла сочная трава, и я надеялся, что наши лошади никуда отсюда не уйдут; если же они захотят вернуться домой, на запад, то путь им преградят неприступные скалы. Да, я почти был уверен в том, что наш табун останется в ущелье, если только не наткнется на него какой-нибудь неприятельский отряд.
Женщины разрезали мясо бизона на длинные полосы и засушили их; я знал, что запасов сушеного мяса хватит нам на много дней Они разделили между собой поклажу, а я взял свое оружие, порох, пули и четыре веревки, которыми мы привязывали лошадей. Затем мы тронулись в путь, к реке. После полудня мы подошли к речной долине и остановились зорко осматриваясь по сторонам. В дальнем конце долины высилась скала, у подножия которой находилась старая ловушка кроу, а внизу, у наших ног, раскинулась большая тополевая роща. Здесь Сюйяки предложила нам построить маленький вигвам из кольев и веток.
– Мы втроем поселимся в этом вигваме, а ты будешь поститься и бродить по окрестностям, – сказала она.
– «Почти мать», где же твой здравый смысл? – спросил я. – Почему хочешь ты спрятаться как раз на тропе военных отрядов, проходящих по этой долине? Да, пожалуй, тропа пролегает в стороне от рощи, но ты знаешь не хуже, чем я, что здесь воины останавливаются на отдых и разводят костры.
– Что же нам делать? – спросила она.
– Мы построим вигвам в поросшей кустами ложбине, там, где кончаются каменные гряды, в той ложбине, откуда зазыватель заманивает стадо, – ответил я. – Правда, она находится не очень далеко от тропы, но воины никогда туда не заглядывают, и их разведчики смотрят только на равнины. А эта ложбина им не видна – не видна даже с утеса над ловушкой.
– Все это так, – согласилась Сюйяки, – но кое о чем ты забыл: подумай о призраках кроу, которые скитаются в тех краях. Их нужно бояться не меньше, чем живых врагов. Мы их не видим и не слышим, а они приходят ночью, прикасаются к человеку и вселяют в него смертельную болезнь, хотя он даже не чувствует их прикосновения.
– Да, об этом говорили мне старики, но я им не верю. Больше людей гибнет от молнии, чем от злых призраков. Мне кажется, никакая опасность нам не угрожает. Там, у каменных гряд, я нашел «камень бизона», а ты сама говоришь, что это могущественный талисман.
– Сюйяки, он прав, мы будем жить в ложбине, – сказала Асанаки. – А если и водятся там призраки кроу, то беда не велика, потому что я хорошо говорю на их языке. Я помолюсь их богам, и призраки примут нас за настоящих кроу и не причинят нам зла.
– Вы оба против меня, – вздохнула Сюйяки. – Я не буду с вами спорить, но мне страшно, очень страшно.
Спустя немного времени она спросила:
– А ты, сын мой, где будешь ты поститься?
Я указал на утес, возвышавшийся как раз против скалы над ловушкой бизонов.
– Видишь этот тополь, который растет у самого края пропасти? Помоги мне устроить в ветвях его помост. Там я буду поститься.
– Но ведь тебя увидит каждый проезжающий мимо отряд! – воскликнула сестра.
– Да! Но воины подумают, что это погребальный помост, и не посмеют к нему приблизиться, – ответил я.
– Но почему не хочешь ты поститься где-нибудь в стороне от тропы? – осведомилась Сюйяки.
– Потому что это священное место. Оттуда мне будет видна ловушка, а меня все время тянет к этой древней ловушке кроу, – пояснил я.
Спускались сумерки. Женщины вошли в рощу, развели костер и принялись за стряпню, а я стоял на страже, пока не надвинулась ночь. Когда взошла луна, мы набрали жердей, вышли из рощи и направились к утесу, круто обрывавшемуся в реку, которая в этом месте была очень глубока. Дерево, невысокое, но с толстыми ветвями, росло на откосе, корни его глубоко уходили в трещины в скале, промытые водой. Поднявшись на вершину утеса, я увидел, что спуститься к дереву можно только на веревке. Первой спустилась моя сестра, а затем я последовал за ней. Старухи остались на вершине и сверху подавали нам на веревках жерди.
Я влез на дерево и стал устраивать помост между двух крепких сучьев, а Питаки снизу протягивала мне жерди. Я очень боялся, как бы она не поскользнулась и не упала в воду. Когда помост был готов, старухи, перевязав веревкой несколько охапок травы, спустили их с вершины, и я устроил себе ложе из травы. Когда все было кончено, я приказал женщинам крепко держать веревку и помог сестре влезть наверх; затем я сам поднялся на утес, и мы вернулись в рощу.
– Теперь разложите костер и зажарьте побольше сушеного мяса, чтобы вам хватило его на четыре или пять Дней, – сказал я женщинам. – Потом я отведу вас в ложбину.
Я знал, что, разводя костер, мы можем привлечь внимание врагов, но другого выхода у нас не было. Судьба нам покровительствовала, и никто нас не потревожил. На рассвете мы переправились через реку и по крутой тропинке поднялись на скалу, у подножия которой находилась ловушка.
В предрассветных сумерках мы шли между каменных гряд, и женщины пугливо жались ко мне.
– О, как мне страшно! – прошептала Асанаки. – Много лет назад загонщики кроу прятались за этими камнями. Здесь гнали стада к пропасти. Конечно, духи их витают около ловушки. Мы – их враги, и они могут причинить нам зло.
– Да, – пробормотала Сюйяки, – кроу не простят нам того, что мы завладели этой страной. И тени их постараются нам отомстить.
– Смотрите! – воскликнула моя сестра. – Уже светает а днем призраки теряют свою силу.
Я видел, что Питаки боится этого места не меньше, чем старухи. Однако она пыталась побороть страх и ободрить спутниц.
В ложбине, где кончались каменные гряды, паслось большое стадо бизонов. Завидев нас, животные испугались и обратились в бегство. В воздухе стоял острый запах бизонов. В ближних водоемах вода была мутная и грязная, а кустарник примят, но в дальнем конце ложбины мы нашли маленькое чистое озерцо, на берегу которого густо разрослись кусты.
– Слушайте, – обратился я к женщинам, – днем вы должны прятаться в зарослях. Конечно, бизоны будут приходить на водопой, но вы их не гоните. Если же они направятся к зарослям, тогда спугните стадо, иначе оно вас растопчет. Я знаю, что здесь никакая опасность вам не угрожает. А вы не беспокойтесь, даже если я не вернусь через пять дней. Я буду поститься и не сойду с помоста, пока не увижу вещего сна или не смогу больше поститься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Вы пойдете со мной, а лошадей мы постараемся сохранить, – решил я.
Под моим руководством женщины сделали для четырех лошадей широкие кожаные путы. На следующее утро я надел их на тех лошадей, которые, как казалось мне, были вожаками маленького табуна. Я позаботился о том, чтобы путы не сдирали кожу и не впивались в тело. В ущелье протекала речонка, а на берегах ее росла сочная трава, и я надеялся, что наши лошади никуда отсюда не уйдут; если же они захотят вернуться домой, на запад, то путь им преградят неприступные скалы. Да, я почти был уверен в том, что наш табун останется в ущелье, если только не наткнется на него какой-нибудь неприятельский отряд.
Женщины разрезали мясо бизона на длинные полосы и засушили их; я знал, что запасов сушеного мяса хватит нам на много дней Они разделили между собой поклажу, а я взял свое оружие, порох, пули и четыре веревки, которыми мы привязывали лошадей. Затем мы тронулись в путь, к реке. После полудня мы подошли к речной долине и остановились зорко осматриваясь по сторонам. В дальнем конце долины высилась скала, у подножия которой находилась старая ловушка кроу, а внизу, у наших ног, раскинулась большая тополевая роща. Здесь Сюйяки предложила нам построить маленький вигвам из кольев и веток.
– Мы втроем поселимся в этом вигваме, а ты будешь поститься и бродить по окрестностям, – сказала она.
– «Почти мать», где же твой здравый смысл? – спросил я. – Почему хочешь ты спрятаться как раз на тропе военных отрядов, проходящих по этой долине? Да, пожалуй, тропа пролегает в стороне от рощи, но ты знаешь не хуже, чем я, что здесь воины останавливаются на отдых и разводят костры.
– Что же нам делать? – спросила она.
– Мы построим вигвам в поросшей кустами ложбине, там, где кончаются каменные гряды, в той ложбине, откуда зазыватель заманивает стадо, – ответил я. – Правда, она находится не очень далеко от тропы, но воины никогда туда не заглядывают, и их разведчики смотрят только на равнины. А эта ложбина им не видна – не видна даже с утеса над ловушкой.
– Все это так, – согласилась Сюйяки, – но кое о чем ты забыл: подумай о призраках кроу, которые скитаются в тех краях. Их нужно бояться не меньше, чем живых врагов. Мы их не видим и не слышим, а они приходят ночью, прикасаются к человеку и вселяют в него смертельную болезнь, хотя он даже не чувствует их прикосновения.
– Да, об этом говорили мне старики, но я им не верю. Больше людей гибнет от молнии, чем от злых призраков. Мне кажется, никакая опасность нам не угрожает. Там, у каменных гряд, я нашел «камень бизона», а ты сама говоришь, что это могущественный талисман.
– Сюйяки, он прав, мы будем жить в ложбине, – сказала Асанаки. – А если и водятся там призраки кроу, то беда не велика, потому что я хорошо говорю на их языке. Я помолюсь их богам, и призраки примут нас за настоящих кроу и не причинят нам зла.
– Вы оба против меня, – вздохнула Сюйяки. – Я не буду с вами спорить, но мне страшно, очень страшно.
Спустя немного времени она спросила:
– А ты, сын мой, где будешь ты поститься?
Я указал на утес, возвышавшийся как раз против скалы над ловушкой бизонов.
– Видишь этот тополь, который растет у самого края пропасти? Помоги мне устроить в ветвях его помост. Там я буду поститься.
– Но ведь тебя увидит каждый проезжающий мимо отряд! – воскликнула сестра.
– Да! Но воины подумают, что это погребальный помост, и не посмеют к нему приблизиться, – ответил я.
– Но почему не хочешь ты поститься где-нибудь в стороне от тропы? – осведомилась Сюйяки.
– Потому что это священное место. Оттуда мне будет видна ловушка, а меня все время тянет к этой древней ловушке кроу, – пояснил я.
Спускались сумерки. Женщины вошли в рощу, развели костер и принялись за стряпню, а я стоял на страже, пока не надвинулась ночь. Когда взошла луна, мы набрали жердей, вышли из рощи и направились к утесу, круто обрывавшемуся в реку, которая в этом месте была очень глубока. Дерево, невысокое, но с толстыми ветвями, росло на откосе, корни его глубоко уходили в трещины в скале, промытые водой. Поднявшись на вершину утеса, я увидел, что спуститься к дереву можно только на веревке. Первой спустилась моя сестра, а затем я последовал за ней. Старухи остались на вершине и сверху подавали нам на веревках жерди.
Я влез на дерево и стал устраивать помост между двух крепких сучьев, а Питаки снизу протягивала мне жерди. Я очень боялся, как бы она не поскользнулась и не упала в воду. Когда помост был готов, старухи, перевязав веревкой несколько охапок травы, спустили их с вершины, и я устроил себе ложе из травы. Когда все было кончено, я приказал женщинам крепко держать веревку и помог сестре влезть наверх; затем я сам поднялся на утес, и мы вернулись в рощу.
– Теперь разложите костер и зажарьте побольше сушеного мяса, чтобы вам хватило его на четыре или пять Дней, – сказал я женщинам. – Потом я отведу вас в ложбину.
Я знал, что, разводя костер, мы можем привлечь внимание врагов, но другого выхода у нас не было. Судьба нам покровительствовала, и никто нас не потревожил. На рассвете мы переправились через реку и по крутой тропинке поднялись на скалу, у подножия которой находилась ловушка.
В предрассветных сумерках мы шли между каменных гряд, и женщины пугливо жались ко мне.
– О, как мне страшно! – прошептала Асанаки. – Много лет назад загонщики кроу прятались за этими камнями. Здесь гнали стада к пропасти. Конечно, духи их витают около ловушки. Мы – их враги, и они могут причинить нам зло.
– Да, – пробормотала Сюйяки, – кроу не простят нам того, что мы завладели этой страной. И тени их постараются нам отомстить.
– Смотрите! – воскликнула моя сестра. – Уже светает а днем призраки теряют свою силу.
Я видел, что Питаки боится этого места не меньше, чем старухи. Однако она пыталась побороть страх и ободрить спутниц.
В ложбине, где кончались каменные гряды, паслось большое стадо бизонов. Завидев нас, животные испугались и обратились в бегство. В воздухе стоял острый запах бизонов. В ближних водоемах вода была мутная и грязная, а кустарник примят, но в дальнем конце ложбины мы нашли маленькое чистое озерцо, на берегу которого густо разрослись кусты.
– Слушайте, – обратился я к женщинам, – днем вы должны прятаться в зарослях. Конечно, бизоны будут приходить на водопой, но вы их не гоните. Если же они направятся к зарослям, тогда спугните стадо, иначе оно вас растопчет. Я знаю, что здесь никакая опасность вам не угрожает. А вы не беспокойтесь, даже если я не вернусь через пять дней. Я буду поститься и не сойду с помоста, пока не увижу вещего сна или не смогу больше поститься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30